В поисках любви - Кэтрин Кинкэйд

Обводя взглядом зал, он на секунду встретился глазами с Эммой. Она застыла в оцепенении – голубые глаза! Несмотря на расстояние, она была убеждена, что не ошиблась: то была голубизна необыкновенного оттенка, подобного цвету вод Индийского океана под раскаленным полуденным солнцем.

Эмма поймала себя на том, что перестала дышать. Незнакомец оказался далеко не красавчиком, и его черты никак нельзя было назвать приятными: им была присуща заостренность, которую иные назвали бы выражением жестокости или по крайней мере надменности. Нос был длинный, губы полные и откровенно чувственные, взгляд крайне вызывающий. Эмма невольно вздрогнула. От этого человека так и веяло угрозой, хотя чего ей было опасаться? Она не относилась к женщинам, которых замечают мужчины такого сорта. Не исключено, что он моложе ее годами… Прищурившись, она рассмотрела его получше. Судя по морщинкам, окружавшим его глаза и рот, ее предположение было неверно.

Внезапно рядом с ней остановились две незнакомые дамы.

– Представляете? – говорила одна из них. – Александр Кингстон собственной персоной! Видите? Вон он! Судя по его виду, он воображает, что имеет полное право здесь находиться.

– Ну и дерзость! Как он смеет показываться в приличном обществе?

– Не думаю, что он явился по приглашению. Хозяйке дома не позавидуешь. Как вы думаете, что привело его сюда?

– Не может же он заниматься одной охотой на тигров в мофуссил. Возможно, ему захотелось ради разнообразия вкусить цивилизации. Я слышала, что он живет среди диких джунглей. А еще я слышала, что он богат, как махараджа.

– Кажется, его плантация называется Парадайз-Вью. Это где-то в Центральной Индии, на реке Нармаде, к югу от Дели.

Эмма стала напряженно прислушиваться к дамскому разговору, стараясь не упустить ни слова. Ведь Уайлдвуд тоже находился в Центральной Индии, на Нармаде!

– Неужели причина его смуглости – постоянное пребывание на солнце?

– Как, разве вы не знаете, что солнце здесь ни при чем? Дело в смешении кровей. Но даже если он полукровка, нельзя не отдать должное его голубым глазам. Да и сам он хорош: эти широкие плечи, узкие бедра. Не всякий европеец может похвастаться такой фигурой! Ему подошло бы имя Люцифер: он похож на падшего ангела, да и репутация у него под стать. Но все же, что ему здесь понадобилось?

– Может, подойдем и спросим?

– Что вы, Мод, у вас не хватит смелости! Любая, кто с ним заговорит, поставит под удар свое доброе имя. Увы, придется его проигнорировать, хотя это очень прискорбно: такой порочной красоты я не встречала во всей Индии. Неудивительно, что женщины не в силах устоять перед ним. Будь я чуть моложе…

Собеседницы двинулись дальше, и Эмма огорченно обнаружила, что Александр Кингстон – если это имя принадлежало тому, кто занимал ее мысли, – успел скрыться из виду. Она встала, полная решимости отыскать его, чтобы расспросить о плантации и показать карту. Вдруг ему что-то известно об Уайлдвуде… Конечно, Рози будет недовольна, если она вступит в разговор с Александром Кингстоном, однако не могла же она упустить шанс познакомиться с человеком, который, не исключено, знает о существовании ее Уайлдвуда.

И как только за спинами танцующих вновь мелькнула широкоплечая фигура с блестящими черными волосами, Эмма устремилась в ее сторону.

– Мистер Кингстон, мистер Кингстон! Соблаговолите уделить мне минуту, сэр.

Глава 2

Услышав свое имя, Алекс оглянулся. Голос женщины звучал приятно, ласково и чуть хрипловато; именно такой голос вызывал у него мысли о спальне. Однако сама дама, пробивавшаяся к нему сквозь толпу, вызвала в нем воспоминания о птицах, охотящихся в джунглях на мелкую добычу.

Она была одета во все черное – самый его нелюбимый цвет женской одежды, лицо было бледно, черты заострены, рот сложен в скорбную складку. Зеленые глаза – единственное, что оживляло ее облик: в них таилось нечто похожее на страстность.

Простушка, подумал Алекс, привыкший трезво оценивать любую женщину, встречавшуюся на его пути. Но стоило ей приблизиться – и он не мог не обратить внимания на привлекательный овал лица, аристократический нос и нежный рисунок губ, который он нашел бы интригующим, не будь они столь бесцветны. Суровость наряда, абсурдность прически и отсутствие косметики на лице неизбежно вызывали далеко не лестное сравнение с ястребом и вороной. Вот если бы ей приодеться, избавиться от дурацкого турнюра, наложить румяна и распустить волосы, ее облик не стал бы противоречить соблазнительности голоса.

Зачем он ей понадобился? Вряд ли она польстилась на его мужскую привлекательность. Он придирчиво осмотрел ее хрупкую фигурку. Слишком тоща! Он ценил в женщинах стройность, но отвергал излишнюю худобу. Впрочем, он был готов допустить, что причина столь неблагоприятного впечатления заключается в платье. Оно полностью скрывало ее формы, которыми она, возможно, могла бы похвастаться.

– Мистер Кингстон? – Эмма остановилась перед ним, тяжело дыша, и он напрягся, расслышав в ее голосе нотки чувственности. Внезапно он представил себе, как она со стоном произносит ему в самое ухо «Сикандер», как скользит вдоль его обнаженного тела, прикасается кончиком языка к его соскам, прикусывает один белоснежными зубами, заставляя его содрогаться… Картина была совершенно смехотворной – ведь ее героиней выступала тощая особа с кожей землистого цвета, в уродливом черном одеянии…

– Чем могу служить?

– Я… Меня зовут Эмма Уайтфилд, – выпалила она.

Уайтфилд… Он не знал никаких Уайтфилдов и никогда не встречал эту даму с голосом соблазнительницы и с манерой налетать, как коршун. Она действительно напоминала ему сапсана. По ее взгляду, устремленному на него, как на змею, он догадался, что имеет дело с девственницей, которая, скорее всего ни разу в жизни не прикасалась языком к мужским соскам и не позволяла мужчинам прикасаться к своим; вряд ли она вообще знала, что обладает сосками.

– И?.. – невежливо поторопил он ее.

Она заморгала. Зеленые глаза были, без всякого сомнения, ее главным достоинством. Глаза и голос. Остальное не стоило внимания.

– Я… Мне надо с вами поговорить.

– Прямо здесь, сейчас? – Он оглянулся и убедился, что за ними пристально наблюдают. Мисс Эмме Уайтфилд, видимо, не было до этого никакого дела. Она не спускала с него напряженного взгляда.

– Да. Я подумала… То есть хотела спросить вас о… – Дрожь в ее голосе свидетельствовала о неуверенности. Из этого следовало, что она отлично знает, что к нему не подобает обращаться. Ее успели предостеречь…

– Пройдите сюда, мисс Уайтфилд. – Он затащил ее за огромное растение в горшке, установленное в небольшой нише. Уединение такого рода не могло послужить причиной скандала, но позволяло укрыться от любопытных взоров.