Бизнес - Йен Бэнкс

– Вот-вот! Умница. Будь здорова.

Что у тебя с телефоном?

Эта новая модель здесь не работает, представляешь?

Кому-то надо голову открутить. Купи себе другой. Думаю, в Токио это не проблема. Как прошло подписание?

Как по маслу. Бутылка виски произвела неизгладимое впечатление на КР.

Неужели правда, что оно имеет выдержку 50 лет?

А как же! ПС добрался нормально?

ПС в своем репертуаре – слова не вытянешь. Очевидно, Кс означает «Ксеркс». У всех на глазах повел стайку гейш в свой личный «боинг», чтобы продемонстрировать им круглую кровать. Такой кому хочешь зубы заговорит.

Кстати, о зубах...

Ах, да. КР без содрогания отнесся к моему неполнозубому состоянию. Улыбался, кланялся. Наверно, решил, что это такой прикол: беззубый чужестранец. Порекомендовал дантиста. Я сходил, мне все сделали, теперь у меня шикарные японские зубы временного пользования. С тефлоном. Был вот таким : – #, а стал вот таким : -)

Ну, теперь тебе все по зубам.

24 часа думала?

Просто была занята.

Концерн, который сегодня зовется «Бизнес», возник в дохристианскую эру, но не раньше, чем зародилась Римская империя, которой – без преувеличения – мы обязаны своим существованием и которая в определенный промежуток времени, с формальной точки зрения, принадлежала нам.

Власть над Римской империей, пусть даже на протяжении каких-то шестидесяти шести дней, – это звучит чудо как романтично; настоящий коммерческий переворот. На самом же деле мы считаем эту акцию самым серьезным и заметным просчетом, который послужил нам уроком на будущее.

Подробности этого дела, в более или менее доступном изложении, можно найти у Гиббона, в «Упадке и разрушении», том первый, глава V (180-248 гг. новой эры), где описывается, как богатый и тщеславный сенатор по имени Дидий Юлиан приобрел Империю на публичных торгах у Преторианской гвардии, которая свергла предыдущего властителя, некоего Пертинакса, слишком рьяно взявшегося за борьбу с коррупцией (он продержался восемьдесят шесть дней, почти на три недели дольше, чем наш человек). Но только нам одним, сотрудникам «Бизнеса», известно, что несчастный Дидий Юлиан – по восшествии на престол он стал именоваться императором Юлианом – был просто пешкой; за ним стоял целый консорциум беспринципных торговцев и ростовщиков, которые продолжали плести многовековой коммерческий заговор.

Видимо, опьяненные успехом и определенно не сумевшие им распорядиться, торговцы перессорились между собой и выпустили из рук бразды правления. Трое военачальников – в Британии, на Дунае и в Восточной империи – подняли мятеж, не дав императору Юлиану задержаться на троне долее двух месяцев с небольшим. Вместе с ним лишились власти и многие из его сторонников.

К тому времени история «Бизнеса» насчитывала уже несколько столетий. Утвердившись в Риме, он поставлял туда меха из Скифии, янтарь с берегов Балтики, ковры из Вавилона, а также из года в год – в результате самых жестких, рискованных и выгодных сделок – огромными партиями ввозил специи, благовония, шелка, самоцветы, жемчуг и многие другие предметы роскоши из Аравии, Индии и дальневосточных земель. Благоразумно держась в стороне от непосредственной политической власти, все участники этих операций нажили огромные состояния: они скупали поместья, возводили загородные дома, снаряжали флотилии, приумножали стада, приобретали рабов и произведения искусства. После свержения Дидия Юлиана почти все нажитое пошло прахом. Как я уже сказала, мы извлекли для себя уроки, которые не забывали почти два тысячелетия (во всяком случае, до настоящего времени, пока не встал «тихоокеаншкий вопрош»).

Как показывают документальные свидетельства – главным образом, глиняные таблички, – которые по сей день хранятся в нашем, так сказать, всемирном штабе, близ швейцарского города Шато-д'Экс, наш первоначальный капитал накоплен за счет торговли, складских услуг и ростовщичества. Случалось и проворачивать кое-какие аферы: распускать ложные слухи о кораблекрушениях, инсценировать нападения на караваны верблюдов, устраивать поджоги складов – как с товаром, так и без оного, смотря по каким бумагам проверять; такими уловками грешили все – мы прибегали к ним довольно часто и в этом смысле оказывались не лучше многих, но все же гораздо реже, чем отъявленные мошенники.

