Соль и шторм - Кендалл Калпер

– Тебе уже известно, что за ним скрывается, так ведь? – я говорила с ним жестко и уверенно, потому что совершенно точно знала, как все было.

Значение сна ему уже открыла другая ведьма в каком-то другом городе – вот почему его просьба была обычным фарсом. Ничем не лучше тех дурацких шуток, которыми развлекались портовые сопляки. Еще один плевок в сторону пошатнувшейся репутации нашей семьи.

– Зачем ты спрашивал меня, если и так все знаешь?

– Так ты можешь сказать или нет? – снова повторил он, будто не слыша моих обвинений.

Я дернула плечами и отвернулась.

– Пожалуйста! – не унимался он, преграждая мне путь. – Я столько слышал про твой дар, но мне надо быть уверенным, что это не выдумки. Я просто хотел испытать тебя, чтобы…

– Испытать?!

– Отлично! – загалдели мальчишки. – Проверь ее! Она говорит, что ведьма, а мы думаем – просто языком метет!

Они снова разразились смехом, а я уже просто закипала от гнева. Этот парень мне не верил! Он решил разоблачить меня, будто какую-то шарлатанку и лгунью. Меня лихорадило.

Я возненавидела его во сто крат больше, чем этих гадких мальчишек. Как же захотелось стать мужчиной, чтобы врезать ему как следует. Или настоящей ведьмой – прокляла бы от души. Увы, я не ведьма и не мужчина, но за себя постоять могу.

– Итак, тебе интересно, о чем твой сон? – я надменно приподняла брови. – Пожалуйста – все они мертвы.

Он вздрогнул, и я снова ощутила укол жалости, но уже набрала обороты.

– У тебя была семья. Мать, отец и три сестры. Но все они мертвы. И все твои кузины мертвы, и тети, и дяди, и все друзья. Всех, кого ты знал с детства, убили, а тела сбросили в море.

Он смотрел на меня в оцепенении, на его глаза навернулись слезы. Но я лишь вздернула подбородок и прошла мимо, бросив напоследок:

– И больше не приставай ко мне со своими снами!

На этот раз он уже не пытался меня задержать.

Глава 4

Все еще дрожа от обиды и сжимая в кулаке серебряный доллар, я быстро шла вдоль доков, почти бежала, не обращая внимания на вопросы моряков постарше. Я услышала, как один из них принялся отчитывать мальчишек за их насмешки и глупые выходки, требуя относиться к семье Роу поуважительнее, иначе сорванцам не поздоровится. После этих слов мне стало чуточку легче, но все равно не давала покоя мысль: зачем парень с татуировкой устроил мне эту проверку? Его ужасный сон встревожил меня не меньше, чем мой собственный. По-прежнему пугала опасность, что меня убьют, а я, словно у матери в ловушке, не могу ни сбежать, ни стать ведьмой.

Я остановилась возле груды пустых бочек, чтобы перевести дух и немного успокоиться. Мне до сих пор казалось, что перед глазами плывут цветные пятна, а каждый глоток воздуха обжигает легкие. «Дыши, дыши глубже», – велела я себе.

Надо, ой как надо послать бабушке письмо – она подскажет, что делать дальше. Значит, без Томми Томпсона не обойтись. Я посмотрела вверх, туда, где толпились люди, выискивая среди них знакомое веснушчатое лицо. Нашла его в самом конце доков. Он стоял возле счетной конторы, облокотившись о дверь, и болтал с каким-то светловолосым парнишкой.

Увидев меня, Томми Томпсон улыбнулся, а когда я подошла поближе, крикнул:

– Доброе утро, Эвери!

Я слабо кивнула в ответ.

Что сказать о Томми? Прежде всего, он был моим деловым партнером – находил для меня клиентов, которым не терпелось узнать свое будущее. За это ему причитались комиссионные – двадцать центов с каждого доллара. Кроме того, на всем острове он, пожалуй, единственный, кого я могла бы назвать своим другом. Вот уже пять лет, с тех пор как ему исполнилось двенадцать, он работал в счетной конторе в доках. В этом сером приземистом здании вернувшиеся из плавания капитаны собирались, чтобы подсчитать остатки товара и подбить выручку.

Наверное, только Томми Томпсон не мечтал покинуть родительский дом и отправиться в плавание – остальные парни морем просто бредили. Поначалу это и расположило меня к нему. А еще он был веселым, находчивым и обаятельным. Меня не отпускало ощущение, что дружба с девочкой-ведьмой ему льстит – это придавало Томми вес и возвышало в глазах товарищей. Ведь мы жили в мире, где парня начинали считать мужчиной только после того, как он возвращался из плавания. И уж конечно я видела, что Томми во мне привлекала не только магия, но решила, что лучше придерживаться деловых отношений.

– Нужно, чтобы островитяне нам доверяли, поэтому у нас не должно быть любимчиков, – наставляла когда-то меня бабушка.

– Томми… – начала я.

