Героиновые пули - Александр Щелоков

— Попаду, Черкес, не волнуйся.

— Не сомневаюсь. Но спусковой рычаг может отлететь раньше, чем наша штука попадет внутрь. Нужно чтобы он остался в машине.

— У нас будет только три секунды. Успеем оторваться?

— Как только бросишь, я врежу по газам. «Мерс» идет под восемьдесят. Мы сразу рванем за сто двадцать. Значит отскочим от него метров на двести. Ну на сто пятьдесят.

— Я готов.

— Впереди мост, видишь? — Черкес спрашивал, не оборачиваясь.

— Вижу.

Бурый знал это место. Справа от кольцевой дороги лежал поселок Челюскинцев — богатая деревенька в городской черте Москвы. Здесь улицы носят имена людей, которых сегодня никто не помнит и не знает и до которых никому никакого дела нет. Та, что тянется до кладбища через путепровод, переброшенный над МКАД, носит имя Молокова. Однажды за неплохой куш Бурый спалил в поселке старенькую дачку. Не хрена жить в развалюхе, если на её месте состоятельный человек может отгрохать модерновый коттедж.

— Впереди чисто.

— Вижу.

— Ты готов?

Бурый вынул из сумочки, прикрепленной к поясу, гранату-лимонку.

— Догоняй!

— Под мостом я его достану. Будь готов.

Бурый не пионер, но у него само собой вырвалось:

— Всегда готов!

«Ямаха» приняла передачу, и стрелка спидометра повалилась вправо.

Абрикос уже перестал интересоваться мотоциклом и не заметил, когда тот оказался рядом.

«Ямаху» и «Мерседес» разделяло пространство не более двух метров. Теперь Бурый прекрасно видел Абрикоса: седые виски, дрябловатые щеки, красная полоска на шее, оттененная белым крахмальным воротничком.

Только в кино, стреляя на ходу из машины, крутые парни попадают точно в цель. Бурый понял, что и гранату швырнуть прицельно не так-то просто. Самые незаметные неровности заставляли мотоцикл подпрыгивать. Рука дрожала, и Бурый боялся, что граната не попадет через окно в пространство, прикрытое телом водителя.

Голова Абрикоса была рядом — круглая как арбуз.

Бурый взмахнул рукой и разжал ладонь.

— Гони! — Крикнул он Черкесу.

«Ямаха» рывком пошла вперед. Бурый обеими руками вцепился в Черкеса, прижался головой к его спине.

Взрыва позади себя ни Черкес и Бурый не слыхали. Его поглотил звук взревевшего мотоцикла.

Бурый кинул гранату метко. Она попала в салон и с переднего сидения скатилась водителю под ноги. Там и рванула, отбросив Абрикоса на левую дверцу.

«Мерседес», потерявший управление, дернулся влево, и передним крылом вмазался в металлический разделитель полос движения. Удар прозвучал как звук пустой железной бочки, упавшей на асфальт из кузова грузовика.

«Мерседес» тут же повело вправо. Не теряя скорости, он вылетел на обочину, вращаясь через крышу, полетел под высокий откос на зеленую лужайку, поросшую высокими вековыми дубами…

Ширяево — тихая деревенька из двадцати трех домов — расположилось на берегу небольшой речушки Проньки в глухом болотистом углу Подмосковья. Хорошей дороги к деревне нет, через Проньку можно перебраться только по зыбкому подвесному мосту и это, при наличии многих неудобств для жителей, позволило Ширяеву сохранить свою девственную неприкосновенность от нашествия автомобильных орд крушителей природы.

Деревня зимой тонула в снегу, летом — в садах. За огородами начинался лес. За лесом тянулись болота — зеленые, клюквенные. Грибы в этих местах росли крепкие, ядреные, а когда созревала земляника, некоторые лесные полянки казались забрызганными каплями крови.

Полковник на воскресные дни уехал из города в Ширяево. Там у него имелся большой рубленый дом, который достался в наследство от матери.

Конечно, Богданов мог взять и недельную путевку в санаторий, уехать в дом отдыха или даже махнуть за границу — погреть кости на песочке средиземноморских курортов, но делать этого он не стал. В последнее время Богданов все меньше верил в стабильность своих служебных позиций и даже приняв решение противодействовать шефу, все же продолжал оптимистично прогнозировать возможность скорого катапультирования из высокого, но не очень удобного кресла.

