Очерки из сборника Наши в Испании - Николай Кузнецов

Уже завтра все будет идти своим чередом, и я не буду совать нос в чужие дела, пока они не коснутся лично меня или не возмутят до крайности. Затею какие-то новые дела сам. В воскресенье ко мне опять придут ближние и дальние соседи, а то и просто знакомые, чтобы отведать чего-нибудь вкусненького, а потом под чашку чая с переименованным тортом "негр саратовский, в пене" мы расскажем друг другу трудно вообразимую для постороннего правду про Наших в Испании.

Кое-какие из этих историй я поведаю Вам.

До встречи в мировой сети Интернет!

Из Испании, 1 декабря 1998 года, Н. Кузнецов

КАКИМИ НАМ КАЖУТСЯ ИСПАНЦЫ

Вступление

Мы в Испании четвертый год. Беспощадное полуденное солнце октября уже не вызывает ни характерных для туристов ассоциаций с морским песочком, ни мысленных противопоставлений вечного курорта бескрайним заснеженным просторам. Солнечно и все.

Продуктовые прилавки, шокирующие когда-то живыми присосками экзотически свежих осьминожьих щупальцев, и ярко-оранжевые апельсины вдоль дорог перестали привлекать внимание. Выработалась привычка и к казавшейся вначале неприличной манере регулировщиков беспрерывно свистеть во всю силу и яростно жестикулировать вместо подачи строгих сигналов.

Но привычка к жизненным устоям коренных обитателей этой земли так и не пришла, потому что каждый день испанский характер, замешанный на "гремучей смеси" величайших достоинств, благородства и восхваляемых недостатков приносит нам все новые и новые открытия.

Первым таким открытием для меня стало незнакомое доселе философское понятие "витализм". Ева Гарсия, преподаватель курсов культуры Испании, пояснила мне это так:

"В среднем" испанцы считаются виталистами, или, проще говоря, не слишком верят, что человек - кузнец своей судьбы. Они больше полагаются на существование некой, как бы витающей в эфире, жизненной энергии, которая является людям свыше и правит судьбами. В среднем невысокие, в среднем же полноватые и в среднем же смуглые обитатели здешних городов и сел убеждены, будто надо жить не зыбким будущим, а реальным настоящим, любить жизнь сегодня (!) во всех ее сегодняшних (!) проявлениях.

Вторым открытием для меня стало то, что половина испанцев гордится своим нежеланием "горбатиться", считая банальную лень признаком принадлежности к благородным дворянским фамилиям. При этом обе половины, и дворянство и простолюдины, предпочитают грязные анекдоты, где чаще всего фигурируют всякого рода человеческие выделения и уродства...

Например: "Перес был так мал ростом, что ему приходилось вдыхать вонь собственных носков". Сеньор Перес или просто Перес, подобно нашему "Вовочке" или "новому русскому" - один их популярных героев многих анекдотов. Чтобы не говорить "один мужик" говорят "Перес". Представляете каково живется людям с этой весьма распространенной фамилией!

Должен Вам заметить, справедливости ради, что среди испанских анекдотов Вы встретите много по настоящему смешных.

Второй срок жизни

Сталкиваясь по работе и в быту с испанцами, Вы с первого взгляда замечаете, что они теряют попусту массу времени. Дело, которому красная цена пять минут, неизбежно растягивается, и порой растягивается на... годы! Даже строгая международная банковская система, как бы распарившись на солнышке, временами теряет в Испании строгие очертания и превращается из налаженной машины в вольную импровизацию. Приведу пример из жизни.

Разницу между фамилиями Смит и Смирнова действительно можно не заметить, особенно если голова занята предстоящей вечеринкой, и 105 000 долларов, ошибочно адресованные одной иностранке, миссис Смит, попадают на испанский банковский счет другой иностранки, госпожи Смирновой, потому что клиентки с фамилией Смит в отделении банка попросту нет. Недоразумение быстро исправляется, деньги переадресовываются. Но... с ошибочным отнесением всех комиссионных - немногим менее 1000 долларов, - на счет Смирновой, что начисто съедает остаток, предназначенный для оплаты коммунальных платежей.

Вернувшись после поездки на Родину, наша соотечественница обнаруживает, что у нее за неуплату отключены телефон и свет, и что она обязана внести немалые деньги за новое подключение. В разбирательстве с директором отделения банка быстро обнаруживается истинный виновник - банк, а безвинно пострадавшая клиентка получает гарантию, что все скоро будет исправлено, вернутся 1000 долларов и, сверх того, банком будет оплачено новое подключение света и телефона. При этом директор принес массу красноречивых извинений и вообще был очень корректен, - ни дать ни взять образец высокого финансового сервиса, с белым накрахмаленным воротничком поверх строгого черного галстука и с аккуратной стрижкой черных как смоль волос, обрамляющих смуглое лицо. Смирнова ушла очень довольная и оказанным приемом, и положительным результатом визита.

Просидев неделю без связи, в темноте и в пустом ожидании, она решила сама оплатить восстановление утраченных по чужой небрежности удобств. Предварительно получила новое горячее заверение от того же изысканно-корректного директора о скором улаживании мелких формальностей.

Через полгода, когда терпеливая от природы Смирнова устала от бесконечных "еста де вьяхе" (в отъезде), "еста де вакасьонес" (в отпуске) и прочих "маньяна" (завтра) она снова идет на прием к директору, но уже новому, и получает от преемника не менее твердое обещание во всем разобраться и уладить дело. Он сдерживает слово. Дело впоследствии улаживается, но только в этом месяце, то есть октябре 1999 года. К сожалению, события начались летом прошлого, 1998 года. Иначе говоря, принятие очевидного решения тянулось более года.

Уверяю Вас, никаких банкирских уловок или иезуитского коварства ни один из директоров не скрывал, изображая лицом и манерами королевскую щедрость и заботу о своих подданных-клиентах. Даже у требовательного Станиславского не повернулся бы язык сказать свое знаменитое "не верю!", - оба служителя банковской системы были абсолютно искренни в своем великодушии. Более того, в принятии нестандартного решения о возмещении косвенных убытков приняло участие множество народу, от простого местного клерка до первого лица в Мадриде.

Так в чем же дело? Может быть, в особенностях традиционного для испанца отношения делу?

Обратимся к мнению Веги Маквиг, испанской журналистки американского происхождения. В своей популярной работе о людях Испании она аргументировано утверждает, что неистребимый индивидуализм испанцев превращает принятие здесь любого коллективного решения в длительный и бесплодный процесс высказывания мнений. Заметьте, не обмен мнениями, а именно высказывания собственного взгляда без малейшего внимания к чужой позиции. Дело доводится до конца только тогда, когда интерес к нему пропадает и кто-то из спорщиков решает все единолично, по-своему.