Приказ – погибнуть - Анатолий Гончар

Чуть теплая вода душа действовала отрезвляюще, наполняя силой и свежестью молодой организм старлея. Испытывая почти блаженство, он обтерся насухо полотенцем, причесал волосы, надел казээску и теперь стоял, раздумывая над тем, что он еще должен сделать перед выходом на боевые. Из задумчивого состояния его вывел стук каблуков и следом нерешительный скрип двери. Наконец она открылась, представив взору старшего лейтенанта раскрасневшуюся морду рядового Костина, штабного писаря, выполнявшего в данный момент обязанности посыльного.

– Товарищ старший лейтенант, вас вызывает комбат! – доложил запыхавшийся Костин.

– Да иду я, уже иду! – недовольно буркнул старлей и, небрежно бросив на плечо автомат, поплелся к выходу, затем взглянул на часы, ахнул и в три прыжка долетел до дверей штаба.

– Минохин, заходи! – командир батальона подполковник Бакатин, широкоплечий, коренастый брюнет, неожиданно улыбнулся вошедшему и сделал приглашающий жест рукой. – Проходи, садись, а то мы тебя заждались.

Сергей хотел было извиниться за опоздание, но передумал и, пройдя, сел на предложенное ему место. Тем временем комбат прошелся по комнате, повертел в руках ручку и, остановившись напротив висевшей на стене карты с нарисованной на ней зоной ответственности дивизии, одернул хэбэ и заговорил:

– Вы, товарищ старший лейтенант, в общих чертах с задачей знакомы, сейчас мы разработаем все детально…

«Боже мой, – подумал Сергей, улавливая лишь обрывки слов, произносимых подполковником. – Еще один Бонапарт на мою шею объявился, а то мне начальника штаба не хватало. Неделя, как из Союза, а все туда же! Ничего, прилетит заменщик, и я тю-тю, на зимние квартиры, домой». Он задумчиво посмотрел на закрытое специальной пленкой окно, о стекло которого с остервенением билась большая, серая в крапинку муха. Мухи – это проклятие Афганистана – казалось, были везде. Как ни закрывай, как ни занавешивай двери и окна, они все равно проникали в помещение, не давая покоя ни днем, ни ночью, и, пожалуй, только наевшись, переставали летать и будить всех воющим звуком своих крыльев.

– Вы там не уснули? – глядя на отсутствующий вид Сергея, спросил Бакатин.

– Никак нет! – бодро ответил старлей, вставая и собираясь уходить, нахлобучил на голову панаму. Он уже понял, что ничего нового для себя на этом совещании не услышит, а переливать из пустого в порожнее у него попросту не было времени. Ему еще нужно было многое проверить, прежде чем отправляться к черту на рога. Минохин уже сделал первый шаг к выходу, когда услышал позади себя возмущенный возглас, доброжелательность новоявленного комбата исчезла начисто.

– Товарищ старший лейтенант, вы куда? Я вас еще не отпускал! – приглушенно прошипел подполковник, метнув в лицо стоявшего вполоборота старшего лейтенанта такой взгляд, который, наверное, должен был испепелить, уничтожить Минохина, посмевшего нарушить нормы субординации. Но что мог сделать этот взгляд человеку, которому оставалось всего ничего до замены, который провоевал два года? Все, что нужно было ему знать, он давно обсудил с начальником штаба, мнение которого Сергей всегда выслушивал с почтительным вниманием, но поступал сообразно обстоятельствам. Кроме того, чтобы дожить до замены, его волновали еще многие вопросы, но мнение подполковника, только что прибывшего из Союза, в их перечень не входило.

– А-а-а-а, – протянул старший лейтенант и, усаживаясь на место, пояснил: – А я думал – все.

Комбат поморщился, но промолчал, затем спросил:

– Вы все поняли?

– Так точно! – резко вскочив, гаркнул Сергей.

Сидевший рядом командир второй роты прыснул от смеха.

– Отставить! – заорал задетый за живое комбат. И тут же, взяв себя в руки, уже более спокойно добавил: – Я искореню этот цирк! – И в сердцах: – Сплошная неуставщина! Поразвели бардак! Солдаты мне, подполковнику, не отдают чести! А строй! Вы посмотрите, как они ходят строем, это же стадо баранов! А офицеры?! – он сделал паузу, давая возможность остальным прочувствовать момент. – Кошмар, некоторые отпустили бороды! – он метнул красноречивый взгляд в сторону начальника штаба. – Но ничего, я наведу здесь уставной порядок, я вам не Дедов! – Сделав выпад в сторону своего предшественника, он вытащил из кармана большой клетчатый платок и, вытерев со лба выступивший на нем пот, уселся на стоявший у окна стул.

