Остаться в живых - Александр Скок

объяснению. Это был труп дворняги. Собака была словно вмурована в стену на высоте примерно двух метров над землей. Голова и половина туловища находились снаружи, все остальное в бетоне. Складывалось ощущения, что еще при отливании плиты ее туда поместили — но, конечно же, это было не так. Если кто-то намеренно засунул в плиту пса совсем недавно (тело еще не разложилось), то это было поистине искусная работа: никаких следов бетонных работ и в помине не было. Вокруг дворняги — идеально ровная плита без каких-либо признаков вмешательства извне.

Но кому нужно подобное извращение и заморочки? Сложно сказать. Наверное, никому. Но тело пса висело перед ребятами, как наглядное доказательство того, что кто-то или что-то это сделал.

Даня нарушил тишину:

— Даже не знаю, что сказать… — потом достал фотик из рюкзака и сделал пару снимков.

— Бедняжка… — Наташа прикрыла ладошкой рот, ее замутило от такого зрелища.

Алексей смотрел на дворнягу, сдвинув брови. Город продолжал преподносить неприятные сюрпризы, и это его очень тревожило.

— Пойдем отсюда. — Он приобнял свою девушку и повел прочь от этого места. Даня не отставал.

Шли с неприятным осадком на душе. Смотрели в оба, но вокруг ни одного намека на движение.

Миновали квартал, и оказались на окраине города. В этот момент Алексей понял, что они вышли к забору и все это время двигались тем же маршрутом, которым пришли в город. Разница была лишь в том, что продвигались по параллельной улице и подошли к забору немного в другом месте. За крайними панельками распростерся пустырь, а дальше начинался забор и лес. На пустыре стояло три дома, огражденные деревянными покосившимися заборчиками, это были типичные русские избы: крыши скворечником, дымоход, побеленные известкой стены, деревянные ставни.

В окне крайнего доме горел свет. Из трубы струился сизый дымок.

— Во как! — изрек Даня, перехватив поудобнее костыли. — А я уже подумал, что в городе никто не живет.

— Если честно, я был в этом уверен, — проговорил Алексей.

— Пожрать бы чего… может, заглянем на чай? Да и погреться бы не мешало, а то что-то похолодало, — потер плечи.

— А что… можно. Заодно узнаем, что это за город. И за ребят спросим, может, проходили тут.

Наташа отнеслась к идее настороженно, но возражать своему парню не стала. Ведь он поддержал Даню, и таким образом она осталась в меньшинстве со своим мнением. Двоих ей не отговорить.

Спустя миг они стояли у калитки. Алексей окинул взглядом двор: в нем был колодец, в огороженном участке клевали траву куры, рядом находился дровник с дровами, покосившийся сарай и бочка с водой.

— Хозяева! — крикнул он.

Дверь избы приоткрылась, из образовавшейся щели кто-то пристально стал изучать незваных гостей. И видимо поняв, что они не несут в себе угрозу, толкнул вперед дверь. На крыльцо вышла седая старушка, спустилась и подошла к калитке.

— Здравствуй, бабуль. Нам помощь нужна, друзья у нас потерялись. Не видала тут парня и девушку? — спросил Алексей.

Она окинула студентов глубоко посаженными глазами.

— Туристы? — спросила.

— Они самые. Решили вот город посмотреть. А тут беда случилась, ищем друзей и не можем найти.

— Что ж вам дома-то не сидится, родненькие? Все на приключения тянет, бес в ребро толкает? Проходите в дом, хоть чаем вас отогрею, а то небось, околели как цуцики?

— Есть такое дело, бабуль, — проговорил Даня и потер плечи.

Она открыла калитку и повела гостей в дом.

Внутри было тепло, в печке трещали поленца. Интерьер достаточно простецкий: стол, печь, диван у окна, в углу висели иконы, у стены стоял сервант. На последнем расставлены старые фото. Был еще вход в комнату — закрыт шторкой.

Студенты сели за деревянный стол, бабуля полезла в сервант за кружками, потом подошла с ними к печке и стала ополаскивать в ведре с водой.

— Давно у меня гостей не было. Запылились совсем, — проговорила она.

Пока бабушка делала чай, ребята молчали и переглядывались между собой. Никто не знал, как начать разговор.

Когда перед ними стоял горячий напиток, пахнущий не только чаем, а еще и какими-то травами, Наташа сделала глоток и сказала:

— Спасибо, чай просто замечательный.

— Очень классный, бабуль, — добавил Даня.

Та села за стол и поставила в центр тарелку с сушками.

— Пейте, хлопчики. Сама собирала, растет тут у меня травушка хорошая и здоровью полезная. Вам тем более ее только и пить, вас там в городах всякой дрянью пичкают. Больные совсем.

— Простите, а как вас зовут? — спросила Наташа.

— Антонина.

Студенты представились.

— А по отчеству? — снова спросила Наташа. — Просто неудобно вас по имени…

— Антонина Ивановна я. Просто Антонина обращайтесь, мне так проще. За друзей ваших могу сказать вот что: суждено им выжить — выживут и выберутся. А вам советую уходить отсюда. Это место гиблое, ребятки.

— Как-то не удобно их бросать… — сказал Алексей.

— А не че было сюда идти. Пойдете искать тоже сгинете.

Ребята переглянулись. Даня активно жевал сушки, наблюдая за разговором.

— Антонина Ивановна, расскажите, а что это за город? — спросила Наташа.

— Плохой город, хлопчики, плохой. Не надобно вам тут быть. Лучше поезжайте до дому до хаты, целее будете. Вот чаечку выпейте и ступайте.

— Антонина Ивановна, не можем мы друзей своих бросить, — проговорил Алексей. — На крайний случай я один останусь. Я их сюда привел, с меня и спрос, мне и искать. Только расскажите, где мы.

— Леш, давай каждый будет решать за себя, оставаться тут или нет… — сказала Наташа.

Старушка вздохнула.

— Город… что вам сказать… Тогда я еще молодая была, когда мой Петенька сюда поехал. Отправили его старшим… геологоразведчиком. Тогда города еще и в помине не было, сплошной лес и болота. Столько техники сюда нагнали! Столько людей! Государство выделило. Специальную машину Петеньке дали, чтобы землю бурить. Ни у кого такой в мире не было, а у него была. Бурить начали… тут все и случилось… Появился, окаянный. Вот так раз и посреди леса появился! Дома… улицы… дороги… Но пустое все, гиблое. Потом такое началось! Такое! — запричитала Антонина, схватившись за голову. — Гроза средь бело дня! Небо фиолетовое! Кто-то из работяг пропал без вести на ровном месте — стоял и исчез, кто-то постарел — приехал бурить молодым, уехал стариком. Караул! Побросали все, и бежать… в болотах техника увязла, там ее и бросили, — махнула рукой. — А потом Петя вернулся. Город этот окаянный решил изучить. А потом и меня позвал, тоскливо ему тут было одному. А куда он, туда и я. С тех пор здесь живу… живем. Место это аномальное…