Вторжение (СИ) - Никита Герасимов

— Круто вы его! Есть еще порох в пороховницах, а? — я задорно подмигнул возмущенному ветерану, и понял, что угадал с эмоцией: тот горделиво выпрямился, и ответил:

— Неча влезать! Я еще покажу!

В ходе дальнейшей беседы оказалось, что Александр Матвеевич служил автоматчиком, и едва не дошел до Берлина во время ВОВ. Не верить ему смысла не было, хотя он и не выглядел на свой возраст — эдакий бодрый старичок, которому я бы не дал 87 лет.

Спустя пол часа мучительного стояния в толпе ругающихся по любому поводу людей, мы с ним оказались в вагоне. Тот оказался старой моделью — с классическим расположением плацкартных мест — четыре на два. Мне досталась полка снизу в закутке, место ветерана оказалось напротив. Усевшись, мы улыбнулись друг другу — как же, черт возьми, приятно просто искренне улыбнуться человеку, и получить искреннюю эмоцию в ответ — сейчас это казалось таким дефицитом…

Постепенно вагон набивался людьми — у большинства был напуганный взгляд, и я понял, что вижу тех, кто хотел сбежать от сумасшествия, происходящего в городе, а агрессию в очередях проявляли те, кто остается, те, кто «похрабрее». Солнце уже закатывалось, и я ловил в окне его последние лучи, пытаясь не сильно фантазировать на тему того, что происходит в родном Смоленске, и все ли в порядке у моих родителей. Мысленно подгоняя состав, я вел неспешную беседу с Александром Матвеевичем, и он, само собой, заметил мое волнение:

— Сынок, ты чего ерзаешь? Сидишь, как на иголках. До отправления минут пять осталось, не беспокойся — все с твоими родителями в порядке!

Я кисло улыбнулся:

— Неужели так заметно?

Тот кивнул с важным видом:

— Сейчас такое время, что всего опасаться надо! Но ты не бойся, страха нет — человек сам себе его выдумывает! Я всю войну прошел, и токмо после великой победы понял, как оно работает. Навроде мысля простая — а, поди ж ты разберись!

Я благодарно улыбнулся ему, и отвернулся к окну: этот дед войну прошел, под пулями ходил и друзей терял, для него происходящее сейчас наверное очередное испытание — вон как грудь выправил. А для меня страх — это враг серьезный, особенно я это понял после встречи с монстром на Красной площади. Эх, поскорее бы отправление… Приход в пункт назначения был больше чем через пять часов — как раз будет время привести мысли в порядок. Будет время…

4

Несмотря ни на что, я все-таки умудрился задремать, и пропустил момент, когда поезд, в котором я ехал, начал тормозить. Протирая кулаком глаза, я осмотрелся — солнечные очки сползли на кончик носа, и я их торопливо поправил — не хотелось глупо засветить свое «внеземное» происхождение. Пассажиры вокруг недоуменно переговаривались: как только поезд покинул густонаселенные районы, концентрация вируса в воздухе стала заметно слабее, и люди стали похожи на людей: мат и ругань, преследовавшие меня до самого вокзала, исчезли из диалогов. Я поймал себя на мысли, что мне приятно слышать культурную речь, со всеми ее «пожалуйстами» и «спасибами». Ей-богу, словно попал в другой мир! Давление энергии сильно ослабло, и человеческая психика перестала подвергаться ее пагубному влиянию.

Дед, сидящий напротив — тот самый бойкий ветеран, с которым я разговорился на вокзале, привстал и постарался что-то рассмотреть в темноте за окном. Бросив взгляд наружу, я понял, что его потуги напрасны — даже мои глаза не могли рассеять мрак с той стороны стекла.

С верхней койки свесился дачник, и зачем-то посмотрел на меня:

— Ну и чего стоим?

Я пожал плечами:

— Не знаю, я спал.

Ветеран принялся сосредоточенно застегивать пуговицы на стареньком, потертом пиджаке:

— Стреляли… И так, будто атаку отражали. Я этот звук еще с войны помню, когда фрицы нас к Днепру прижали — ох и досталось нам…

В голосе сверху послышалось явное недоверие:

— Какая стрельба, отец? Я ничего не слышал!

Тот покивал головой, отчего-то ехидно улыбаясь:

— Конечно, ничего не слышал — храпишь, как кабан. Рядом бомба взорвется — и то не услышал бы! Я говорю — стреляли! Метров триста кругом.

Неожиданно я и сам услышал далекие автоматные выстрелы: кто-то вел огонь длинными очередями, но разобрать, откуда конкретно, не удалось.

Я выглянул в окно, пытаясь понять, что происходит.

— Опять стреляют…все никак не настреляются, уроды! — мужик свесил вниз ноги, и спрыгнул вниз, с уханьем приземлившись:

— Неужели террористов ловят? Стрельба как на войне!

От койки напротив раздался насмешливый голос:

— Ловят, ага! Маньяка…сексуального.

Послышались смешки, однако мне было не до смеха — наш состав должен был двигаться без остановок на всем протяжении пути, и незапланированные остановки ни к чему хорошему не могли привести.

