Последний секрет Парацельса - Ирина Градова

– Ну, Армен разберется, – решила подбодрить Олега я. – А ты сам-то что думаешь?

Он только плечами пожал.

– Даже предположить не могу. На мужике, честно говоря, можно было воду возить: все анализы – как у младенца, сердце – пламенный мотор. Из наркоза вышел быстро, без побочных эффектов. Вечером я к нему в реанимацию заглядывал, так он требовал перевести его в обычную палату, к мужикам, чтобы было с кем словом перекинуться. А утречком – бац, и прямиком в морг!

– Ты раньше времени горячку не пори, – сказала я, ероша его светлые волосы на затылке. – Сам же сказал, парень жил на улице, мог что-то подцепить – например, какую-нибудь трудно диагностируемую инфекцию, которую обычный набор анализов не выявляет. Может, хронические заболевания: откуда нам знать, ведь больничной или поликлинической карточки у него нет, так же как и паспорта… В общем, подождать надо, пока Армен что-нибудь путное сказать сможет.

Я старалась говорить разумно и спокойно, но то, что газовая гангрена развилась в течение нескольких часов и никто не поднял тревогу, казалось мне самой настоящей фантастикой.

Олег внимательно посмотрел мне прямо в глаза.

– А у тебя такое часто, да?

Я отвела взгляд, поняв, что имеет в виду Шилов. Да, мне приходится терять пациентов гораздо чаще, чем ему. Слава богу, всю неприятную работу по беседе со скорбящими родственниками берет на себя ведущий хирург. Мое дело, как анестезиолога, маленькое, но потом все равно начинаются комиссии, допросы с пристрастием, объяснительные, приватные беседы с Главным, никогда не доставляющие удовольствия, учитывая склочный характер последнего. Независимо от того, кто именно виноват в смертном случае, мороки потом не оберешься! С другой стороны, я понимаю, что это необходимо: врачебная халатность, постановка неправильного диагноза или элементарная ошибка во время самой простой операции может привести к летальному исходу. В конце концов, жизнь пациента, пусть и на короткое время, оказывается полностью во власти медиков, и они должны сделать все возможное, чтобы ее сохранить. Поэтому я искренне сочувствовала Олегу, хотя мое собственное состояние из-за нелепой, необъяснимой смерти Людмилы, наверное, мешало мне в полной мере окружить Шилова заботой.

– А у тебя как? – вяло поинтересовался Олег, всецело поглощенный собственной депрессией.

– Да так, – пожала я плечами, делая над собой усилие, чтобы не разрыдаться у него на плече и окончательно не привести будущего мужа в разобранное состояние. Нет, делать этого никак нельзя, ведь он не сумеет сейчас оказать мне никакой поддержки, только расстроится еще больше. Какой прок в том, что мы оба будем сидеть весь вечер на диване в темной комнате и рыдать на пару?

– Все как обычно, – добавила я после короткой паузы и отправилась на кухню разогревать ужин.

Утром нас всех ожидала внеочередная летучка, созванная Главным. Как обычно, ничего хорошего ждать не приходилось: я лишь надеялась, что это просто очередная вожжа попала под хвост начальству и ничего действительно серьезного не произошло. Однако, к сожалению, ошиблась.

– Я собрал вас здесь для того, чтобы рассказать об ужасном, беспрецедентном случае, произошедшем прошлым вечером, – начал Добров, и шепоток в зале для совещаний мгновенно стих. Голос Сергея Никандровича Доброва всегда оказывал на присутствующих магическое воздействие, особенно в сочетании с внушительными размерами.

Тон Главного всегда был такой, словно тот издевался и ерничал, даже если ничего подобного и в помине не было.

– О чем это он? – склонившись ко мне, тихо спросила Марина. Мы работаем в одном отделении и обычно держим дистанцию, так как терпеть друг друга не можем.

– Понятия не имею, – отозвалась я, вперив заинтересованный взгляд в Доброва.

Он между тем продолжал.

– Возможно, кто-то из вас уже слышал о том, что на одного из наших патологоанатомов, Багдасаряна, было совершено нападение, когда он вчера вечером возвращался домой. Случилось это недалеко от нашей автомобильной стоянки. Сторож, разумеется, ничего не видел – коллега не успел войти в ворота, – но именно он и обнаружил его примерно через полчаса.

Я поискала глазами Шилова и встретилась с его ошарашенным взглядом.

– Это ограбление? – выкрикнул кто-то из зала.

