Конец подземного города. Фантастический роман - Яков Кальницкий

Гарри Гульд бежит из подземного города

Однообразие жизни Подземного города внезапно нарушилось. Сначала был резко уменьшен продовольственный паек. Электричество стало светить не так ярко. А затем однажды в стальной камере не открылась дверь, через которую заключенные выходили на работу. Она не открывалась очень долго — может быть, несколько дней. И даже изнуренные каторжным трудом люди встревожились: почему не гонят на работу?

А потом электрические лампочки, непрерывно светившие на протяжении нескольких лет, внезапно погасли. Это было похоже на крушение мира. Стальная камера наполнилась густым, ощутимым мраком. Репродуктор начал было говорить:

— Безымянные, сохраняйте…

В этот миг загремел оглушительный взрыв, не похожий на те, какими дробили породу в шахте. Заключенные упали на пол. Стальная камера звенела, гудела, как огромный резонатор; люди затыкали уши… Вдруг заплескалась вода. Раш принялся ощупывать стальную стену. Найдя бойницу, уже не опасаясь пули из автомата, он закричал:

— Отоприте! Нас заливает.

Но никто не отозвался. Охраны не было.

Тогда узники бросились к двери. Навалились скопом, давя друг друга. Но гладкая сталь не поддавалась. А вода все прибывала. Она достигала уже нар…

Русский сложил руки рупором и громко скомандовал:

— Все на нары! Ко мне!

Толпа повиновалась. Триста человек в темноте, стоя на нарах, сбились в тесную кучу, и нары не выдержали — стали поддаваться. Тотчас же кусок их был выломан и превращен в таран. Но после первых ударов, прогремевших по всему подземелью, как гул набата, вдруг зажглось электричество и репродуктор заявил:

— Заключенные, сохраняйте спокойствие… — Голос был незнакомый, совершенно не похожий на прежний. — Облеченный полнотою власти, я принимаю на себя руководство Подземным городом. Я несу ответственность за порядок и дисциплину, за уровень производства. Кто будет добросовестно работать, тот может рассчитывать на возвращение имени, человеческого достоинства, а со временем и свободы. Кто осмелится сопротивляться, — будет предан военно-полевому суду, который покарает виновных по всей строгости законов военного времени, вплоть до расстрела.

Диктор умолк, и заключенные снова увидели в бойницах стволы автоматов. За стальными стенами послышалось щелканье затворов.

Репродуктор заревел:

— Разойтись по местам!

Но заключенных уже нельзя было остановить.

— Свобода или смерть!

Они принялись колотить обломком нар в стальную дверь.

Автоматы молчали, и это придавало заключенным еще больше сил.

Вдруг нары ушли в стены, а из-под пола поднялся стол. На нем стоял рыжеволосый человек с самоуверенной рожей. Скрестив руки на груди, он с наглой улыбкой оглядывал окруживших его заключенных. Многие бросились к столу, чтобы стащить этого наглеца на пол, но рыжий поднял руку и сказал:

— Спокойнее, парни! Если вы меня укокошите, то никогда уже отсюда не выберетесь.

Он говорил по-английски, но с явным немецким акцентом.

— Мы требуем свободы! — закричали со всех сторон. — Мы разнесем эту тюрьму.

Свободы!

Рыжий ткнул пальцем в себя и расхохотался.

— Разве я не похож на вестника освобождения? Разрешите представиться, ребята: Джонни-Счастливчик, полноправный гражданин великой и весьма демократической страны. Мне поручено ознакомиться с вашим житьем-бытьем и подготовить все к вашему освобождению. Как только будет заключен мир, вы тотчас же поедете домой… Сегодня начнется перепись, вы сейчас получите анкеты. Мы установим имя, место жительства каждого и — счастливого пути! А до заключения мира вы немного поработаете. Чтобы не скучать от безделья.

Слова этого молодчика произвели ошеломляющее впечатление. Одни по простоте своей возликовали: «Ура, свобода!»; другие со сверкающими от гнева глазами, возмущенные, подступили к новому тюремщику:

— Сколько еще мы будем здесь томиться? Мы требуем свободы! Ни одного дня здесь не останемся…

Улыбка на лице у рыжего стала еще шире. Он беззаботно пожал плечами и пренебрежительно бросил:

— Ну, что же… Чем больше вы будете кричать, тем позже получите свободу.

Его бы, пожалуй, не выпустили, но в это время из всех бойниц посыпались свернутые в трубочку белые бланки анкет. Заключенные кинулись ловить их, и рыжий спокойно прошел сквозь толпу; дверь перед ним распахнулась, кое-кто успел разглядеть в коридоре вооруженных охранников.

Пользуясь наступившей в камере сумятицей, русский обменялся несколькими фразами с Гарри, Блендом и Моро.

— Нужно продолжать, — сказал он. — Что бы ни произошло, мы обязаны бороться и добиться свободы!

В эту минуту репродуктор стал вызывать заключенных по номерам. Среди десяти вызванных оказался и Гарри.

Открылась дверь. Гарри не успел проститься с Рашем, а дверь уже захлопнулась. Лифт поднял десять заключенных на шахтный двор, и они двинулись в обратном направлении той же дорогой, по которой несколько лет тому назад были доставлены в свою стальную тюрьму. Подъемник поднял их на поверхность залива.

Тот же крутой каменистый берег. Сверкали на солнце ледники. Гарри видел дневной свет, солнце — и плакал от радости и боли в глазах.

В заливе стоял большой океанский пароход. Заключенных доставили к нему на шлюпках, велели подняться на палубу. Пленные грузили в трюм огромные тяжелые ящики. Несколько вооруженных охранников следили за работой.

Когда начальник охраны приказал прекратить работу и заключенных погнали к трапу, Гарри сделал вид, что оступился и упал в воду.

Пока его искали у левого борта, он проплыл под кораблем, поднялся на палубу по штормтрапу справа и залез в шлюпку. Под брезентом никто его не видел и было сравнительно тепло.

Если бы не встреча с «Днепром», Гарри, пожалуй, погиб бы от голода. Но он предпочитал смерть возвращению на подземную каторгу…

— А теперь как хорошо получилось, — сказал он, снова набивая трубку, и, помолчав, вдруг решительно добавил: — Я не хочу возвращаться в Монию…

Скажите, ваша страна примет меня?

Дело принимает неожиданный оборот

Всю дорогу Лев думал о таинственном Подземном городе. Каким образом гитлеровцы захватили остров в Арктике? Где расположен этот остров? Неужели этот кусок суши, затерянный в высоких широтах Северного океана, никому не известен. Если ему будет разрешено произвести испытания «Светолета» в Арктике, надо поискать этот остров. Может, представится случай помочь заключенным в его подземельях… Но вот что странно: судно Монии, — государства, которое называет себя демократическим, — посещает этот остров, что-то вывозит оттуда, а мир ничего не знает о Подземном городе, о томящихся там в течение ряда лет людях — солдатах армий, боровшихся против гитлеровской Германии. Чем это объяснить? За этим кроется какая-то преступная тайна.