Ной и его сыновья - Александр Абрамов

Дома однотипные, с одинаково большими окнами и дверными проемами. На окнах нет ставен и стекол, только занавеси, на дверях — какие-то знаки. Может, номера? Все довольно аккуратное, без трещин и сколов. Строят здесь крепко.

Играют на улице несуразно…

(для взгляда человека далекого будущего)…

крупные, высокие дети. Они — размером с самого Смотрителя, — весело визжа, поливаются водой из цилиндрических сосудов, бегают, толкаются…

Откуда-то слышится музыка.

По соседней улице проехал паровой экипаж — Смотритель заметил его в просвете между домами. На крыше одного из домов стоит труба, исторгающая такой же черный дым, а из самого дома доносятся звуки работы какого-то механизма. С техникой здесь все в порядке. Металлообработка — на уровне. Инженерные знания — тоже.

Смотритель вспомнил карту города, которую учил наизусть еще сидя в пещере…

(дойти до конца, свернуть направо, потом налево, пройти еще квартал… или это не квартал?)…

и пошел к центру, к площади, месту странных, регулярных сборищ народа, цель и суть которых были неясны, как, впрочем, и многое другое в этом мире.

Неясны — с точки зрения Смотрителя, сидевшего на горе. А значит — до поры неясны.

Ждем пору.

Он успокаивался, нервное напряжение первых минут постепенно превращалось в неистовую заинтересованность — без потери, однако, головы: тем-то работник Службы и отличается от тайм-туриста, впадать в удивленное расслабление никак нельзя. Однако кое-что его все-таки беспокоило — не выглядит ли он здесь чужим? Нет ли в черных глазах высоких горожан искорок недоверчивости и подозрительности к этому малорослому человеку?

Нет, он увидел бы…

Есть другое — открытость и приветливость. Это напрягало Смотрителя не меньше. Ему не хотелось бы сейчас вступать в контакт ни с кем, он пока сам в себе не очень уверен…

Но что это?

Один из встречных прохожих направился прямо к нему, широко улыбаясь:

— Здравствуй, новый человек!

Высокий (а низких здесь нет), широкоплечий, среднего возраста (лет триста?) мужчина в такой же, как у Смотрителя, одежде, только без сумки, подошел и протянул ему обе руки, сложенные лодочкой.

Смотритель к этому жесту был готов — спутник показывал «сюжет», где местные жители приветствуют друг друга. Он сложил свои ладони вместе и опустил в предложенную «лодочку», как бы разломив ее надвое, а затем сам сделал такую же фигуру, и незнакомец нырнул своими руками в руки Смотрителя и тоже развел их в стороны.

— Здравствуй, горожанин, — осторожно произнес Смотритель.

Такое обращение не смутило незнакомца. Уже неплохо.

— Меня зовут Лим. А ты, я погляжу, Хранитель Времени?

Хорошо, что пришел, а то нам вас не хватает.

Смотритель не совсем понял, почему его приняли за человека, несущего такую странную, но наверняка ответственную функцию — хранителя времени. Или с прописных букв — как услышалось. Что это? Совпадение? Случайность?.. Человека из будущего, Смотрителя Службы Времени, первый встречный сразу же называет Хранителем Времени…

— Вот я и пришел, — поддержал предлагаемые (или пред полагаемые?) правила Смотритель, — мое имя — Гай.

Имя было заготовлено загодя.

— Так что сейчас за время, Гай?

Отвечать надо быстро. Всегда. И по возможности — туманно, так как неизвестно, какого на самом деле ответа ждет Лим.

— Спокойное.

= Спасибо, — как-то странно сказал Лим.

Удивленно и без доверия.

Кажется, промашку дал… Может, его интересовало время суток? Который час? Ведь что еще спрашивать у Хранителя Времени?

— Скоро полдень! — крикнул Смотритель вдогонку уходящему Лиму.

Но тот даже не обернулся.

Вот и поговорили.

Обескураженный и немного растерянный Смотритель не спеша побрел дальше. Из этого короткого разговора, хоть он и не очень-то получился, можно вынести несколько полезных для дела моментов. Во-первых, Смотритель убедился в том, что его знание древнешумерского языка достаточно для базового бытового общения. Это радует. Во-вторых, если один местный его идентифицировал как некоего Хранителя Времени, то скорей всего и остальные будут считать его оным же. Значит, нужно выяснить, что же это за персонажи такие — Хранители Времени, чем они занимаются в этом мире, почему они столь редко приходят в город, в чем их исключительность и — главное! — что следует отвечать на простой вопрос: «Какое сейчас время?» — чтобы не расстраивать никого неправильными репликами. И не настораживать, что опаснее. А то того и гляди заподозрят, что и не Хранитель он никакой… И кстати, почему Хранитель Времени так узнаваем? Лим подошел к нему и заговорил о времени без тени сомнения, он был полностью уверен, что имеет дело с Хранителем. Что ему на это указало?

