Жулики, добро пожаловать в Париж - Анатолий Гладилин

Инцидент не закончен, если на удалось перекрыть улицу наглухо и у угонщиков есть возможность проскочить хотя бы по тротуару. Что они и делают, причем, не сбавляя скорости и стараясь сбить стоящего на тротуаре полицейского. Тут два варианта. Или они сбили полицейского, причем на такой скорости это всегда насмерть, с гиком укатили, а дальше — ищи ветра в поле. Или у полицейского не выдержали нервы, он успел выстрелить (ведь теоретически имеет право, прямо на него несется машина), а сам отскочил в сторону, и машина, потеряв управление, во что-то врезалась. В первом варианте — в газетах напечатают три строчки: дескать, такого-то числа, при таких-то обстоятельствах погиб офицер полиции, отец троих детей, а телевидение покажет на 10 секунд скорбное рыло очередного министра внутренних дел, который вручает вдове какую-то медную побрякушку с орденской ленточкой. Всё. Больше о погибшем никто не вспомнит. Во втором варианте, если пострадал кто-то из угонщиков, да еще негр или араб, то во всех газетах появятся огромные статьи, пышущие негодованием: мол, опять произвол полиции. Банда, к которой принадлежали хулиганы, устроит в своем квартале демонстрацию протеста, и будут несколько ночей подряд громить соседние магазины, лавки и поджигать машины ни в чем не повинных местных жителей. Все программы телевидения охотно предоставят слово друзьям пострадавших, которые, закутав лицо шарфами, станут талдычить с экрана о расизме и социальной несправедливости. Чудом уцелевшего полицейского тут же отстранят от работы и устроят долгое служебное расследование. Исход расследования часто зависит от накала страстей в прессе. Тем более, что друзья пострадавшего будут утверждать, что никаких правил уличного движения они не нарушали. Подумаешь, решили тихо покататься — разве за это стреляют? Свидетельства коллег полицейского в расчет не принимаются — мол, разве когда-нибудь полиция скажет правду… В общем, инцидент может кончиться так, что беднягу-полицейского, проявившего усердие, выгонят со службы.

А теперь поставьте себя на место полицейского, попробуйте понять его психологию. Да, конечно, служба в полиции нелегкая, связанная с риском и совсем не престижная: в любом уличном инциденте толпа обычно настроена против полиции и поливает ее площадной бранью. И зарплата у французского полицейского не ахти какая, не сравнить с заработком американского копа. Все так, но у полицейского статус государственного служащего, а это имеет огромное значение. Многочисленные опросы общественного мнения неоднократно подтверждали, что у так называемого рядового француза есть множество фобий (потеря денег, стихийные бедствия, оккупация страны Красной армией, болезни, уголовные преступления, поднятие цен на бензин), но над ними превалирует страх оказаться безработным. А вот это государственному служащему не грозит. Получив статус госслужащего, француз может спать на рабочем место до самой пенсии. У полицейского, особенно в начале служебной карьеры, зарплата совсем небольшая, но постепенно к ней что-то приплюсовывается, какие-то премии, прибавки и в конечном итоге пенсию полицейскому выводят весьма приличную. И главное: для получения полной пенсии французам надо иметь сорокалетний стаж работы, а полицейскому достаточно двадцати пяти. То есть не служба, а золотая жила. Кто же от нее откажется, кто же добровольно уйдет из полиции?

Не было случая, чтобы из французской полиции кого-то уволили за то, что тот упустил бандита или за плохую работу — дескать, совсем мышей не ловит. Нерадивых сотрудников, конечно, наказывают: не дают повышения, задвигают на второстепенные должности, но до пенсии они все благополучно дотягивают. Из полиции могут уволить лишь в трех случаях: за глупость, по обвинению в расизме и за излишнее усердие. Если второй пункт — обвинение в расизме — комментариев не требует, то первый и третий нужно пояснить.

За глупость (жаргонное выражение) увольняют полицейского, когда он вообразил себя слишком умным, то есть, ежедневно наблюдая, как грабят банки и ювелирные магазины, причем почти безнаказанно, подумал: «А почему бы мне этого не сделать? Что я, хуже других? И потом, мне известны методы и техника ограблений». Или решил округлить себе конец месяца (жаргонное выражение), получая взятки от людей, живущих не в ладах с законом. Коррупция! Вот тут полицейского прищучивают (если прищучивают) и не только увольняют, но и предают суду. А его коллеги говорят: «Дурак, не мог дождаться пенсии!».

