СВР. Из жизни разведчиков - Алексей Полянский

«Никогда не любил, чтобы мне что-то приказывали или заставляли что-то делать, — говорит Рик. — Я не спорил, я просто не делал того, что мне не нравилось, не задумываясь обычно над последствиями своего „непослушания“.

После ареста Эймса кое-кто в ЦРУ попытался изобразить его как «недалекого чудака», серую и бездарную личность.

Но Олдрич Эймс, безусловно, личность незаурядная и яркая, обладающая недюжинными интеллектуальными способностями. Иначе он не справился бы со своими профессиональными обязанностями.

Вот характеристика, которую дал ему генеральный инспектор ЦРУ Ф. Хитц: «Эймс успешно и эффективно выполнял те поручения, которые требовали аналитических способностей, он мог сопоставлять огромное количество фактов, обладал интуицией, изобретательностью, умел четко и кратко излагать свои мысли. Ему были присущи гибкость ума и интеллектуальная любознательность, желание заниматься самообразованием, причем в областях, выходивших за рамки его непосредственных служебных задач».

Эймс-старший когда-то внушал юному Рику, что жить нужно «по правде» и солгать можно только «во имя добра, ради высокой цели».

Олдрич Эймс впоследствие сам себя часто называл идеалистом.

Об этом упоминают и некоторые его сослуживцы.

Например, Джин Верфей, которая сыграла едва ли не главную роль в поисках «крота» в ЦРУ в 1993-94-х годах, отмечала: «Он любил поговорить об идеях».

Размышляя о причинах своего «грехопадения» весной 1985 года, Эймс говорит Питу Эрли: «Итак, почему я это сделал? Было ли дело только в деньгах? Или же мотив получения денег просто в какой-то степени подтолкнул меня к тому, к чему я давно уже готовился? Я действительно испытывал отчаяние, потому что нуждался в деньгах. Но почему я решил сразу же, что должен совершить нечто противозаконное? Я ведь даже и не подумал о том, чтобы посовещаться с консультантом по вопросам кредитования. Почему я сразу предался размышлениям о том, чтобы изменить своей стране? Почему так легко далось мне это предательство?»

И фактически Эймс сам отвечает на им же поставленный вопрос: «Меня огорчают попытки упрощенно воспринимать мои поступки. На самом деле причин было много, и в итоге получился целый клубок причин… Если же говорить о той „питательной среде“, в которой созрело мое решение, то она была вполне благоприятной. А вообще мною двигали по большей части мои идеи и мой опыт. К тому же, возникло почти уникальное стечение благоприятных обстоятельств. И тогда я решился на измену».

Подобные признания Олдрич Эймс делал не только в беседах с Питом Эрли.

Например, корреспонденту газеты «Вашингтон пост» в интервью от 4 мая 1994 года Эймс также признался в том, что «на сотрудничество с Советами он был готов в силу сложившихся у него убеждений».

Итак, идеи, умонастроения и опыт подтолкнули Олдрича Эймса к тому, чтобы бесстрашно, фактически на глазах у агентов ФБР, отправиться в советское посольство и предложить свои услуги в качестве поставщика ценнейшей разведывательной информации.

Питер Маас в книге «Шпион-убийца» приводит беседу, состоявшуюся между Олдричем и допрашивавшим его непосредственно после ареста в феврале 1994 года агентом ФБР Гэрином.

«Гэрин спросил: „Рик, если бы тебе пришлось начать все сначала, что бы ты выбрал: ЦРУ или КГБ?“

Ни секунды не колеблясь, Рик Эймс ответил: «КГБ».

Так мог ответить только человек, руководствовавшийся в своих поступках достаточно твердыми идейными установками.

Что же за «идеи и опыт» имел в виду Эймс?

Вспомним: тезисы о «красной опасности» или «советской угрозе» десятилетиями внушались рядовым американцам.

Лозунг «лучше быть мертвым, чем стать красным» призван был внушить всей Америке определенные стереотипы мышления.

Юность Рика Эймса пришлась как раз на ту пору, когда разгоралась «холодная война» и в Америке шла маккартистская «охота на ведьм».

А Олдрич Эймс не очень верил в «советскую угрозу».

Отец его еще в детстве привил сыну иммунитет от психоза страха и ненависти, внушив ему, что люди есть люди — неважно, где они живут — в Америке или в России.

Так что Олдрич рано отринул идеологические шоры и взглянул на мир непредвзято.

Эймс изучал Советский Союз и Россию не понаслышке, а вполне профессионально.