Как принято считать, у нас до сих пор уцелели некоторые раритеты, полученные на хранение от Католической церкви и Римской империи; к сожалению, это не такие реликвии, как тело Христово или Священный Грааль, но из авторитетных источников мне стало известно, что в нашем распоряжении имеется по меньшей мере одна неизвестная ученым книга, которая вполне могла бы стать новой Библией, а также альбом карикатур Леонардо, десятки порнографических картин Микеланджело и многие другие шедевры, потенциально ценные документы и несколько комплектов монархических регалий.

По слухам, наш швейцарский банк может оказаться причастным, хотя и косвенно, к недавнему скандалу с золотом нацистской партии; даже если не касаться нравственной стороны вопроса, это свидетельствует о непродуманности и чревато некоторыми осложнениями, поскольку мы время от времени совершаем успешные сделки с Ротшильдами и в принципе на протяжении многих веков поддерживаем добрые отношения с еврейскими предпринимателями.

Как бы то ни было, одна из причин размеренного существования нашей компании, без лишнего вмешательства извне и без ненужной шумихи отрицательного или иного свойства, заключается в том, что мы располагаем достаточным количеством компромата практически на всех и вся, будь то коммерческие предприятия, суверенные государства или основные религии. Есть и другие причины, но о них речь впереди. Всему свое время (этому принципу, как доказывает наше долголетие, мы неукоснительно следуем во всех своих начинаниях).

Глава 2

– Ну, спасибо за поездку.

Реймонд ухмыльнулся:

– Мне было приятно, что вы у меня сзади, миз Тэлман. – Он стиснул мою руку немного крепче, нежели того требовало обычное рукопожатие, потом коснулся фуражки, и его гибкая фигура нырнула обратно в «лексус». Я позволила себе кратчайший прощальный взгляд и вздох; тут возникли двое коридорных, которые подхватили мой багаж и понесли его внутрь симфонии из серого камня, каковую представлял собой Блискрэг-Хаус; между тем автомобиль, заскрежетав протекторами по светлому гравию, пустился в обратный путь, через парк с оленями и настоящие леса, в сторону шоссе.

– Кейт! Девочка моя! Рад тебя видеть! Одетый в поношенный твидовый костюм, с облачком нечесаных, словно парящих поверх скальпа седых волос, без оглядки размахивая пастушьим посохом, как может привычно делать лишь тот, кто всю жизнь прожил под высоченными потолками, и ведя на одном поводке двух поджарых волкодавов, оставляющих на паркете клочки серой шерсти и две дорожки слюны, в вестибюле появился Фредди Феррин-дональд, который, хохоча, широко развел руки для объятий.

Сбоку его освещало зимнее солнце, брызжущее сквозь двухэтажное окно с витражом, изображавшим сталелитейный завод Викторианской эпохи: аляповатые пятна красного, кляксы оранжевого, искры желтого, а в верхней части – жирные клубы дыма, изрыгаемого гигантскими топками, и маленькие, согбенные человечки, едва различимые по соседству с россыпью искр и языками пламени. Самоуверенный и чудаковатый, натуральный английский сквайр старой закалки, дядя Фредди и в самом деле приходился мне сводным дядюшкой, поскольку был сводным братом миссис Тэлман; такая степень родства не мешала ему время от времени с широкой ухмылкой отпускать в мой адрес сальные шуточки, а то и похлопывать меня по заднице. Впрочем, скучать он мне не давал, а поскольку близких родственников у него, как и у меня, не было, мы на удивление хорошо ладили.

– Приветствую! – Фредди обнял меня со всей пылкостью, на какую был способен при своем субтильном телосложении и почтенном возрасте в восемьдесят с лишком, после чего отстранился на расстояние вытянутой руки и оглядел меня с головы до ног. – Ты просто прелесть, как всегда.

– Ты тоже, дядя Фредди.

Похоже, мой ответ его развеселил: раскрыв рот с разнокалиберными зубами всевозможных оттенков, дядя Фредди загоготал так, что от ярусов галереи стало отдаваться эхо. Он приобнял меня за плечо и повел через гигантский вестибюль к подножию парадной лестницы.

Тут появилась мисс Хеггис, домоправительница. Эта мегера на всех наводила страх: седая кичка на затылке, стальной взгляд, сжатые в ниточку бледные губы, нарисованные брови и скрипучий голос – как резцом по титану. Можно было подумать, где-то в замке у нее имеется комната телепортации или «тардис». Единственная разница состояла в том, что в фильмах «Звездный путь» и «Доктор Кто» материализацию предвосхищали устрашающие звуковые эффекты или же внезапное появление полицейской капсулы, а мисс X. не требовалось даже этих считанных секунд: она возникала мгновенно и беззвучно.