Третий пункт — за излишнее усердие — мы уже частично рассматривали, но необходимо повторить. Значит, когда, полицейский видит, что кого-то избивают, грабят, насилуют, убивают, он, естественно, обязан вмешаться, однако строго соблюдая права человека. Например, если мужик гоняется за женщиной с ножом и уже несколько раз ее пырнул, то остановить его желательно, не применяя силу (громко читать ему текст Конституции). Ведь если скрутить буяна, он потом, по совету адвоката, потребует медицинского освидетельствования. Медики перечислят царапины и синяки, а адвокат завопит, что его клиента избили в полиции. Сразу заинтересуется пресса, неприятностей не оберешься. И абсолютно недопустимо угрожать мужику с ножом — пистолетом. Вдруг рука у полицейского дрогнет и пистолет выстрелит? Если бабу разрежут на мелкие кусочки, полицейскому потом, может, премию дадут за пережитый ужас. Если же пистолет выстрелит, да еще так неловко, что пуля задела убийцу, то накрылась пенсия и бедолаге придется записываться на пособие по безработице.

…Теплый летний день. Почти все парижане уехали за город. Город пуст. На одной из центральных улиц, как сиротка, приткнулась полицейская машина. Увидев меня издалека, истомившийся от скуки полицейский машет жезлом. Я останавливаю свою старую тачку, юный полицейский подбегает, вежливо просит документы. Рутинная проверка. Я его спрашиваю: «На кого вы здесь охотитесь? На пенсионеров? Поехали бы лучше в „горячие пригороды“, там для вас работы навалом». Как он взбеленился! Начал орать: «Что вы себе позволяете? Да мы вас сейчас за такие разговорчики в участок отвезем!». Схватил мои водительские права, побежал к патрульной машине. А в моих правах было вложено давно уже просроченное удостоверение корреспондента американского радио. И видимо, в машине более опытный полицейский посоветовал: «Да ну его к черту, не связывайся с прессой!». Короче, юноша мне права вернул и что-то буркнул напоследок.

В тот же вечер по телевидению транслировали футбольный матч на парижском стадионе. На трибунах возникла драка, и пытавшегося остановить ее полицейского офицера болельщики добивали ногами. Я завелся и, вспомнив рутинную проверку, подумал: «Мальчик, вот где твое настоящее место. Выручил бы своего коллегу!». А потом, поразмыслив, решил, что зря я взъелся на юного полицейского. Просто он с молодых лет правильно понял службу.

Спецотряды и крайние меры

Какой-нибудь дока-юрист, хитро прищурясь, меня спросит: «А не вводите ли вы в заблуждение почтенную публику? Конечно, все, что вы рассказали о французской полиции, верно, но вы несколько передергиваете карты. Ведь существуют спецподразделения, где полицейские не только умеют стрелять, но и имеют на это право».

Да, действительно, такие подразделения существуют. Думаю, что личная охрана президента Франции, или отряд, который обеспечивает безопасность глав иностранных государств во время их официального визита во Францию, имеют право открывать огонь на поражение. Но тут дело касается сильных мира сего, поэтому демократию просят немножечко подвинуться. Впрочем, и простых французов не забывают. Например, в Париже есть бригада по борьбе с бандитизмом. Там работают настоящие профессионалы, отчаянные ребята, которые не боятся рисковать ни головой, ни карьерой. А риск всегда присутствует, причем в таком деле никогда не знаешь, где поскользнешься.

…Лет пятнадцать тому назад Франция пережила дикий шок. В Нейи, ближайшем предместье Парижа, вооруженный до зубов бандит ворвался в детский сад, закрыл все двери и объявил, что берет детей и персонал в заложники, пока не выполнят его требования. Разумеется, детский сад был оцеплен полицией, сразу прибыли ребята из бригады по борьбе с бандитизмом (их даже показывали по телевидению: в черных масках, со снайперскими винтовками, они разместились на крышах соседних домов), а власти приступили к переговорам. Бандит требовал очень крупную сумму денег, машину и самолет. Представители властей, как обычно бывает в подобных случаях, тянули время, ссылаясь на разные технические трудности: дескать, сложно достать такую сумму, да еще в мелких купюрах, и самолеты все на линиях, и в какую страну прикажете лететь? Так ведь надо сначала добиться согласия, чтоб вас там приняли! Однако бандит понимал эту тактику проволочек и ужесточал требования: теперь он угрожал убивать каждый час по ребенку, если власти продолжат волынку. Франция застыла в ужасе у экранов телевизоров, где ежечасно шел короткий репортаж из Нейи. Можете себе представить, что творилось с родителями тридцати малышей, которые были взяты в заложники в детском саду! К полуночи каким-то чудом удалось договориться с бандитом. В шесть утра ему обещали машину, деньги, самолет в Ливию, а пока детей, под присмотром воспитательниц, уложили спать. Бандит был настороже, бандит ожидал подвоха, бандит не смыкал глаз. Никто не знал, чем встретит их утро. Ведь бандит, в случае невыполнения условий, обещал привести свою угрозу в действие.