Но не успела договорить, как он вытолкнул вперед парнишку.

– Это Джимми Рикерс. Он хочет узнать про свой сон! – оборвал меня Томми, довольно ухмыляясь.

Затем обратился к мальчишке:

– Восемьдесят центов – мисс Роу, двадцать – мне.

Я взглянула на мальчика. Ему было от силы лет тринадцать. Он робко улыбался и смущенно поглядывал на меня из-под длинной светлой челки, и я почувствовала, как во мне нарастает раздражение.

– Не сегодня, – отрезала я, и улыбка тотчас сползла с лица Томми.

– Да ты что! – воскликнул он, подошел поближе и зашептал: – Мне срочно нужны двадцать центов! Я задолжал два доллара Джо Кингу. Да и Джимми я пообещал, что ты это сделаешь.

Я бросила на Томми недобрый взгляд. Читать сны по указке не стану, даже для него.

– Может, позже, – произнесла я. – Поговорим?

Повисла пауза. Я надеялась, что Томми не будет настаивать на своем, и он, немного помолчав, буркнул:

– Ладно. Зайдем в контору.

Я прошла за ним следом, затворив дверь. Из огромного, во всю стену, окна открывался вид на док. Я нахмурилась – с одной стороны, берег был как на ладони, а с другой – за нами тоже мог наблюдать кто угодно.

– Ну? – спросил он.

У меня неожиданно засосало под ложечкой.

– Мне надо… кое-что сообщить бабушке.

Томми напрягся.

– Сообщить? Но… Эвери, это же опасно.

Несколько лет назад, когда мы только с ним познакомились, Томми сам предложил передать бабушке весточку от меня. Но моя мать почти сразу поймала его. Чем только он ей ни клялся, что это была целиком и полностью его идея, а я, мол, об этом даже не догадывалась. Потом Томми, белее полотна, подошел ко мне и с дрожью в голосе сказал, что мать запретила мне помогать. А если он еще раз выкинет что-нибудь подобное, то очень сильно пожалеет. Мы оба согласились, что рисковать не стоило.

– Да, Томми, опасно, – согласилась я. – Но не будь это так важно, я бы и просить тебя не стала.

– Но твоя мать сказала, что со мной случится что-то плохое. Да и бабушка не приедет в Нью-Бишоп. Ведь тогда мать и вовсе увезет тебя с острова. Ты не…

– Знаю, – я оборвала его на полуслове, но, поразмыслив, вынуждена была признать, что он прав.

Я, должно быть, сошла с ума, если решила так рисковать.

– Ладно, забудь, – вздохнула я. – Извини, Томми, я попытаюсь придумать что-нибудь другое.

Томми меня остановил на пороге:

– Эвери, стой. Все в порядке. Я сделаю это.

– Нет, Томми, слишком опасно. Я вообще не должна была тебе об этом говорить.

Он усмехнулся:

– Да брось! Я сам хочу тебе помочь.

Я смотрела на него с минуту, а затем решилась. Достала из кармана серебряный доллар, протянула Томми, но тот не взял:

– Да ну! Я и просто так схожу.

Вот еще! Бабушка учила: «Никогда не делай то, что может навредить нашей репутации». А что может быть для репутации хуже, чем неоплаченные услуги?

– Это для Джо Кинга, – сказала я и положила монетку на стол.

На этот раз, к моему облегчению, Томми отказываться не стал и убрал доллар в карман.

– С чего это ты вдруг решила с ней связаться? – спросил он.

Едва я открыла рот, чтобы рассказать о своем жутком видении, как слова встали в горле комом. Могу ли я доверять старине Томми? Стоит ли рассказать ему, что видела, как меня пытались прикончить? Неожиданно подкралась и вовсе темная мысль: «Любой может оказаться одним из убийц. И Томми Томпсон не исключение».

– Я… лучше напишу, а ты передашь.

Томми нахмурился. Мои слова задели его. Кроме того, записка могла стать опасной уликой в том случае, если его перехватит моя мать.

– Ты мне не доверяешь?

Как ему было объяснить, что я никому не могу довериться? Даже единственному другу, который ради меня был готов подвергнуться опасности.

– Тебе необязательно это делать, – сказала я. – Если ты беспокоишься, что тебя поймают, давай просто забудем об этом.

Вместо ответа он лишь вздохнул, затем достал из кармана клочок бумаги и огрызок карандаша.

На душе сразу потеплело. Как я была ему благодарна в этот миг! Томми, дорогой Томми, лучший друг на свете!

Я взяла карандаш, но меня вновь одолели сомнения. Внезапно по телу пробежал неприятный холодок. Руки и ноги покрылись мурашками. Я поняла, что не могу написать о своем кошмаре, но Томми стоял за спиной и ждал, не сводя с меня глаз. Собравшись с духом, я быстро нацарапала: «Я видела дурной сон. Мне нужна твоя помощь». Затем сложила записку и протянула Томми, который тут же спрятал ее в карман.