Новое время внесло в практику государственных учреждений увольнение чиновников без предварительных предупреждений и объяснений. Некоторые высокопоставленные лица узнавали о том, что отставлены от должности, читая свежие газеты за утренним кофе. Второпях допив его, выглядывали в окно и убеждались — служебная машина за ними уже не пришла — её из гаража даже не высылали.

Вот почему, не испытывая социального оптимизма в отношении будущего, Богданов решил обеспечить его себе собственными силами пока он находился у власти.

В субботу — на второй день после приезда в Ширяево — Богданов ждал городского гостя. Тот был приглашен из Москвы для серьезного разговора.

Богданов внутренне улыбался, представляя как приглашенный — высокий и грузный мужчина — вынужден будет протопать последние пять километров до Ширяева по лесной дороге, по которой даже колесные трактора проезжали с трудом.

Чтобы смягчить для гостя тяжесть пешего перехода, Богданов вышел ему навстречу.

Собираясь в дорогу, Богданов вырезал из куста орешника ровную толстую палку и шел, опираясь на неё как на посох.

Шел и думал, стараясь заранее выстроить тактику разговора с гостем.

Своей сильной стороной Богданов считал умение систематизировать разрозненные и часто не связанные между собой явления, обобщать их и анализировать. При этом он никогда не руководствовался идеологическими догмами и тем более не старался подогнать под них свои выводы.

Материалы, которыми располагал Богданов, были доступны ему в силу служебного положения и содержали массу фактов для размышлений.

Богданов видел что большинство устойчивых преступных группировок в стране прошло становление за счет вымогательства денег у кооператоров и коммерсантов. Этому процессу способствовало само государство.

Деморализованная отсутствием серьезной заботы — низким денежным содержанием личного состава, плохой экипировкой, снабжением устаревшими техническими средствами, отсутствием достаточных социальных гарантий — милиция попустительствовала преступникам, а в ряде случаев кормилась за счет их подачек и незаконных поборов с законопослушных граждан. Это позволило организованной преступности окрепнуть, пустить корни во властных государственных структурах, взять на содержание местные органы исполнительной власти, ввести своих представителей в правления банков и акционерных обществ.

Важную роль в становлении организованной преступности сыграло бездумное сокращение армии и флота. Высокообразованных офицеров-специалистов, имевших боевой опыт и отличную подготовку, вышвыривали на улицу, не обеспечив ни жильем, ни работой. Арсеналы и склады, на которых долгое время накапливались потребные для войны запасы оружия, боевой техники, взрывчатых веществ и боеприпасов выходили из-под контроля государства, превращались в высокодоходные источники наживы.

Первыми руку в этот бездонный карман запустили самые высокопоставленные военачальники — генералитет, обласканный верховной властью государства.

Все в большей степени коммерческими и преступными структурами востребовался опыт офицеров службы государственной безопасности, политической и военной разведок, в том числе спецназовцев.

Наблюдая за эволюцией преступных сообществ, Богданов видел, что в их деятельности все яснее проглядывало стремление перейти от «скачков» — эпизодических и не всегда рентабельных налетов на банки и коммерческие структуры — к постоянным формам получения высоких денежных доходов. Наиболее перспективным направлением с этой точки зрения становился наркобизнес.

Возглавляя важное направление борьбы с этим социальным злом, Богданов убеждался, что усилия его службы становятся все больше похожими на старания человека, решившего горстями вычерпать море.

Даже загребая воду обеими руками, правоохранительные органы довольствовались лишь вкусом соли, остававшейся на ладонях. Вода уходила меж пальцев и меньше её не становилось.

Знание тонкостей наркобизнеса, понимание его тайн, привело Богданова к мысли, что с его аналитическими и организаторскими способностями он в состоянии создать свое собственное дело — надежное, высокодоходное и, главное, — неуязвимое.

Богданов знал, что уровни нынешнего развития Интерпола и национальных полиций мира отстают от развития преступности на десять-пятнадцать лет. Этого разрыва вполне достаточно, чтобы поставить собственное дело на ноги и развить его до степени, при которой совладать с ним правоохранительным органам окажется не под силу.

Чтобы создать надежную современную систему и возглавить её, требовалось приложить немалые усилия. Они могли бы оказаться меньшими, если удасться положить в основание новой структуры старые наработки уже работающих на ниве наркобизнеса практиков, использовать налаженные связи и низовые структуры существующих организаций. Конечно при условии, что руководство всем этим перейдет в новые руки.