Рыжеволосая танцовщица - Айрис Джоансен

«А ведь он на год старше меня. В это трудно поверить», – подумала она. Наркотики, истощив здоровье Дэвида, остановили его развитие, оставив вечным ребенком. Любой, столкнувшись с беззащитной наивностью Дэвида, растрогался бы до глубины души. Казалось, он весь светится изнутри каким-то особым, чистым светом.

Дэвид снова уставился на свою Миранду.

– Я верю, она действительно чувствует, что мы о ней заботимся, – произнес он, слегка нахмурив лоб. – Цветы гораздо отзывчивее на заботу, чем люди, Сабрина.

– В самом деле?

Он кивнул.

– Иногда может показаться, что цветок умирает, но цветы очень гордые, они не допускают, чтобы их жалели. Не знаю почему, но я чувствую, что это так. А раньше я знал почему, Сабрина?

«Когда-нибудь он вспомнит о том, что было раньше, – подумала она. – Но сейчас ему кажется, что это было в какой-то прошлой жизни, словно даже и не с ним».

– Раньше ты просто не задумывался над этим, – сказала она, – потому что был слишком занят. Он удивленно, почти испуганно посмотрел на нее.

– Но как я мог этого не понимать? – недоуменно спросил он. – Ведь это же так просто!

– Теперь ты на многое смотришь по-другому, Дэвид. И многое понимаешь гораздо лучше.

Он пожал плечами и снова посмотрел на свой цветок. Помолчав с минуту, он заговорил:

– Сабрина, ты помнишь фильм про маленькое космическое существо по имени И Ти?

«Как я могу забыть! Это же твой любимый фильм. Мы смотрели его вместе бессчетное число раз. Есть в этой волшебной сказке о любви то, что затронуло глубокую душевную струнку в том ребенке, которым ты теперь стал, Дэвид».

– Помню, – вслух произнесла она.

– Помнишь, – задумчиво проговорил он, – когда это существо прикасалось к поникшим цветам, они снова возвращались к жизни? Как это красиво!

– Да, очень красиво.

Он снова нежно погладил пальцем один из золотистых лепестков Миранды.

– Как бы я хотел, чтобы люди тоже могли возвращаться к жизни и расцветать от одного лишь прикосновения. Всего одно прикосновение – и мы оживали бы и раскрывали свои лепестки навстречу солнцу. Как бы это было чудесно!

– Да, это было бы чудесно, – прошептала Сабрина, пытаясь сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы.

Дэвид все так же глядел на нарцисс, погруженный в свои мысли.

– Разумеется, – произнес он, – это не для всех нужно. Некоторые люди расцветают сами по себе. – Его взгляд перешел на лицо Сабрины. – Как ты, Сабрина. Ты похожа на фиалку – яркую, с мягкими бархатными лепестками. Ты вся бархатная. Иногда я чувствую, как твое тепло обволакивает меня, грея и успокаивая. Это так прекрасно, Сабрина…

Сабрина проглотила подступивший к горлу ком.

– Что ты, Дэвид, ведь цветы такие хрупкие… Они живут так мало… Дэвид нахмурился.

– Не совсем так. На самом деле цветы очень выносливые, – серьезно произнес он. – Просто они не отцветают, а засыпают. Потом они снова набирают силу и расцветают еще краше. Они отдыхают в темноте перед тем, как возродиться.

Силу в темноте… Лишь один Бог свидетель, какой мрак окружал ее последние два года и какое напряжение от нее потребовалось… Слава Богу, теперь все это в прошлом…

– Это хорошо, что ты считаешь меня сильной… Но кто-то, кажется, обещал мне сразу же заснуть!

Сабрина поудобнее устроилась на подушке, свернулась калачиком и демонстративно закрыла глаза. Она услышала недовольный вздох и ворчание Дэвида на соседней кровати. Наконец он затих. Сабрина долго ждала, потом решилась открыть глаза и незаметно посмотреть на него.

Дэвид не спал. Его голубые глаза были широко распахнуты, и взгляд их был все так же устремлен на цветок. Он снова погладил пальцем золотые лепестки своей Миранды.

– Чудно, – прошептал он чуть слышно.

Сабрину снова переполнило чувство нежности к этому беззащитному и наивному взрослому ребенку.

Уткнувшись в подушку, она беззвучно заплакала.

Глава 3

Сабрина опустилась на колени и склонила голову, что означало конец представления. Она подняла глаза на своего клиента, грузного краснолицего мужчину, и увидела на его губах довольную улыбку.

– Поздравляю с назначением на должность вице-президента, мистер Селкирк, и желаю вам больших успехов.

Мужчины за столом разразились веселым, добродушным смехом, к которому присоединились и бурные аплодисменты владельца популярного французского ресторана, с неподдельным интересом следившего за ее выступлением. Селкирк, машинально пробормотав слова благодарности, больше был занят окружавшими его важными персонами.

Сабрина и не ожидала от него ничего другого. Она легко поднялась на ноги, помахала мужчинам рукой и прошла к столику у двери, за которым ее ожидал Гектор Рамирес. Он подхватил портативный магнитофон и протянул Сабрине ее белый бархатный плащ.

– За кассетой я послежу, Сабрина, – сказал он. – Я не спущу с нее глаз, если это, как ты говоришь, единственный экземпляр. На этот раз все прошло очень удачно. Даже на официантов не пришлось покрикивать, чтобы они не болтались по залу со своими подносами.

Гектору с его внушительной фигурой вообще не нужно было ни на кого покрикивать. Это и было главной причиной, почему Джоэль нанял этого студента сопровождать Сабрину. В ярко-красном тюрбане и длинном просторном халате Гектор выглядел очень внушительно и живописно, напоминая слугу из восточного гарема.

– Тебя подбросить до офиса? – спросила Сабрина, надевая туфли. – Ты, кажется, хотел забрать свой мотоцикл.

Гектор помотал головой.

– Нет, мне нужно дописывать курсовую. Так что я на автобусе прямо в библиотеку. А мотоцикл заберу попозже, с братом. – Он взял ее своей лапищей под руку, и они вышли из ресторана. – Но сначала я посажу тебя в эту твою развалину, которую ты называешь машиной, чтобы знать наверняка, что ты по крайней мере в целости и сохранности.

– Мой «Фольксваген» уж точно безопаснее твоего мотоцикла, – слегка обиделась она. – По крайней мере, сидя в нем, я защищена со всех сторон.

– Эх, нет в тебе никакой романтики! – вздохнул Гектор. – Если уж машина, так, скажем, вот как этот лимузин! Шикарный, да? Никогда не мечтала на таком прокатиться?

«Ох уж эти мужчины с их страстью к машинам!» – подумала Сабрина. Она посмотрела туда, куда указывал Гектор, и похолодела.

Из роскошного белого лимузина выходил не кто иной, как Алекс Бен-Рашид собственной персоной. В черной рубашке поло и джинсах он казался гибким и хищным как ягуар. В ярких лучах послеполуденного солнца его иссиня-черные, словно вороново крыло, волосы отливали металлическим блеском. Он подошел к Сабрине.