Смертельное танго - Татьяна Корсакова

— Вот и ты не берись судить, — поддел он.

— А я и не сужу. Просто на его месте я поступила бы иначе.

— Ты не на его месте.

— Да, это верно подмечено. — Рита вдруг утратила интерес к разговору, уставилась на свои узкие ладошки.

— Ты чего? — осторожно спросил Данила.

— Не обращай внимания, Оборотень. Что-то меня занесло.

— Бывает, — сказал он, — меня тоже иногда заносит.

— Хочешь сказать, что ты не такой безупречный, каким выглядишь? — Рита хитро сощурилась.

— А разве я выгляжу безупречно? — улыбнулся Данила.

— Скажем так, ты выглядишь потенциально безупречно. С тобой только поработать.

— И кто будет со мной работать?

— На первых порах я, — девушка спрыгнула с подлокотника, по-кошачьи выгнула поясницу, разминая затекшие суставы. — Давай выбираться отсюда, Оборотень. Предлагаю продолжить нашу беседу в более комфортных условиях.

Они сидели в маленькой, но уютной комнатке, которую Рита не без гордости называла своим кабинетом.

— Хочешь кофе? — спросила она.

Данила пожал плечами. Вообще-то к кофе он был равнодушен. Если, конечно, можно было называть кофе те помои, что продавались в столовке их техникума.

— Ну так как? Или ты, как Херувим, кофе не пьешь, бережешь кожу?

— Я не как Херувим. — Сравнение Данилу расстроило и даже немного обидело. Если для того, чтобы отличаться от таких вот… с пуховками, нужно пить кофе, он будет пить кофе!

Кофе в Ритином исполнении был просто замечательный. Выходило, что то, что раньше пил Данила, и не кофе вовсе, а так, не пойми что. К кофе прилагался шоколадный батончик, под завязку нашпигованный лесными орехами, и, кажется, самодельное песочное печенье.

— А ты? — спросил Данила, вгрызаясь в шоколадку. — Почему сама не ешь?

— Фигуру блюду.

Данила окинул скептическим взглядом ее по-детски хрупкую фигурку, усмехнулся. Чего там блюсти?! Ее кормить да кормить.

— И тебе толстеть тоже не советую. Алекс очень не любит, когда мальчики теряют форму. Она их почти сразу увольняет.

— Да я как бездонная бочка! — Данила похлопал себя по впалому животу. — Знаешь, сколько в меня может влезть еды?

— Это пока. У тебя организм еще молодой и растущий, а некоторым приходится себя ограничивать. Я закурю, ты не возражаешь?

Данила покосился на тонкую коричневую сигаретку, потянулся за своей пачкой.

— Я тогда тоже.

— Не советую, — пробубнила Рита с зажатой в зубах сигаретой. — Курение тоже не поощряется.

— А сама куришь.

— Мне можно. Я обслуживающий персонал, с клиентками не работаю. А тебе, дружок, нужна поджарая фигура, чистая кожа, белые зубы и свежее дыхание. Так что с курением завязывай, пока не втянулся.

— Да я, по ходу, уже втянулся. — Данила растерянно повертел в руке пачку сигарет.

— Это плохо. — Рита сделала глубокую затяжку, отхлебнула кофе.

Ну что же, назвался груздем, полезай в кузов. Он сунул сигареты обратно в карман.

— Умный Оборотень, — одобрила Рита. — Давай теперь о деле. Алекс возлагает на тебя большие надежды. Велела выдать тебе штуку баксов в качестве аванса. Это, конечно, крохи, но на первое время должно хватить.

Данила присвистнул. Для него штука баксов была запредельной суммой, а Рита называет такие деньжищи крохами.

— Для начала сменишь гардеробчик. Много вещей не покупай. Впрочем, много и не получится. Джинсы, обувь, свитер. Курточку приличную не мешало бы прикупить, но это уже с настоящей зарплаты. — Рита окинула его задумчивым взглядом, сказала после недолгих колебаний: — В магазин вместе пойдем, а то еще накупишь всякой ерунды.

Даниле стало обидно. За последние пару часов только ленивый не прошелся по его внешнему виду.

— Я сам в состоянии, — буркнул он, доставая из кармана запрещенные сигареты. Да ну их к черту, эти запреты!

— Не обижайся, — примирительно сказала Рита. — Я ничего такого не имела в виду. Просто я знаю парочку вполне приличных магазинчиков с умеренными ценами и хорошим ассортиментом. Я там постоянный клиент, у меня скидки есть.

Данила закурил, посмотрел в окно. На улице уже было совсем темно, а ему еще часа полтора до общаги добираться…

— Оборотень, да не дуйся ты!

— Я не дуюсь, я думаю, как до дома доехать.

— Сегодня у тебя счастливый день, — Рита улыбнулась. — Я тебя подвезу.

— Я далеко живу.

— Да и я не близко. Ничего страшного. Сегодня Димон у бабушки, так что я — свободная женщина.

— А Димон это кто? — спросил Данила.

— Димон — это мой сын. — На ее нескладном веснушчатом личике зажглась улыбка. — Ему уже четыре года, взрослый мужик.

Данила с удивлением посмотрел на эту хрупкую девочку, у которой сын — «взрослый мужик». Сколько же ей лет?

— Что смотришь? — усмехнулась Рита. — Гадаешь, сколько мне годков? Двадцать один. Залетела по малолетству да по глупости.

— Да ничего я не гадаю, — соврал Данила.

— Гадаешь, гадаешь! Все гадают. А ты чем хуже? Ладно, поехали! Подброшу тебя до дома.

Она так стремительно меняла тему разговора, эта девочка-женщина, что Данила никак не мог подладиться под ее манеру общения. Тут все такие — стремительные и непонятные, каждый со своими тараканами…

Рита ездила на старом разбитом «Опеле», который во время движения дергался как паралитик, чихал и плевался выхлопными газами. Данила даже немного удивился, когда они без приключений добрались до его общаги.

— Ну все, Оборотень! Завтра в половине третьего я за тобой заеду. Будем менять гардеробчик, — сказала Рита и на прощание чмокнула его в щеку. — До встречи!

Почти всю ночь Данила провел без сна. Впервые в жизни он принял самостоятельное решение и теперь терзался сомнениями. В голове, точно в калейдоскопе, кружились обрывки образов и картинок: Эд в своем будуаре, Алекс посреди пустого зала, Рита, покачивающаяся на высоченных шпильках, залитый светом прожекторов подиум, Тигра на помосте, Жеребец в лохани с водой, его фанатка, ее толстые, унизанные перстнями пальцы на шее стриптизера, потрепанный Риткин «Опель»…

Данила вырубился только под утро. Благо был выходной, и не было нужды идти на занятия. Проснувшись в двенадцатом часу, он первым делом пошарил под подушкой, проверяя, на месте ли аванс. Все было в порядке, деньги, хрустящие зеленые бумажки, никуда не делись, и американские президенты ухмылялись ему хитро и доброжелательно, точно старому приятелю. Аванс за работу, к которой он даже не знает, как подступиться…

Рита сказала, что пару месяцев его к клиенткам не выпустят, что за это время ему придется: первое — подкачаться, второе — подзагореть, третье — научиться красиво двигаться и четвертое — подготовить сольный номер. Пункты первый и второй реализовывались за средства клуба. Забота о третьем и четвертом пунктах ложилась на хрупкие Ритины плечи. Выходило, что два месяца бояться ему нечего. Никто не будет на нем виснуть и лапать…