Колокольчики династии Минь - Наталья Александрова

Утром на кухне народу полно, Нинка-соседка своих детей в школу отправляет, да муж ее кричит из комнаты – то ему то подай, то это… Нинка лениво, привычно отругивается, баба Шура ее подзуживает, Нинка на нее рявкает, чтобы не лезла не в свое дело. В этой квартире огромной, запущенной, Ирина сняла комнату, как от мужа ушла. На квартиру денег не хватило. Баба Шура сдает, у нее комната большая, да еще одна каморка, вот туда Ирину и поселила. Хоть денег мало берет, хотя Нинка все равно зовет ее выжигой.

У Нинки муж-милиционер, точнее, как сейчас говорят, полицейский, и детей двое, они две комнаты занимают. Нинка, в общем, невредная, к Ирине хорошо относится, по-своему конечно. Сочувствует по-женски, но считает Ирину размазней, не способной за себя постоять. Что ж, так оно и есть, тут она права.

Нужно зайти в магазин, поняла Ирина, купить какой-то еды, а не то Нинка будет впихивать в нее свой жирный наваристый борщ, от которого Ирину стошнит.

В зеркальной двери магазина отразилась нелепая, несуразно ссутулившаяся фигура. Взгляд потухший, безрадостный, волосы висят безжизненной паклей… Господи, неужели это она, Ирина? Ведь раньше ее признавали хорошенькой. А в школе Сашка Курочкин даже звал ее принцессой.

Ирина вспомнила новогодний вечер в последнем классе, и как они с Сашкой выскочили во двор, и снежинки таяли у него на лице, когда он ее поцеловал… И как ей было стыдно потом, потому что Сашка был парень ее подруги Ларки Тютлиной.

Накануне Ларка с Сашкой поссорилась, кто уж там был виноват, Ира не разбиралась, скорей всего, Лариска, у нее был скверный характер. Очень много амбиций и самомнения выше крыши, сказала как-то в сердцах классная руководительница.

Ира тогда услышала это случайно и не придала значения, а теперь вот понимает, что классная была права. Они с Ларкой дружили с первого класса, вполне дополняя друг друга. Ира была тихая, покладистая девочка. Ведомая, как говорили учителя. Ларка же считалась у них первой красавицей, Ира в ее тени выглядела скромно. Пока не похорошела в последнем выпускном классе.

Сашка Курочкин бегал за Лариской класса с седьмого, за ней вообще многие мальчишки бегали. Как всегда в школе бывает – объявят какую-нибудь девчонку первой красавицей – все и поверят, дети ведь внушаемы очень.

Это все Ирина потом поняла, когда Димка родился, она много книжек прочитала про воспитание и детскую психологию. А тогда неудобно ей стало, а главное – стыдно, вдруг кто их с Сашкой заметит? Пойдут разговоры, дойдет до Ларки, дружба их – сразу врозь. Правда, классная руководительница как-то в приватной беседе сказала Ире, что дружба у них с Ларкой ненастоящая, испытания временем не выдержит. Ира тогда обиделась даже – как это ненастоящая? С первого класса за одной партой… Но опять-таки классная оказалась права, видно, глаз у нее был наметан, хорошо своих учеников понимала.

А тем вечером Ира рявкнула на Сашку, чтобы отвалил от нее подальше, знает она, что это он только назло Ларке с ней целуется. Тот отпрянул было, пробормотал что-то обиженным голосом, а потом рукой махнул и ушел. А Ира до конца вечера пряталась в раздевалке, боялась насмешек.

Потом, конечно, Ларка с Сашкой помирились, но Ира упорно его избегала. Раньше они много времени проводили втроем – в кино ходили, уроки делали вместе.

Ларка говорила, что держит Иру при себе, чтобы Сашка не очень зарывался. Мол, она вовсе не собирается с ним спать, это все – ерунда, детские игрушки, несерьезные школьные увлечения. Она непременно поедет учиться в большой город – в Москву или в Петербург, там найдет себе приличного парня. Постарше, чтобы деньги были, чтобы карьеру он делал. А Сашка – это так, пускай он за ней бегает, при себе его держать очень даже неплохо…

У Ларки на все было свое мнение, которое она не меняла, спорить с ней было невозможно, Ира никогда и не пыталась.

Но после новогоднего вечера она стала Сашку избегать. Отговаривалась занятостью или тем, что уроки запустила или маме нужно помочь по хозяйству. На Ларкин прямой вопрос она ответила так же прямо – надоело, мол, таскаться за вами, как коза на веревочке, дел, что ли, у меня других нет? Ларка, разумеется, ответила в своей манере, что Ира ей просто завидует.

«Думай как хочешь», – ответила Ира.

