Охота на святую - Владимир Васильев

надо сказать, постучал. После того памятного, полугодовой давности разговора, когда она рекомендовала мне с женой забыть про любые храмы из-за неправильно пришитой души, я больше богиню не видел. Она была жива. Это я чувствовал каким-то жреческим ощущением. Но ни разу не явилась на мой зов. Хотя, может это я просто охамел? Боги вообще не обязаны по первому зову мчаться к жрецу.

Тем не менее, раз в неделю я наведывался в крошечный храм, но безрезультатно. Но не в этот раз. Воздух над алтарем замерцал и там проявилась полупрозрачная женщина.

Высокая, фигуристая, очень красивая. Это несомненно была Челизия. Но как она изменилась! Раньше это была очень мощная амазонка на пять дюймов выше меня. С красными волосами и лет так тридцати на вид. Довольно красивая, и просто излучающая властность и величие.

Сейчас она стала моложе. Лет двадцать на вид, не больше. Ниже дюймов на пять и самых идеальных женских пропорций. И излишняя величественность из нее исчезла. Просто красотка! Даже покрасивее эльфиек.

Я пораженно отступил к самому входу, чтобы получше рассмотреть восхитительную фигуру. Обтягивающие брюки и блузка. Но поясе подаренный мной меч. А вот огромная двухлезвийная секира в ее руке явно указывала, что в силе женщина если и потеряла, то совсем немного.

– А подойди-ка ко мне, жрец мой, – вкрадчивым голосом, проигнорировав приветствие, произнесла перерожденная амазонка.

Я и не подумал. Больно уж голос был… Многообещающий. Но обещающий хороший такой скандал!

– Видишь ли, жрец мой Кейрил Наполи! – как-то грустно сказала разом осунувшаяся красотка. – Ты же знаешь, что бог… или богиня может со своим жрецом, да в своем храме, сделать вообще все, что угодно. Приказать приблизиться, сделать что-то… даже приказать умереть. В голове рыться, мысли читать. А я вот сказала тебе подойти, а ты не подошел. Знаешь, что это значит?

Я не знал. Поэтому просто пожал плечами, размышляя, а копыта отбросить она мне тоже пробовала приказать?

– А еще я почему-то безумно хочу нравиться тебе. Раньше я была амазонкой, воительницей. А теперь я больше на какую-то шлюху похожа.

– Ну что ты! – тут уж я молчать не стал. – Ты похожа на принцессу, как ее можно представить в мечтах. Ты красивее эльфиек! Да ты прекраснее богини любви!

– Вот именно! А знаешь ли ты, что мы, боги, не можем так сильно менять свою истинную внешность? Ну разве что, чуть подправить и все. Нет, аватар можно любой сделать. Но не настоящий свой вид. А у меня это само как-то произошло. Что-то сильнее меня действовало.

Я задумался. Но все равно в голову ничего не шло.

– А знаешь, что я делала полгода, что я не могла к тебе явиться? Хотя слышала зов и очень хотела прийти? Я делала это, – она бросила на пол свою секиру. – А сейчас я была не занята и сразу на твой зов явилась, даже не успев осознать, что иду. Это немыслимо!

– Ну извини, – попробовал я включить дурачка, хотя понимал, что если кто на зов должен был бежать, спотыкаясь, то это я к ней. – Я просто приглашал. А не требовал…

– Именно что требовал! Но это еще мелочи. Знаешь, для чего эта секира? Это оружие, убивающее богов. И я ее создала, хотя и не умела, и не умею. Так мало того! Я и бога убила. Навсегда! Насмерть! Не как аватара, на три года, а по-настоящему. Помнишь ты мне сказал убить бога вампиров. Так вот. Я это сделала. Ну там еще несколько подвернулись… хотели меня остановить, отомстить и все такое… Так вот… Их тоже. Но они в основном так, мелюзга всякая… Были.

Я не мог и слова произнести. Только пялился на секиру и мне чудились на ней какие-то пятна.

– А еще я безумно хочу стать опять светлой. Ты же этого пожелал? И мне высказал. А знаешь, что все это значит? – голос богини постепенно смещался в истерические нотки. – Знаешь? А я вот поняла! Я твоя собственность! Рабыня! А ты мой господин! Я не знаю, как так получилось. Ты купил меня за козу, а потом освободил. Но твое освобождение не сработало!

Последние слова богиня буквально провизжала. Спрыгнула с алтаря и кинулась на меня. Попробовала отвесить мне оплеуху, но что-то остановило ее руку, не дав долететь до моего лица. Она попробовала меня пнуть, но с тем же результатом. А потом уткнулась мне в грудь и разрыдалась. Она меня, кстати чувствовала, а когда я попробовал ее обнять, то моя рука просто провалилась в воздух.

– Я клянусь тебе, что я не пытался тебя обмануть!

– Я знаю. Чувствовать твою искренность я и тогда могла, и сейчас могу, – голос богини был какой-то придушенный, задыхающийся. И мне показалось, что она чуть слышно шепчет раз за разом «прости меня, господин».

Я испугался и быстро произнес:

– Прощаю тебя и не держу зла!

Челизия с каким-то облегчением распрямилась и глубоко вздохнула. А я торжественно произнес:

– Челизия! Я освобождаю тебя!

– Подойди ко мне! – тут же быстро сказала девушка. Но я не подошел, хотя и было желание пошутить и сделать разделяющий нас шаг. Но я по глазам богини видел, что это будет очень злая шутка.

– Не работает… – почесала нос богиня. И такая грация была в этом простом движении, что просто ух! – Пойду я? А то что-то перенервничала. И ищут меня… Да и может поищу какую-нибудь информацию… Про нас… А?

– Иди! – спохватился я. Да уж. Бедняжка даже уйти не может без моего разрешения.

Три дня я не заходил в храм. Не хотелось тревожить богиню. А если она сама захочет меня увидеть зачем-то, то может во сне явиться как к жрецу.

А на четвертый день все-таки решил навестить свою богиню. Или рабыню?

– Челизия, если ты сама этого хочешь, то приди, пожалуйста… – проблеял я, положив золотой на алтарь.

– Да чего уж там, – ехидно сказала богиня, появившись сидя на алтаре. – Как ты не позовешь, я буду мчаться, опережая звук собственного визга!

Я оторопел. Челизия была одета во что-то невообразимое! Широкие бесформенные штаны и такая же роба. Белые, в широкую черную вертикальную полоску. Но даже эта уродливая одежда не могла скрыть невероятные стати богини. А на скуле у девушки переливался насыщенными цветами крупный синяк.

– Стильненько, – только и смог пробубнить я.

– Да не обращай внимания, – Челизия аккуратно потерла синяк. – В тюрьме я. И вообще, непонятно как ты меня смог вызвать. Это считалось невозможным.

– Как в тюрьме? – прошептал