Смотритель проиграл в памяти встречу с Лимом во всех подробностях.

Одет горожанин был точно так же, как и Смотритель, это определенно. Не было только сумки. И рост, конечно, существенно больше — сантиметров на двадцать.

Цвет волос, глаз, кожи в расчет не берется — Смотритель такой же темноволосый и кареглазый, как и подавляющее большинство шумеров.

Приветствие?

Ритуал поглаживания ладоней применяется повсеместно, Смотритель видел его многократно. Не оно.

Больше обращать внимание просто не на что. Остается либо сумка, либо рост. Какой из этих признаков выдает в нем Хранителя Времени, нужно узнавать как можно быстрее. Хотя, даже если это и выяснится, толку будет немного — придется оставаться Хранителем, ведь рост не изменишь, а без сумки с массой необходимых вещей в «поле» не жизнь.

Значит, главное знание сейчас: что это за зверь такой — Хранитель Времени с прописных букв.

Впрочем, есть и нечто определенное во всей этой неоднозначной истории — Смотрителю теперь точно не нужно выдумывать себе роль. Она у него уже есть. Не надо притворяться плотником, художником, пастухом. Не надо искать себе место на классовой лестнице, если таковая здесь имеется. Он — Хранитель Времени, нравится это ему или нет. Стало быть, нужно действовать согласно установке. Все просто.

Еще одно…

Первые слова Лима были: «Здравствуй, новый человек». Можно ли из них сделать вывод, что здесь все друг друга знают лично, и то, что в городе появился некто новый, становится понятно всем прохожим на улице? Скорее всего так. Впрочем, за сотню-другую лет оседлой жизни совсем не сложно познакомиться со всеми соседями по городу. Времени хватит.

Время…

Что за отношение у этих людей ко времени? Зачем времени Хранитель? Насколько далекоидущие планы строят здешние жители? Торопятся ли они жить? Думают ли о смерти? Серьезно или легкомысленно относятся к своей утомительно долгой жизни? Или не утомительно?..

Похоже, это все то, в курсе чего должен быть человек, занимающий штатную единицу Хранителя Времени в допотопном отделе кадров…

И у кого бы все это можно узнать?

Не искать же по всему городу человека с похожей сумкой и похожим ростом, обращаясь к нему: «Скажите, коллега, а что должен знать и уметь Хранитель Времени? Это я в порядке обмена опытом, видите ли, интересуюсь…»

Бред.

Значит, нужны условия, которые позволили бы Смотрителю выяснить все интересующее на законных основаниях, без непонимания окружающих и, желательно, без трудностей в получении интересующей информации. То есть пусть сами придут и все расскажут.

Идея-то хорошая, несмотря на некоторую, мягко говори, излишнюю наглость, но как эту наглую идейку воплотить и жизнь?

Ответ всплыл незамедлительно, словно в голове Смотрителя функционировало специальное бюро «Ошеломительные идеи». Впрочем, каков вопрос, таков и ответ. Смотритель аж заулыбался, настолько нестандартной виделась новорожденная мысль. Но эффект должен быть…

… На долгие исследования и наблюдения времени больше нет — в любую минуту к Смотрителю может подойти какой-нибудь очередной интересующийся, и это только все затруднит. Надо действовать немедленно.

Наудачу за спиной послышалось уже знакомое «чух-чух» и «лязг-лязг» — по улице ехал паровик. Он был сейчас как нельзя кстати. Смотритель мысленно поблагодарил Фортуну — оказывается, и до Потопа она, капризная и неверная, обреталась на Земле и также неплохо умела, при желании, организовывать цепочки нужных событий.

Паровик ехал неспешно, чуть быстрее идущего пешехода. Он был загружен какими-то черными ящиками, тряпьем, бухтами толстого каната и еще бог весть чем. Это все не играло ни малейшей роли в постановке, которую задумал срежиссировать Смотритель. Он же намеревался и солировать.

Он быстро осмотрелся. Все спокойно, ничего не происходит такого, что могло бы помешать ему: улица полупустая, близко никого нет, никто за ним не наблюдает… вроде бы. Можно начинать.

«Чух-чух» уже дышало в затылок, уже ощущался терпкий запах угольной пыли, уже были слышны мелкие поскрипывания и покряхтывания невидимых узлов машины — она подобралась совсем близко.