Однажды разбитое сердце - Стефани Гарбер

Она ничего не чувствовала уже… она даже не знала, сколько минуло с тех пор времени. Так долго ее окутывало лишь «ничего», но теперь Эванджелина чувствовала все. Веки. Лодыжки. Локти. Губы. Ноги. Кости. Кожу. Легкие. Сердце. Волосы. Вены. Коленные чашечки. Мочки ушей. Шею. Грудь.

Она дрожала от подбородка до кончиков пальцев ног. Ее кожа была покрыта потом, и это казалось самым невероятным ощущением – прохладным, влажным и живым.

Она снова была жива!

– С возвращением! – Твердая рука обхватила Эванджелину за талию, пока ее ватные ноги вновь привыкали к тому, что они состоят из костей и мышц.

Затем прояснилось зрение.

Возможно, она просто давно не видела лица, но обнимавший ее молодой человек был необычайно красив – смуглая кожа, глаза, обрамленные ободком густых ресниц, улыбка, намекавшая на целый арсенал обаяния. Плечи парня покрывал эффектный зеленый плащ с узором из медных листьев, таких же ослепительных, как и его лицо.

– Ты можешь говорить? – спросил он.

– Почему… – Эванджелина прокашлялась, чтобы прочистить горло от каменного осадка. – Почему ты выглядишь, как лесной маг?

Она поморщилась, стоило словам сорваться с губ. Очевидно, некоторые из ее чувств – способность фильтровать речь, например, – еще не могли справиться со своей задачей. Этот незнакомец спас ее. Она надеялась, что не оскорбила его.

К ее радости, блистательная улыбка парня стала только шире.

– Отлично. Иногда голос возвращается не сразу. Теперь скажи мне свое полное имя, дорогая. Я должен убедиться, что с твоей памятью все в порядке, прежде чем отпущу тебя.

– Куда? – Эванджелина попыталась рассмотреть окружающую обстановку. Казалось, что она находится в лаборатории. Каждый рабочий стол и аптекарские полки были уставлены пузырящимися мензурками или пенящимися котлами, которые засмолили весь воздух. Это был не сад ее матери. Единственной знакомой вещью в комнате оказался королевский герб Меридианной империи, нарисованный на одной из каменных стен. – Где мы? И как долго я пробыла статуей?

– В общей сложности около шести недель. Я – придворный мастер-зельевар, и ты находишься в моей непревзойденной лаборатории. Но ты сможешь уйти, как только назовешь мне свое имя.

Эванджелине потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Шесть недель означали, что сейчас самый разгар Сезона Зноя. Не столь разрушительная потеря. Могло пройти и шесть лет, а то и все шестьдесят.

Но если прошло всего шесть недель, то почему никто не пришел ее встречать? Эванджелина знала, что мачеху мало волновала ее судьба, и со сводной сестрой они были не очень близки, но она спасла их жизни. А Люк… она не хотела даже представлять, почему ее возлюбленного здесь не было. Может, никто из них не ведал, что ее оживили?

– Я Эванджелина Фокс.

– Можешь звать меня Отрава. – Мастер зелий убрал руку с ее талии, совершив великодушный жест.

И Эванджелина тут же поняла, кем был этот молодой человек. Она должна была догадаться сразу. Парень выглядел в точности как его изображение на гадальной карте из Колоды Судьбы. Он носил длинный струящийся плащ, на всех своих пальцах – кольца с драгоценными камнями и, очевидно, работал с зельями. Отрава был Отравителем. Богом Судьбы, как и Джекс.

– Я думала, все Мойры исчезли, – выпалила Эванджелина.

– Недавно мы совершили великое возвращение, но не будем об этом. – На лице Отравы застыло мрачное выражение, намекая Эванджелине, что он не хотел бы обсуждать эту тему.

Может, Эванджелина еще не до конца пришла в себя, но тем не менее понимала, что лучше не настаивать, несмотря на все те вопросы, которые вызвало его откровение. Репутация Отравы не отличалась смертоносностью, как у Джекса. Согласно легендам, он обычно не причинял никому вреда своими руками, но создавал ядовитые эликсиры, специфические зелья и необычные снадобья для других, кто порой использовал их в своих ужасных целях.

Эванджелина взглянула на кубок, который по-прежнему держала в руках.

Яд

Не пей меня

– Не возражаешь, если я заберу его? – Одной увешанной драгоценностями рукой Отрава забрал сосуд.

Эванджелина осторожно отступила на шаг.

– Как я здесь оказалась? Джекс попросил помочь мне?

Отрава рассмеялся, вновь вернув своему лицу дружелюбие.

– Прости, дорогая, но Джекс, вероятно, совсем позабыл о тебе. За те недели, что ты была каменной статуей, у него возникли кое-какие неприятности. Уверяю тебя, он не вернется в Валенду.

Эванджелина знала, что ей не следует проявлять любопытство. После последней встречи с Джексом она не желала больше никогда его видеть и не давать ему шанс взимать с нее плату, которую ему задолжала. Но Джекс не был похож на того, кто просто сбегает. Его невозможно было убить – если только эта часть истории не была подлинной, а Мойры не обладали абсолютным бессмертием.

– В какие неприятности попал Джекс? – спросила она.

Отрава сильно сжал плечо Эванджелины, давая ей понять, что слово «неприятности» – слишком мягкое описание того, что произошло с Джексом.

– Если у тебя есть хоть капля инстинкта самосохранения, ты забудешь о нем.

– Не волнуйся, – отозвалась Эванджелина. – У меня нет никакого желания вновь видеться с Джексом.

Отрава скептически приподнял бровь.

– Это всего лишь слова, но стоит тебе переступить порог наших владений, и вернуться к обыденной жизни будет практически невозможно. Большинство из нас покинуло этот город, так что, скорее всего, ты не столкнешься случайно с кем-то из Мойр. Но теперь, когда ты вкусила прелести нашего мира, людская жизнь потеряет все краски. Тебя будет влечь к нам. Даже если никогда не захочешь увидеть Джекса, все равно будешь тяготеть к нему, пока не выполнишь условия сделки. Но если хочешь получить шанс на счастливую судьбу, борись с этой тягой, – иначе Джекс приведет тебя лишь к погибели.

Эванджелина хмуро поджала губы. Хоть она и не сомневалась в его словах, но все же не могла понять, почему бог Судьбы даровал ей такое предостережение.

– Я никогда не пойму людей. – Отрава вздохнул. – Все вы, кажется, с радостью приветствуете нашу ложь, но вам никогда не нравится, если мы говорим правду.

– Может, нам сложно поверить в то, что бог Судьбы захочет помочь человеку по доброте душевной?

– А если я скажу, что действую из личных интересов? – Отрава сделал глоток из своего кубка. – Валенда – мой дом. Я бы не хотел, чтобы меня вынуждали бежать на Север за плохое поведение, как других, – мне не нравится, как тамошняя магия влияет на мои способности, и слишком уж там холодно. Поэтому я стараюсь быть полезным короне. А теперь ступай, в главном зале тебя ждут.

Отрава направил ее к винтовой лестнице,