Детектив для «Кока – Колы» - Максим Шахов

Настораживало другое. Допустим, машина может поломаться, ее можно кому-нибудь на время дать, в конце концов, ее могут просто увести. Но вывеска, дверь, стекло… Объем продаж, наконец. Он выскочил так стремительно, что я его едва не пропустил.

Что-то тут было нечисто. Я завел двигатель и со всеми возможными предосторожностями двинулся следом. Даже Деборе передался мой азарт. Она нетерпеливо ерзала на сиденье, то и дело сжимая кулачки.

Нагнув голову, шеф промчался три квартала и исчез в магазине. Я последовал за ним, на всякий случай незаметно для Деборы расстегнув кобуру. Поначалу я даже не поверил своим глазам. Он купил и положил в свой стодолларовый кейс пачку стирального порошка, правда, после долгого и придирчивого осмотра и взвешивания его в руке. Чувствовалось, что человек разбирается и любит это дело.

Я не знал, что и думать. Может, наркотики? Рискуя потерять его из виду, я даже украдкой лизнул палец, повертев в руках точно такую коробку. Продавщица в синем ситцевом халате зевала на стуле у окна. Никакими наркотиками здесь и не пахло.

– Где он? – спросил я у Деборы, прыгая за руль.

– Вон… Ну что?

– Страшно сказать. Стиральный порошок.

– Что-о?

– Стиральный порошок.

Далее последовала прачечная, потом – булочная, магазин детского питания, химчистка и что-то еще. И везде шеф чувствовал себя, как дома. Покупки производил со знанием дела, словно опытная домохозяйка. Если он так путал следы, то делал это слишком мастерски, а если пытался ввести кого-то в заблуждение, то слишком вжился в роль.

– Ну и ну, – только и нашлась что сказать Дебора.

Правда, между хозтоварами и прачечной Николай Николаевич выкроил время и для бизнеса, если это можно было так назвать. Стремительно взлетев по ступенькам покрытого мраморной крошкой здания горисполкома, он для начала едва не высадил стеклянную дверь, а потом некоторое время курсировал по этажам. Проявив чудеса изворотливости, мне удалось подслушать, что с лицензией дело пока не двигается, вопрос аренды складских помещений тоже повис в воздухе, а прием у зампреда перенесен на следующий месяц ввиду его крайней загруженности.

Справедливости ради следует сказать, что на какое-то время шеф опечалился, даже плечи как-то опустились. Но не надолго. Вскоре пучина хозяйственной деятельности целиком поглотила его, и я истоптал все ноги, едва поспевая за ним.

Уже начало смеркаться, когда нагруженный всевозможными пакетами Николай Николаевич исчез в подъезде девятиэтажного жилого дома. Я сверился. Это действительно был его дом.

Через десять минут он снова вынырнул из подъезда и устремился к стройке. Я не стал гнаться за ним, а просто объехал квартал и подождал возле офиса. Проскакав мимо нас во второй раз за день, шеф ворвался в офис и развил бурную деятельность.

Периодически он пытался разговаривать сразу по двум телефонам, но впечатление было такое, что ни один из них не работает. Его лысина, хорошо различимая в бинокль, сверкала тут и там. Иногда он носился от стола к столу, а то надолго застывал в нелепой позе, рассматривая какой-то документ.

К концу рабочего дня у офиса остановился роскошный «Фольксваген-Пассат». При виде бритоголовых пассажиров в кожанках у меня не осталось сомнений о роде их занятий. На всякий случай я приготовился действовать. Зря.

Оказалось, что шеф состоит в трогательных отношениях не только с продавцами, но и с рэкетирами. Некоторое время они мирно что-то обсуждали. Никаких повышенных тонов и угрожающих жестов. Обычная приятельская беседа. Правда, не обошлось без конфуза, но не имеющего к делу прямого отношения.

Похлопывая собеседников по плечам, шеф выставил на стол три стакана и полез за бутылкой. Судя по тому, как он чесал голый затылок, бутылки не оказалось. Дальнейшие хаотические поиски также не увенчались успехом. Оставив гостей, шеф вышел к секретарше.

Дебора зевнула, благовоспитанно прикрыв рот ладошкой. Давно стемнело.

– Ну что там?

– Трогательная сцена между шефом и подчиненной. Хочешь посмотреть? Скоро поедем.

Дебора посмотрела. Николай Николаевич посылал секретаршу в магазин, только денег у него, кажется, не было. Оно и немудрено. После бурной сцены с заламыванием рук и попыткой встать на колени секретарша вздохнула, покопалась в сумочке и вышла на улицу.

С ее возвращением дела пошли веселее. От выпитого череп шефа быстро стал пунцовым. Теперь он не метался по офису, а восседал в сигаретном дыму за своим столом и размахивал руками. Секретарша посмотрела на часы, просунула голову в дверь и ушла. На нее никто не обратил внимания, раскаты смеха долетали до нашей машины.

