Избранные стихи (сборник) - Роман Брандштеттер

переулки

Ночных Сиракуз.

Без чьей-либо помощи.

Я не стремлюсь

Найти выход

Из этих лунных улочек

Греческих строф.

Хочу блуждать,

Возвращаться,

Направляться в разные стороны,

Идти вперёд

И назад

И всё глубже спускаться

Во мрак переулков,

Ведущих безошибочно

В пасть Минотавра.

Поэзия – лабиринт,

Из которого нельзя найти

Выход.

Одиночество

Одиночество —

Это не башня

Из кости слоновой.

Это морской маяк

На скалистом мысе

Человечества.

Свет этого маяка

Уже издали

Предупреждает суда и лодки

О подводных скалах

И мелководье.

Ранним вечером

Зажги

Своё одиночество.

Медуза

Идя по жизни, я боюсь людей,

Событий, что, имея взгляд Медузы,

Любого в камень превратят, кто глянет

В их глаз трясину. Данте без доверья

К моим рукам, бессильным и дрожащим

(Как часто я в предчувствии горгон!),

Мне на глаза кладёт свою ладонь.

Так странствую по видимому миру

С покровом пальцев дантовских на веках.

Беатриче

Стоял один поэт на Понте Веккьо

И говорил идущим мимо людям:

«Пустая жизнь, наполненная скверной,

Лишает облик наш своеобразья,

Стирает всё, что в жизни нам даётся

Для подтверждения существованья.

Как мраморная статуя теряет,

Веками стоя под открытым небом,

Черты лица и складки на одежде

И незаметно делается глыбой

Бесформенною – так и мы сегодня,

Разъеденные пустотой, сомненьем

И нищетою, стали просто торсом,

Непрочным, безымянным и безликим.

О Беатриче, я к тебе взываю,

Верни наш облик, чтобы вновь мы жили!»

Поэт взывал. Меж тем по Понте Веккьо

Шла Беатриче в кофточке лазурной.

Она к модистке шла за новой шляпкой.

Возвращение в Ассизи

Есть возвращенья, любимая!

Время можно удерживать

За руку,

Словно ребёнка.

Взгляни! Ассизи.

Тот же, что и когда-то.

Только Просперо нажил имущество,

Только румяный синьор Росси из жизни ушёл,

Только Таддеи превратился в птицу,

Только на Виа делла Катена

Погасло сиянье зеркал.

Не будем грустить.

Это ошибки времени,

Которое никогда не ведает,

Что творит.

А мы идём, идём…

Куда?

В этом вопросе – вечность.

Францисканская элегия

Святой Франциск

Учил братьев быть нищими.

Учил, как протягивать руку,

Как надо просить,

Как принимать подаяние,

А прежде всего – как благодарить,

Не получив ничего.

В мире есть много богатств,

Даже очень много,

Начиная с пуговицы,

Найденной на дороге,

И кончая Богом,

Выброшенным после ночной бури

На берег наших губ.

Трудно всё это счесть,

Трудно измерить,

Трудно взвесить.

Некоторые из богатств —

Из четвертого измерения,

Которое, как известно,

Часто не поддаётся

Точным расчётам.

А время?

Времён в мире столько, сколько людей

С непрочитанными именами,

Которых даже Екклесиаст

Не назвал

В своём перечне

Суеты.

Тленный, изменчивый человек,

Как же ты можешь понять Время,

Ты,

Что был и будешь

Но никогда не пребываешь?!

Стоя на полпути,

Не смотри упрямо вперёд,

Ибо то, что случится,

Точно не будет подтвержденьем того,

Что было.

А когда дойдешь до конца,

Не оглядывайся назад,

Ибо тем, что уже было,

Ты не продлишь того,

Что ещё будет.

Этих хитросплетений

Не распутать

И тем более не рассечь

Мечом —

Упрощённой формой мышленья,

Столь присущей властителям мира.

С презрением отвернись

От меча

И оставь в покое

Не распутанные узлы,

Даже если они подтверждают

Твоё утомленье.

Не бойся бессилия.

Оно ведь – мудрость

Людей дальновидных.

И печали тоже не бойся.

Она исчезнет, как ветер,

Как нить бабьего лета,

Как тень Гераклита

На глади реки.

И тогда останется у тебя согласье на всё,

Сокровище,

Которое ты уместишь

В протянутой руке нищего.

Того, что благодарит,

Не получив ничего.

Вопросы

Писать —

Значит приводить в порядок совесть.

Овцы – по правую руку,

Козлы – по левую?

Что из этого следует?

Ведь на закате жизни

Я всё ещё мало знаю

О сути добра и зла,

Тем более что добро

Часто ведёт к злу,

А зло

Часто ведёт к добру.

Как мне писать,

Приводя в порядок совесть?

Как выбраться из этой трясины незнанья?

Не помогли ни испытанья,

Ни превратности жизни,

Ни предостереженья —

Богу не задают вопросов.

Но я задаю вопросы,

Причём всё более сложные.

Это единственное, что осталось

Мне ещё сделать

На закате жизни —

Стараюсь писать,

Приводя в порядок совесть.

Помню…

Я родился за два года

До смерти Выспяньского.