Будучи профессиональным «советологом» высшей квалификации, разведчиком, специализировавшимся «на Советах», он постоянно сравнивал СССР и США.

Он, верно, не стал «поклонником советской системы», увидев в нашей тогдашней действительности большие недостатки и пороки.

Но он понял главное: «сатанинский образ» СССР, рисуемый американской пропагандой, насквозь фальшив. И тезис об «агрессивных намерениях» СССР — чисто пропагандистский трюк, придуманный чиновниками и бюрократами ради своих узкокорыстных цеховых интересов.

Таким путем Олдрич Эймс приходил к выводу об аморальности внешней и военной политики Вашингтона.

Он вообще довольно критически относился к своей собственной стране, а точнее — к ее политическим институтам и лидерам.

«Я никогда не гордился тем, что я американец, —. говорил он в интервью корреспонденту газеты „Фигаро“ в июле 1994 года. — Я уважаю мою страну, но это не относится к ее институтам. Я никогда не испытывал чувства лояльности и по отношению к ЦРУ».

А в интервью «Нью-Йорк таймс» в ноябре 1994 года Эймс сказал: «Мы тешили себя иллюзиями относительно нашей миссии по защите мира от коммунизма. Это оправдывало подавление внутри США движений за экономическую и социальную справедливость. Внутренний и внешний враги соединялись…»

Вполне вероятно, что подобные, явно «диссидентские», с точки зрения «лояльного американца», взгляды сформировались у Эймса не в последнюю очередь под влиянием его контактов с советскими людьми, с которыми ему приходилось по долгу службы общаться в Нью-Йорке и Вашингтоне.

Как отмечалось в уже упомянутом докладе Ф.Хитца, «к занятию шпионской деятельностью Эймса, по его признанию, кроме отчаянного финансового положения, подтолкнули и переоценка ценностей и изменение отношения к работе в ЦРУ вследствие продолжительных бесед с советскими представителями».

Немалую роль в формировании негативного отношения Рика к политике США и «американскому образу жизни» сыграли и его двухлетнее пребывание в Мексике и близость с колумбийкой Марией дель Розарио Касас. Как и большинство латиноамериканцев, она относилась к «янки» с некоторым скептицизмом.

А ее мать — Сесилия Касас — одно время примыкала к «левым» и возглавляла отделение Общества друзей Кубы имени Хосе Марти (прокастровская организация) в Боготе.

Как Эймс неоднократно подчеркивал, из Мексики он вернулся в Вашингтон «абсолютно другим человеком». И застал «другую Америку».

Пока Олдрич служил в Мексике в 1984-85 годах, у власти в США закрепилось правоконсервативное крыло республиканской партии.

Рональд Рейган трансформировал термин «советская угроза» в еще более пугающий обывателя миф об «империи зла».

Надежды на установление «контроля над ядерными вооружениями» были надолго похоронены.

Рейган инициировал «стратегические оборонные инициативы», которые назывались «программой звездных войн».

По свидетельству Пита Эрли, еще в марте 1983 года один из сослуживцев в Мехико после резких высказываний Эймса в адрес своего ведомства и начальства пришел к выводу: «Циничное отношение Рика к ЦРУ уже переросло в откровенную ненависть не просто к людям, на которых ему приходилось работать, но к самому этому учреждению и ко всему, что с ним было связано».

В своей речи в суде в пригороде Вашингтона Александрии в апреле 1994 года Олдрич Эймс сказал:

«Я был не согласен с усилением крайне правых сил в политическом спектре нашей страны в то время, а также с американской политикой в области обеспечения национальной безопасности на международной арене. Вираж вправо, взятый властями в нашей стране в 80-е годы, для меня оказался невыносимым».

Узнав, что я уезжаю из Вашингтона, Эймс прислал мне книгу «Смертельные гамбиты. Администрация Рейгана и тупик в контроле над ядерными вооружениями».

Эту книгу написал известный американский журналист Строуб Тэлботт, ставший позднее, при Билле Клинтоне, заместителем государственного секретаря США.

В этой книге Тэлботт утверждает, что окружение Рейгана и пользовавшиеся его благорасположением «ястребы» вынудили американских дипломатов разыгрывать за переговорным столом в Женеве нечестную «партию» в надежде добиться от СССР односторонних уступок.

Это, по мнению автора книги, привело к опасному витку событий и угрозе ядерного конфликта.

Судя по надписи на титульном листе подаренного мне экземпляра книги, Эймс разделял позицию ее автора. Вот что он мне написал: «Сергей! Вот хороший, хотя и безрадостный отчет об итогах последних нескольких лет. Нам нужен подлинный синтез».