– Похоже, – кивнул Главный. – Должен сказать, что случай с Багдасаряном – не единственный. Около месяца назад кто-то напал на старшую медсестру пульмонологического отделения, ударил ее по голове и забрал сумочку. Правда, в тот раз она уже находилась за территорией больничного комплекса, но это дела не меняет. Сегодня утром, до встречи с вами, я имел неприятный разговор со следователем, который указал на очевидные прорехи в работе службы безопасности нашей больницы. Я уже делаю все необходимое для того, чтобы подобное не повторилось, но тем не менее прошу всех вас проявлять предельную осторожность, когда вы покидаете здание. Старайтесь ходить по двое, смотрите, кто следует за вами. Следователь сказал, что у Багдасаряна пропали бумажник и ключи. Еще он заметил: если преступник облюбовал больницу, то он снова может попытаться напасть на кого-то. Поэтому всем нам следует быть очень внимательными.

Покинув конференц-зал, я подождала Шилова, но он, очевидно, задержался, чтобы поговорить с Добровым с глазу на глаз. Взглянув на часы, я поняла, что операция в хирургии позвоночника начинается через двадцать минут, и медленно двинулась к лифту в надежде, что Олег может успеть меня догнать. Он не успел.

Я зашла к нему в кабинет только в конце рабочего дня. Шилов заполнял какие-то бумаги и поднял голову, когда я вошла.

– Ну как? – задала я вопрос.

– Армен в реанимации. Тяжелая черепно-мозговая травма. Господи, Агния, я не понимаю, что происходит – какая-то полоса несчастий!

– Ты прав, – вздохнула я, положив руку ему на плечо. – И твоему покойнику, значит, придется подождать: Армен, наверное, еще не провел вскрытие.

– Да уж, – вздохнул Шилов. – Судя по всему, ждать придется долго! Он ведь обещал все сделать быстро, а теперь… Кто станет торопиться исследовать причину смерти человека, которым никто не интересуется? Разумеется, в первую очередь займутся теми, чьи родственники подпирают дверь прозекторской!

У меня появилась идея.

– Слушай, может, выход и есть. Мне надо кое с кем поговорить. Встретимся дома, ладно?

– Хорошо, – согласился Олег. – В любом случае мне нужно еще поработать. Это займет пару часов, тебе нет смысла меня ждать.

Я уже собиралась выйти, как вдруг он поднялся со своего места и приблизился на опасно близкое расстояние. Его рука нащупала кольцо на моем пальце.

– Прости, что тебе приходится сейчас нелегко со мной, – тихо сказал он, наклоняясь к самому моему уху. Его теплое дыхание шевельнуло волосы у моего виска, и приятная дрожь прокатилась по всему телу. Я скосила глаза на небольшой дерматиновый диван, стоящий у стены: именно на нем чуть больше полугода назад состоялось наше близкое знакомство. Диванчик был маленький и неудобный, но тогда мне так не показалось. Да и сейчас я бы с удовольствием повторила эксперимент, но Олег внезапно отстранился.

– Ладно, – вздохнул он, – работать надо.

Я удрученно удалилась, оставив Шилова наедине с бумагами и компьютером. Вернувшись в кабинет, позвонила Леониду. Мы познакомились с Кадреску, патологоанатомом, также работающим в ОМР, тогда же, когда и с Лицкявичусом. Дозвонилась сразу. К моему удивлению, он, выслушав мою просьбу, тут же согласился ее выполнить. Что ж, может, Леонид и похож на графа Дракулу по глянцевой версии журнала «Космополитен», но в готовности помочь ему не откажешь! Кадреску сказал, что освободится через полчаса и сможет сразу же подъехать. В мою же задачу входило уломать заведующего патолого-анатомическим отделением позволить заезжему специалисту заняться вскрытием «нашего» трупа. С этим никаких осложнений я не предвидела. Завпатологией Яков Петрович Самойлов – отличный старичок, падкий на лесть и обожающий женский пол. Выпивает он крепко, но дело свое знает, а потому ему многое прощается. Я знала, что он не выносит Шилова, а все потому, что тот, на его взгляд, слишком правильный. Кроме того, Олег – мужчина, следовательно, его чары в любом случае оказались бы бесполезны.

Чтобы заручиться согласием Самойлова, мне понадобилось десять минут и шоколадка, купленная в ларьке на первом этаже.

– Заходите к нам почаще, – напутствовал меня заведующий. Я широко улыбалась, а про себя думала: «Да не дай бог!» В конце концов, патолого-анатомическое отделение – не самое популярное место в больнице, и как раз сюда-то хотелось бы заходить как можно реже. Лучше будет, если вообще больше не придется!

Я встретила Леонида на стоянке и сразу же отметила, что у него новое авто – сиреневый «Пежо». Проследив за моим восхищенным взглядом, Кадреску пояснил: