Роковой поцелуй - Хейер Джорджетт

Примерно минуту оба мужчины осторожно кружили по рингу, после чего Крибб атаковал противника с правой и левой рук, а Молино ответил прямым в голову, и последовал быстрый обмен ударами. Чемпион попал сопернику в горло, Молино упал.

– Пока что идет равная борьба, – с видом знатока отметил мистер Фитцджон. – Оба работают на публику, и не более того. Впрочем, Крибб всегда начинает медленно. Зато его высокая стойка хороша, не правда ли?

После начала второго раунда у чемпиона оказались разбиты губы, потекла первая кровь, и вновь последовал быстрый обмен ударами. Крибб нанес отличный апперкот с правой руки; Молино молниеносно ответил прямым в голову с левой, и боксеры сблизились, продолжая осыпать друг друга ударами. Вот они вошли в клинч, и после недолгой яростной борьбы Мавр захватил руку и туловище Крибба, опрокинув того на ринг.

Мистер Фитцджон, в возбуждении вскочивший на ноги, вновь опустился на место, не заметив ничего необычного. Перегрин, видя, что правый глаз чемпиона совершенно заплыл после ожесточенного обмена ударами, не мог отделаться от чувства, будто Молино начинает брать верх. Кулачищи у него были огромные, сила удара просто потрясала, он дрался жестоко и яростно, к тому же и двигался быстрее Крибба.

Третий раунд начался с легкой потасовки, а затем Крибб пошел в атаку и нанес двойной удар по корпусу противника, отчего Молино отбросило назад. Толпа взревела, но Мавр устоял на ногах и вновь ринулся в бой. Примерно полторы минуты продолжался обмен яростными ударами, после чего соперники вновь вошли в клинч, и Молино опять свалил Крибба на помост.

– Мавр победит! – вскричал Перегрин. – Он дерется как лев! Ставлю два пони[12] к одному на победу Мавра!

– Принимаю! – немедленно согласился мистер Фитцджон, хотя в голосе и лице его уже ощущалась некоторая неуверенность.

В четвертом раунде Молино продолжал атаковать своего соперника в голову, пуская в ход финты, и лицо Крибба вновь окрасилось кровью. Мистер Фитцджон занервничал, поскольку уже оба глаза чемпиона оказались подбитыми. Но и сам Молино, похоже, начал выдыхаться: его широченная грудь судорожно вздымалась, а по телу градом катился пот. Чемпион же невозмутимо улыбался, однако к концу раунда вновь оказался на ковре ринга.

Перегрин уже нисколько не сомневался в победе чернокожего боксера и потому не мог взять в толк, почему ставки на уровне семи к четырем шли по-прежнему в пользу Крибба.

– Ха, да Крибб еще и не начинал! – энергично воскликнул мистер Фитцджон. – А Мавр выглядит ничем не лучше ленты на шляпе полицейского.

– Да ты только посмотри на лицо Крибба! – парировал Перегрин.

– Проклятье, ну и что с того, что чернокожий раскупорил бутылку[13]? Он все время целится в голову. Ты лучше обрати внимание, как к нему подбирается Крибб, вот что я тебе скажу. Он еще раскатает этого парня в тонкий блин, помяни мое слово, хотя не стану отрицать, этот Мавр дерется недурно.

Оба боксера изрядно поколошматили друг друга в следующем раунде, но Молино вновь выглядел лучше. Крибб упал, и громкий стон разочарования прокатился над толпой. Раздались крики:

– Фол! Нарушение!

На несколько минут даже показалось, что зрители ринутся штурмовать ринг[14].

– Думаю, Мавр ударил его, когда тот уже падал, – высказал свое просвещенное мнение мистер Фитцджон. – Скорее всего, так и было. Ты же видел, Джексон не вмешался; так что удар был честным, иначе он бы остановил бой.

Шум стих, когда начался шестой раунд и боксеры вышли в центр ринга. Теперь уже всем стало очевидно: Молино дышит тяжело и с трудом. А вот Крибб, казалось, ни чуточки не утратил жизнерадостности. Он легко уклонился от довольно-таки неуклюжих хуков слева и справа и влепил мощный удар в корпус. Молино сумел заблокировать его, но тут же пропустил сильнейший тычок в шею. Он устоял на ногах, однако было видно – силы его на исходе.

– Ну, что я тебе говорил? – вскричал мистер Фитцджон. – Чтоб меня разорвало, да Мавр уже готов! Он едва держится! Сейчас Крибб его прикончит!