Идиллия была прервана внезапным появлением интеллигентного вида женщины в плаще, бигуди и тапочках на босу ногу. Увидев ее, кожаные куртки спешно ретировались. Между тем экзекуция в офисе была в самом разгаре.

– Поехали? – зевнул я. – По-моему, тут все ясно.

– Подожди, – прошептала Дебора, не в силах оторвать взгляд от бинокля.

Она досмотрела все до конца, потом мы снова приземлились в кафе и поужинали. Выглядела Дебора уставшей. Я тоже чувствовал себя не мальчиком. День выдался нелегкий. Ноги гудели. Радовало только то, что мы не умрем здесь с голода. Несколько дней на сосисках и кока-коле можно прожить припеваючи.

– Поехали? – спросил я, когда мы покончили с ужином.

– Поехали, – кисло улыбнулась Дебора. – Я что-то жутко устала.

Я не стал ей говорить, что в нашей гостинице как следует не отдохнешь. Скорее наоборот. Зачем расстраивать человека?

Я отвез Дебору в гостиницу и поставил машину на платную стоянку, чтобы утром не остаться без колес. Потом заглянул к ней в номер, узнать, как дела. Нам дали лучшие номера в гостинице, проходящие как «люкс», и все же дела были не ахти.

Во-первых, рухнул карниз с прожженными шторами, во-вторых, в санузле за отпавшим слоем ржавчины открылся свищ на канализационной трубе. Потопом он, правда, не угрожал, но воздух не озонировал, это точно. Что тут можно было сказать? Разве что пожаловаться в международную лигу сексуальных реформ, так она по средам не работала.

Я уговорил Дебору переехать в мой номер, где из наличного инвентаря скомпоновал что-то похожее на жилище первобытного человека.

– Пока, – подмигнул я на прощание. – Завтра нас ждут большие дела!

– Пока, – вымученно улыбнулась Дебора.

Я захлопнул дверь, и тут же в комнате раздался страшный грохот. Чертов шкаф, я про него совсем забыл. Я вернулся. Дебора застыла посреди комнаты с прижатыми к груди руками. К счастью, все обошлось без травмы.

– Забыл предупредить, – ободряюще сказал я, – номер, конечно, «люкс», но руками лучше ничего не трогать. Гуд бай…

– Гуд бай… – едва слышно прошептала Дебора.

Наверное, ее следовало обнять, из чисто гуманных соображений, но я не стал этого делать. Еще воспримет мой порыв как сексуальное домогательство, хотя – какие, к черту, в этой гостинице могли быть сексуальные домогательства. Воду, и ту выключают в девять часов, – унести бы ноги подобру-поздорову.

Я немного подождал в своем номере, не обрушится ли у Деборы что-нибудь еще. Снизу, из офисов, доносились дикие вопли. Фирм там было так много, что пьянки носили перманентный характер: не успевала закончиться одна, как уже с новой силой разгоралась следующая. У Деборы было тихо. Оставалось только надеяться, что все, что должно было упасть, уже упало. Я осторожно выскользнул в коридор и закрыл дверь. Лично меня большие дела ждали уже сегодня.

В фойе на первом этаже верхний свет был выключен. Мне повезло, что я без травм добрался до стойки дежурного администратора. Это была примерно сорокалетная довольно миловидная женщина. При свете настольной лампы она с увлечением читала книгу.

– Добрый вечер! – промурлыкал я, улыбаясь самой широкой своей улыбкой, и попытался просунуть голову в стеклянное окошко.

Женщина дочитала абзац до конца и нехотя оторвалась от книги.

– Здрасьте.

– Я из триста десятого номера. Иду на деловую встречу, возможно, задержусь. Вы не сможете впустить меня, если я…

– Ваши проблемы. Вход до одиннадцати, – холодно бросила она, вновь склоняясь над книгой.

– Я заплачу.

Она проигнорировала мои слова, но, поскольку я продолжал стоять, то, переворачивая страницу, добавила, не глядя на меня:

– Я буду спать. Отойдите от стойки. Вы мне мешаете.

Я отошел. В рынок ее не затащишь и на тракторе. Эта женщина ходила на работу читать женские романы и спать. За приоткрытой дверью виднелась расстеленная на диване постель. Правда, возникал вопрос, за что с нас содрали такие деньги. Причем с Деборы – вдвойне. Я так и не смог ей объяснить, что такое прописка и почему, если ты прописан на Украине, с тебя дерут шестнадцать гривен, если в СНГ – двадцать, а если не прописан, то двадцать пять. Да и как это можно объяснить? Дебора, конечно, расстроилась, но я – нет. Если у нас расстраиваться по пустякам – через день заикой станешь.