«Да, ты и вправду не Дедов, – подумал Сергей. – Тот себе ораторствовать не позволял и занимался тактической подготовкой, а не шагистикой. – Минохин окинул печальным взглядом сидевших вокруг офицеров. – Ох, не завидую я вам, мужики, ох, не завидую».

Комбат разинул рот и хотел сказать что-то еще, но тут поднялся начальник медицинской службы и елейным голосом произнес:

– Разрешите, товарищ подполковник.

Комбат расправил плечи и одобрительно кивнул.

– Разрешаю, товарищ капитан.

Начмед улыбнулся сидящим, подмигнул Минохину и, уже глядя прямо в лицо командира, ляпнул:

– Мужики, я думаю так: не жили хорошо, не хрена и начинать! – и сразу же сел.

Комбат подскочил, попытался что-то сказать, но дружный хохот заглушил сказанное. Он покраснел и с руганью вылетел из штаба, решив, что посчитается чуть позже…

– Сергей! – догнал идущего по коридору старлея начальник штаба капитан Шишкин. – Забыл тебе сказать: звонили из дивизии, заменщик там тебе прибыл.

– Спасибо, – просто ответил Сергей, не сбавляя шага и заставляя маленького начштаба семенить рядом.

– Может, послать кого другого? – сердобольно предложил капитан. – Степанова, например, или Матусевича, а?

– Да ладно, не надо, как-нибудь уж сам.

И, махнув рукой, Сергей торопливо направился к модулю, где располагалась его родная рота.

– Бебишев, – крикнул он, подходя к казарме. – Где мой рюкзак?

– У меня, товарищ старший лейтенант! – отозвался куривший около беседки Молотов.

– Тащи все на броню! А старшина здесь?

– Здесь, – ответил кто-то.

– Зайду к нему на минутку, а вы давайте, усаживайтесь, я быстро, – он махнул рукой в сторону урчавших у КПП БТРов и, открыв дверь, шагнул в каптерку…

– Степаныч, – едва войдя в помещение, позвал Минохин. – Ко мне заменщик прибыл.

– О, поздравляю! – радостно воскликнул старшина и засиял улыбкой так, будто это была его собственная замена.

– Да погоди поздравлять, приду, тогда и поздравишь. В общем, пока меня не будет, подготовь все, что надо. В дукан сгоняй, фанты купи и прочее, в общем, ты меня понял. Хоп?

– Нет проблем, но ты там поаккуратней, особо не геройствуй, уже ни к чему. – Сказав это, старшина смутился, будто в том, что он не шел вместе со взводом, была его собственная вина.

– Как всегда! – Минохин, видя смущение старшины и понимая его причину, деликатно отвернулся и направился к выходу.

– Ну ладно, будь! – старший прапорщик ткнул на прощание старлея в плечо своим огромнейшим кулачищем и пожелал: – Ни пуха ни пера!

– К черту! – ответил Сергей и, торопливо выскочив за дверь, побежал к стоящим у КПП БТРам.

– Заводи! – крикнул он, подбегая, оглянулся назад, окинул последним взглядом строения родного батальона и в два прыжка оказался в командирском люке. – Поехали! – подал он новую команду, и «броня», загребая всеми колесами, рванула с места.

В это же самое время в щитовом модуле штаба дивизии проходило экстренное совещание. Впрочем, совещанием это было назвать нельзя, так как комдив проводил его неофициально и собрал своих замов лишь для того, чтобы услышать их мнение, как говорится, без протокола. Для себя он почти все решил, только теперь думал, каким образом сделать так, чтобы и врагов уничтожить, и приказ выполнить. Стараясь загасить мельтешившие в душе противоречивые мысли, он даже принял малость на грудь, но выпитое не смогло принести упокоения.

– Плевать я хотел на ихние приказы! – негодовал, расхаживая по своему кабинету, комдив. – У меня караван в полсотни ослов, груженный оружием, идет, а я должен выдерживать этот дурацкий, невесть кем придуманный, месячник мира. А духам на него начхать. Они оружие завезут, а потом меня же им бить и будут! Они там наверху сами ослы! Ох, еж твою мать! – он замолчал и с вызовом оглядел своих замов.

– Я думаю, ты погорячился. Мы люди военные и должны выполнять приказы, а что и почему, это пусть политики разбираются, – шумно встав с кресла, высказался начальник штаба, долговязый полковник с красным, оставшимся от шального осколка, шрамом, пересекавшим почти всю левую половину лица. В его чуть дрожащей руке дымилась наполовину выкуренная сигарета. Полковник всего неделю назад вернулся из отпуска, где пробыл без малого два месяца, и еще только-только начал входить в привычную текучку штабной жизни. Но он был тертым калачом и знал, что с вышестоящим начальством лучше не ссориться. Полковник высказался и сел и, с наслаждением затянувшись, выпустил длинную белую струю дыма.