Последний удар, кажется, и впрямь потряс Мавра. Он бесцельно месил кулаками воздух, норовя войти в клинч и танцуя по рингу, а зрители, выглядевшие попроще остальных, сопроводили его поведение оскорбительными выкриками и свистом. Крибб гонял его по рингу, пока наконец не уложил на ковер дальним ударом.

Ставки поднялись до пяти против одного, и мистер Фитцджон принялся нетерпеливо ерзать на сиденье.

– В следующем раунде все будет кончено! – провозгласил он. – Мавр проигрывает по всем статьям!

Выяснилось, однако, что он ошибался. Молино встал на ноги до окончания отсчета и бросился в атаку, сумев нанести два хука. Крибб же отвечал ему прямыми ударами в горло, отступая после каждого. Мавр промахнулся и упал, но мистер Фитцджон не мог сказать, от чего именно – усталости или же того, что пропустил встречный хук.

Ричмонд вновь привел Молино в чувство. Тот храбро ринулся в наступление, однако со зрением у него были явные нелады – он никак не мог правильно оценить дистанцию. Крибб делал с ним все, что хотел, обрушивая на его голову град ударов и безжалостно избивая противника до тех пор, пока тот не простерся на ковре ринга.

– Ломбард-Стрит[15] против апельсина! – завопил мистер Фитцджон. – Нет, ты только посмотри, как трудятся над ним Ричмонд и Билл Гиббонс, но я думаю, он готов… О нет! Боже, он встает на ноги! Черт меня подери, да у этого малого чугунная башка, кто бы что ни говорил! Но он уже наполовину труп, Тавернер. Удивительно, почему Ричмонд до сих пор не выбросил полотенце… Эй, вот и все! Он его прикончил! Какой левый! Наверняка сломал ему челюсть!

Мавр рухнул как подкошенный. Его, явно потерявшего сознание, уволокли в угол, и казалось невероятным, что он сможет прийти в себя за полминуты. Но Крибб, который, несмотря на изуродованное лицо, похоже, ничуть не утратил расположения духа, не воспользовался представившимся шансом, зато изрядно повеселил толпу, станцевав матросский танец.

Молино оттолкнулся от колена своего секунданта, однако было очевидно: он не в состоянии больше драться. Правда, предпринял еще одну попытку броситься в атаку, но почти сразу же упал.

– Похоже, Крибб действительно сломал ему челюсть, – заметил мистер Фитцджон, пристально наблюдавший за Мавром. – Проклятье, он готов! Все, Ричмонду пора выбрасывать полотенце. Это уже не спорт, а избиение! Боже, смотри, он опять поднялся! Ну и силен же этот малый! Нет, вот теперь все! Им уже не удастся поднять его на ноги. Ага, вот видишь – Ричмонд знает свое дело! Он собирается выбросить полотенце. – И мистер Фитцджон присоединил свой голос к радостным крикам толпы.

А на ринге чемпион вместе со своим секундантом Гулли принялись отплясывать в честь победы шотландский рил[16]. Перегрин, следуя примеру мистера Фитцджона, вскочил на ноги, размахивая шляпой, и заорал от избытка эмоций, после чего опустился на сиденье: только что он стал свидетелем великолепного боя. Причем его радость ничуть не омрачало осознание того, что он проиграл изрядную сумму. Юноша обменялся визитными карточками с мистером Фитцджоном, выслушал несколько ценных советов от сего осведомленного молодого человека насчет гостиницы, в которой ему лучше остановиться в Лондоне, пообещал при первой же возможности заглянуть на Корк-стрит, дабы уплатить долг, после чего расстался с ним в приятном убеждении: отныне у него имеется, по крайней мере, один знакомый в Лондоне.

Глава 3

Мисс Тавернер провела приятное утро, гуляя по городу. Он был почти пуст, и это обстоятельство вкупе с хорошей погодой подвигло ее вновь отправиться на променад после легкого обеда с пирожными и вином. В «Георге» делать ей было решительно нечего, кроме как сидеть у окна своей спальни и ждать возвращения Перегрина, а подобная перспектива не слишком-то прельщала девушку. Прогулка по городу ничуть ее не утомила. От гостиничной служанки она узнала, что церковь в Грейт-Понтон, расположенная всего в трех милях от Грантема, заслуживает того, чтобы взглянуть на нее. Мисс Тавернер решила отправиться туда с визитом и вышла в путь незадолго до полудня, отказавшись от услуг собственной горничной, которая вызвалась было сопровождать ее.