Монумент - Софья Мироедова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, утром в субботу тарифы снижены вдвое. Видимо, все отсыпаются после бурной ночи.
Муж открыл багажник и легко подхватил маленький чемодан:
— С какой стороны вход?
— По-моему, справа, — кивнула жена.
Они втроем двинулись к вокзалу. Часы на здании показывали пять минут шестого, людей на площади было немного, но все они двигались в одном с ними направлении.
— Неужели все едут туда же? — удивлялась Младшая, разглядывая пассажиров, направляющихся к регистрации на рейс. — Неудивительно, что так сложно было купить билеты!
— Видимо, жара доконала не только вас, — улыбнулся муж. Старшая сестра чмокнула его в щеку и игриво ткнула локтем в бок.
— Мы охладимся и сразу обратно! — сказала она, забирая у него чемодан.
Возле стойки регистрации муж крепко обнял ее, немного приподняв, и поцеловал в лоб. Она обвила его руками и заглянула в глаза:
— Не скучай, нас не будет всего неделю!
— Аккуратнее там, — он еще раз прижал ее хрупкое тело к груди.
Поезд тронулся. Жена послала воздушный поцелуй быстро удаляющемуся перрону. Муж махал ей вслед, пока поезд не скрылся из виду. Потом достал из портсигара самокрутку, закурил, и быстрыми большими шагами направился к выходу с вокзала, чтобы укрыться в прохладе кондиционированной машины, пока воздух не раскалился до предела.
Путь занял три часа. С каждой минутой небо становилось темнее. Сначала появились легкие, почти прозрачные облачка. Потом они постепенно выросли в массивных фантастических существ, сменившихся небесными снежными горами. На подъезде к границе города солнечные лучи уже с трудом прорезали себе дорогу на землю, зажигаясь узкими всполохами на стыках седеющих туч. Перед конечной станцией сестры переоделись по погоде, переложили зонты в ручную кладь и открыли карту, чтобы посмотреть, как добраться до их отеля.
— Вот мы и дома! — сказала Старшая, вдохнув влажный наэлектризованный воздух.
— Дома, да не совсем, — съехидничала Младшая.
— Не придирайся, кто теперь может похвастаться одним единственным «домом»?
Они взялись за руки, раскрыли широкий прозрачный зонт и вышли в начинающийся дождь.
Город был почти таким, каким они запомнили его, учась в Университете: парадным, задекорированным рельефами, портиками и балюстрадами, но по-прежнему безнадежно серым. Кое-что изменилось: казалось, в городе остались только туристы — повсюду сновали экскурсионные группы, ездили двухэтажные автобусы с «дворниками» на всех окнах для лучшего обзора, на каждом углу стояли ларьки с зонтами и дождевиками.
— Пешком? — задорно предложила Младшая.
— А как же иначе! — Старшая шлепнула ногой в высоком резиновом сапоге по ближайшей луже.
Улицы становились темнее и уже. Ближе к первой линии проходы между домами стали совсем узенькими, сестры едва не касались стен плечами, а зонт пришлось сменить на дождевики. Ливень тем временем усиливался. В центре города рядом с вокзалом обычно шел легкий грибной дождик, иногда даже выглядывало солнце. Глубже в город поток усиливался, почти переходя в шторм: порывы ветра рвали зонты, срывали с голов прохожих капюшоны и путали волосы; водостоки непрерывно извергали мощные струи воды, которая не успевала уходить под землю и затапливала тротуары. За две-три улицы до первой линии машинам был запрещен въезд — постояльцы отелей вынуждены были пробираться пешком, рискуя промокнуть до нитки и намочить весь багаж. Температура падала до 10 градусов по Цельсию, дождь становился ледяным.
Сестры знали, куда едут: их чемоданы были замотаны непромокаемой пленкой, плащи под дождевиками были застегнуты под ворот, у сапог были силиконовые резинки на голенях, чтобы вода не заливалась внутрь. Даже при таком уровне подготовки обе девушки промерзли до костей, пока добирались до точки назначения.
— Говоришь, пятнадцатый дом? — прикрывая дождевиком карту, прокричала Старшая.
— Да, — Младшая озиралась по сторонам, щурясь от мелких капель, разбивающихся о капюшон и заливающих глаза. — Вроде вон там, — она кивнула в сторону, не вынимая заледеневших рук из карманов.
— Наконец-то! А то я уже насквозь!
— Тоже мне, хваленые дождевики, — пробурчала под нос Младшая.
Лобби было ярко освещено теплым домашним светом. Отель был небольшим и уютным. В гостиной за рецепцией был камин с двумя креслами, на стенах висели голландские натюрморты. Менеджер поприветствовал их, выдал ключи от номера и проводил до лифта.
— Первым делом выпьем горячего чая! — сказала Младшая, пока они поднимались на свой этаж.
— Нет уж, я предпочту бокал вина, — обветренной рукой Старшая стерла капли с покрасневшего носа. — А то, и пару…
— Черт нас дернул взять номер в первой линии!
— Ну, знаешь, если не останавливаться в первой линии, то зачем в принципе сюда ехать?
— Не поспоришь, — кивнула Младшая, растирая замерзшие ладони. — Как думаешь, отель с отоплением?
— На сайте было написано о максимальном комфорте на контрасте с погодой за окном. Кажется, в этот перечень входил и обогреватель.
Номер оказался в конце коридора. За двумя парами ног осталась дорожка мокрых следов и небольшая лужица под дверью «11А». Сестры поставили чемоданы, сняли сапоги, скинули дождевики и оставили все сушиться рядом с дверью. Номер был просторной студией с собственной кухней, ванной и балконом. На столе они увидели бутылку красного вина с приветственной открыткой. В комнате стоял полумрак, шторы были задернуты, горел камин — видимо, отель действительно заботился о комфорте постояльцев.
— А вот и горячий прием! — Старшая весело схватила бутылку, взяв со стола и штопор, и плюхнулась в кресло возле горящего камина.
— Из горла или достать бокалы? — Младшая остановилась рядом, скрестив руки на груди.
— Раз уж мы в этом городе в первой линии, бокалы обязательны! — сестра уже открывала вино. — Готово!
Они стояли перед сомкнутыми шторами, из-за окна доносились раскаты грома, дождь бил о карниз, временами срываясь на оконные стекла. Младшая держала бокалы, старшая аккуратно наполнила оба и вернула полупустую бутылку на стол. Взявшись рукой за бархатную штору, спросила:
— Готова?
— Как пионер! — Младшая легко звякнула бокалами.
Шторы распахнулись, затем Старшая открыла балконные двери, и сестры оказались лицом к лицу с грозой.
Ветер ударил в лица, разметал волосы. Дождь погрузил девушек в свои колкие ледяные объятия, гром оглушил, молнии ослепили. Но вид, представший перед ними, затмил весь этот парад. Это была гроза — настоящая гроза, стихия, завязавшая небо узлом. В части города, раскинувшейся под центром бури, давно никто не жил. Здания повело от дождя, парадная отделка посыпалась, скульптуры и памятники треснули. Молнии поджигали деревья, которые тут же тушил ливень, оставляя от них лишь обожженные остовы; электрические разряды били в крыши и крушили шпили. Дома и улицы было видно не дальше, чем на пятьсот метров — остальное скрывала стена дождя. Исследовательские группы, отправляющиеся в