К весне развлечения кончились, все сосредоточились на учебе. Сашка собирался ехать в Петербург поступать в Политехнический институт, у него хорошо шли математика и физика. Лариска, как всегда, интересничала, делала большие глаза, держалась таинственно, то говорила, что будет поступать в МГУ, то – что поедет в Петербург, а возможно, вообще за границу. У ее отца был в их городе свой бизнес, Лариска говорила, что он все оплатит.

Ира про институт и не думала. Училась она средне, мать сразу сказала, что репетиторов нанимать ей не станет, она одна дочку тянет, так что платить не с чего. Отца Ира не помнит, мать сказала, что они разошлись до Ириного рождения. Бабушка тоже умерла рано.

Отношения у Иры с матерью были так себе. Мать была строга и к дочери равнодушна. Это Ира опять-таки потом поняла, когда Димка у нее родился. Никогда в жизни не смотрела мать на нее такими глазами, как смотрела Ира на своего сына.

Иногда Ира думала, что она матери просто мешает. Не поговорит мать с ней лишний раз, по голове не погладит, ерунду какую-нибудь в подарок не принесет. Не баловала, в общем, дочку.

Работала мать хирургом в их городской больнице. Говорили, что врач она хороший, настоящий. Может, и правда уставала сильно на работе? Один раз про нее даже в газете написали – дескать, ежедневно спасает человеческие жизни, огромная ответственность на ней лежит и так далее.

Так что на дочку матери, очевидно, не хватало сил. В раннем детстве Ира пыталась приласкаться, но всегда получала строгую отповедь – не мешай, займись делом. Став старше, Ира уже и не пыталась найти с матерью общий язык.

К выпускному вечеру мать сказала прямо: настоящего доктора из тебя не выйдет, иди учиться на медсестру, два года я тебя прокормлю, а там уж сама будешь. По крайней мере, на жизнь заработаешь. Ира спорить не стала, ей, в общем, было все равно.

После школы все разошлись. Некоторые уехали, кто-то из парней вскоре ушел в армию. Ира окончила медицинское училище и работала в больнице сменной медсестрой. Иногда ходила в кафе и на дискотеку с подружками по училищу. Парня постоянного у нее не было, как-то никто не нравился.

С Вадимом они познакомились случайно. У него был бизнес, связанный с перегонкой машин. Случилась не то авария, не то какая-то разборка, один из его водителей попал в больницу, и Вадим приехал разбираться. Ире было жалко водителя, совсем молодого парня, он сильно пострадал, долго не приходил в сознание. Все это она рассказала Вадиму, он поблагодарил ее и пригласил в кафе – там, дескать, поговорить удобнее. Она согласилась – он был большой, взрослый, самостоятельный мужчина, из Петербурга.

В кафе он сказал, что задержится в их городе недели на две. Они стали встречаться. Ире он понравился – не похож на парней, что вязались к ней на дискотеке. Вадим выгодно от них отличался – хорошо одет, машина своя, старше ее на семь лет – взрослый, солидный, руки сильные. А что грубоват немножко, так это потому что заботы его одолевают, свое дело у него.

Потом он уехал, но приезжал на выходные, останавливался в гостинице. А через несколько месяцев Ира забеременела. Сказала ему, в душе готовясь к тому, что он никак не отреагирует, а потом уедет – и все. Но он повел себя по-хорошему, позвал с собой, сказал, что они сразу распишутся.

Тогда Ира решилась познакомить его с матерью. Она сильно трусила – характер у матери испортился окончательно, придя с работы, она скрывалась в своей комнате, они даже ужинали по отдельности.

Мать очень удивилась, приняв от Вадима огромный букет цветов и торт. За столом она молчала, Ире с трудом удавалось поддерживать разговор. Вадим, однако, отнесся к будущей теще спокойно – что она могла ему сделать, чем помешать?

– Зачем он тебе? – спросила мать, когда Вадим ушел, и они остались одни.

– Хочу, чтобы у меня был муж, а у ребенка – отец, – ответила Ира, – не как у меня. Вот скажи – для чего тогда ты меня рожала, если я тебе мешала?

– Дурой была, – ответила мать, она всегда все говорила прямо. Привыкла на своей работе не церемониться.

– Все, теперь заживешь одна, в полном покое, будет у тебя по вечерам тихо, как на кладбище, – не выдержала Ира.

Всегда была тихой, неконфликтной, с подругами ладила, с начальством, с больными, а тут не выдержала.

– Не уживешься ты с ним, я же вижу, – сказала мать, – скрутит он тебя в бараний рог, ты и пикнуть не посмеешь.

– Ты привыкла на человеческие внутренности смотреть, а души не видишь! – крикнула Ира.

– У него души нет, – буркнула мать, – у него внутри вместо души ржавые шестеренки. А впрочем, делай как знаешь. Только на меня не рассчитывай.