Юморист снова подал голос:

— Фигня все это, про террористов — нету их, и не было, зуб даю!

Дачник оживился, обернувшись к нему:

— Во-во, и я то же самое думаю! Дурят нас, совсем за идиотов держат!

Дед шикнул, помахав в воздухе кулаком:

— А ну, тише! Будто бы к нам приближаются… — он приложил ладонь «лодочкой» к уху, и я понял, что выстрелы действительно стали громче.

Люди вокруг затихли, прислушиваясь: самые любопытные прильнули к окнам, а самые осторожные, напротив — постарались спрятаться от возможных шальных пуль. Стреляли непрерывно сразу из нескольких стволов, длинными очередями, взахлеб. Не удержавшись, я тоже подобрался к окну, высматривая возможные вспышки.

Неожиданно пальба как по команде прекратилась, и воцарилась напряженная тишина.

— Неужто отстрелялись? Будто бы да! — дед снова выглянул в окно, высматривая победителей невидимой схватки, а я ощутил резкое возрастание энергетического фона, и в горле мгновенно пересохло: рядом находился демон, и, судя по всему — он приближался!

Окружающие тоже ощутили эти перемены, и среди людей началось волнение: никто из присутствующих, кроме меня, не понимал природы этого беспокойства. Я нервно выдохнул — демон очевидно победил в произошедшем только что столкновении: ночью у людей, вооруженных только личным оружием было немного шансов против твари из иного мира. Напряженно вглядываясь через окно в направлении приближения источника энергетического излучения, я остро пожалел, что не имею при себе совсем никакого оружия. Напрасных иллюзий о том, что измененное тело сможет успешно противостоять атакам демона, не было.

Последние разговоры стихли, и воцарилась гнетущая тишина — давление чужеродной Ауры прижимало к земле все сильнее. Я оглянулся, и в тусклом свете лампочек увидел побелевшие лица людей — многие были уже на грани: аура многих не могла перенести такого сильного давления, и деформировалась, расползаясь на части. Я вдруг с кристальной ясностью понял, что оставаться здесь — значит заочно согласиться на скорую и мучительную смерть. Вздрогнув от этой мысли, я затравленно оглянулся по сторонам: покинуть вагон возможности не было, разве что разбить стекло… Я обернулся к окну с твердым намерением сбежать, и увидел Его. Нечеловеческий силуэт, медленно выступающий из океана тьмы за спиной.

Двухметрового роста, сплошь покрытый костяными пластинами, играющими роль брони, за окном стоял Демон — второй встреченный мной. На удивление, своим присутствием он создавал гораздо меньше давления на разум, чем первый, оказывая скорее физиологическое воздействие, и выглядел куда гармоничней — две руки, две ноги, голова, полностью заключенная в костяной шлем, увенчанный длинными, загнутыми как у барана рогами. Во многих местах его доспех был покрыт трещинами и сколами: все же неведомые автоматчики смогли нанести ему хоть какой-то урон. Я ощутил большую радость по этому поводу, и тут демон, подошедший к составу на расстояние десяти метров, остановился и поднял перед собой руки, оканчивающиеся длинными, матово мерцающими когтями. Между ними тут же начал вращаться уплотненный клубок его ауры, изменяя реальность…

Я даже встряхнул головой — каким-то образом демон действительно локально изменял реальность, прогибая ее под свои нужды! И опять же, каким-то непонятным самому себе образом я ясно понимал это! Я видел-чувствовал-понимал что демон хочет сделать: он пытался реализовать те знания, которыми обладал, но из-за разницы в законах, по которым жили наши с ним миры, это не получалось. Однако он пытался… И я вновь поразился той скорости, с которой он адаптируется, ведь не прошло и десяти долгих секунд, как сгусток ауры между его рук принялся стремительно трансформироваться во что-то невероятное, в некую сложную конструкцию, полностью лишенную логического смысла в понятном для человека понимании.

Я знал, что наши с ним энергии похожи, но во мне доминирующую роль играет все же моя личность, которая родилась во всех смыслах в Этом мире, а у Демона баланс был сдвинут в иную сторону — там первенство было у неведомого вируса. Но, несмотря на эту колоссальную разницу между мной — измененным вирусом, пришедшим из иных реальностей, человеком, и Демонической тварью — мутировавшей под воздействием моего родного измерения, было много общего. И именно этот факт давал мне возможность погрузиться в тот ураган энергий, что Демон создавал. Погрузиться в попытке повторить его манипуляции — возможность прогибать реальность, это как новый уровень Властной Ауры, и она манила с невероятной силой, обещая…я даже не задумался о том, чтобы противиться этому желанию! Напротив — я очертя голову ринулся в самую суть того действа, что он творил: мне стало плевать на жалких людишек, что находились рядом со мной, их судьба меня больше не волновала! Невероятный коктейль из невозможных эмоций захлестнул меня, и я растворился в нем, перенимая чужой опыт, усваивая его и укладывая аккуратными стопками в своей бедной голове, которая была очевидно не готова к подобному насилию. Видимо, я поторопился — моя энергетика еще не была готова к перестроениям подобного уровня: в глазах потемнело, кровь из носа залила футболку, и я рухнул на том самом месте, где стоял.