Ведьмин жребий (СИ) - Федорченко Юлия

— Они дали мне другое имя, — наконец промолвила она. — Эти Вираго.

— Какое? — с интересом осведомился Ланн, затем торопливо добавил: — Ты не обязана сообщать его мне, если не хочешь. Это считается…

— Медейна, — сказала Летиция, перебив его болтовню, показавшуюся ей нелепой.

Ланн на секунду задумался.

— Красивое имя. Мне оно по душе.

— Оно что-то означает?

— Не совсем так, — ответил Ланн. — Медейна первой научилась оборачиваться в волчицу и могла делать это по желанию, независимо от времени дня и ночи. Она считается архетипом мардагайл. Часть ее силы была утрачена, исчезла с течением веков.

— Значит, меня нарекли в честь мертвой ведьмы?

— Да. Если тебе так больше нравится.

Летиция пожала плечами, и какое-то время разговор не клеился. В комнате Ланна не было ни книг, ни роскошных гобеленов, ни картин, изображающих Богиню, — ничего такого, что можно было счесть достойным внимания. Госпожа ди Рейз сняла сапоги и вытянулась на односпальной кровати. Она не могла задернуть полог, как дома, и закатное солнце светило ей в глаза. Летиция прикрыла лицо ладонью.

— Ты не хочешь возвращаться в Башню Луны.

— Нет, не хочу, — подтвердила девушка. — Старуха сказала, что ведьмы — моя семья, но я никого из них не знаю, и, по правде говоря, не желаю знать. Я буду там совсем одна, впервые за много дней и ночей…

Временами Летиция становилась пугающе откровенной.

— Мы не так долго пробыли вместе, — попытался возразить Ланн.

— Достаточно долго.

— Хорошо, — с трудом выговорил он. — Можешь остаться у меня. Только сегодня.

Она села на кровати, встретившись с ним взглядом.

— Ты уверен? — спросила Летиция. — Разве это не вызовет… осложнений?

— Больше, чем мы уже вызвали? Не думаю. — Он сделал паузу. — В Гильдии меня не очень-то жалуют.

— Это заметно, — согласилась она. — Но почему?

И тогда Ланн решился открыть Летиции тайну, прежде не доверенную никому. Вероятно, именно она являлась той причиной, по которой Алия-Аллор поведала ему свое имя. Не имело значения, насколько он сам верил в слова старшей Вираго — или молодой предсказательницы, ставшей его первой женщиной и твердившей то же самое. Он решительно шагнул к госпоже ди Рейз и, глядя на нее сверху вниз, произнес:

— Говорят, что придет время, когда я стану королем.

— Неужели? — прошептала Летиция.

А затем, полуобернувшись и схватив подушку, она швырнула ее в лицо ульцескору. Ланн машинально поймал бесформенный полотняный мешок, несколько секунд простоял в недоумении и лишь потом решился выглянуть из-за подушки и посмотреть на Летицию. Ее глаза смеялись. Ланн улыбнулся ей в ответ, испытав облегчение. Конечно, девушка решила, что он всего лишь дурачится. Отец Ланна был чистильщиком обуви, его мать подрабатывала прачкой, а сам он некогда принадлежал к карцам, грабил и убивал людей. В нем не было ни капли благородной крови — и не могло быть.

В его снах пылающий лабиринт уступил место глубокому озеру, разлившемуся в непроглядном мраке ночи. На его поверхности, похожее на ртутную пленку, блестело жидкое серебро. Он погрузил руки в эту воду и сразу же извлек их из темени, подернутой бледным светом. Тягучая смола медленно заструилась по его ладоням, затем предплечьям, пока не начала капать с локтей. Ланн почувствовал, как холод сковывает его тело, лишая возможности двигаться. За спиной раздался глухой, чавкающий звук, однако Ланн не смог обернуться, опутанный сетями неодолимой силы.

Ему и не понадобилось оборачиваться. За этим звуком последовал второй, такой же, и вскоре тишину разорвали десятки влажных хлопков. Фигуры выныривали из воды, облаченные в черные одеяния; их лица скрывали тяжелые складки материи. Ланн предполагал, что силуэты принадлежат людям, но определить их пол или что-либо другое не представлялось возможным. От мрачных фигур исходил горячий пар, они таяли и истекали мглой, смыкаясь в кольцо вокруг Ланна. Они заберут его жалкую жизнь, сделают своей жертвой, утопят в этом бездонном озере.

Ланну не удалось как следует подумать о том, что ждало его на той стороне. С громким шорохом за спинами черных жрецов распахнулись великолепные узорчатые крылья.

Открыв глаза, Ланн приподнялся на локте и первым делом взглянул на постель, ожидая увидеть госпожу ди Рейз, объятую холодными лучами зари. Кровать пустовала. Вероятно, Летиция ушла еще до рассвета. Двигаясь медленно и лениво, как во сне, Ланн ощупал покрывало, все еще хранившее остатки ее тепла, а после встал на колени и зарылся в него лицом.

Глава 3

— Нет, — произнес Ланн, с явным неодобрением взирая на ее наряд. — Это решительно никуда не годится. Вы одеты слишком вызывающе, госпожа ведьма.

Летиция вертелась перед ним в своей новой одежде, сияя от счастья, но после этого замечания на ее лицо набежала мрачная тень. Казалось, она хорошела с каждым днем, и Ланну не хотелось, чтобы другие мужчины бросали на нее исполненные страсти взгляды. Свободное серое платье из тонкой шерсти не имело рукавов, и голые плечи госпожи ди Рейз могли вогнать в краску любого; что уж говорить о декольте, на котором Ланн и вовсе решил не заострять внимания, так как оно выставляло напоказ слишком многое. Черный кожаный корсет с плетеными бретелями и шнуровкой, начинающийся сразу под грудью, заменил Летиции пояс, а под платьем на девушке были узкие бриджи и высокие сапоги до колен. Ведьмы предпочитали ездить верхом, дамские седла не всегда имелись в наличии, и поэтому им часто приходилось задирать платье до самых бедер, садясь на лошадь.

Атласная накидка ведьмы с тройным аспектом Богини висела у Летиции на сгибе локтя. Ланн взял у нее плащ, обвернул вокруг девушки и скрепил концы серебряной застежкой на груди. Подумав, набросил ей на голову капюшон.

— Никогда не снимай накидку, — строгим отеческим тоном сказал он. — Никогда.

— Ты ничего в этом не смыслишь, Ланн, — уныло отозвалась Летиция. — Путаешь ведьм с затворницами, которым нужно скрывать свое тело.

— Это для твоего же блага, — предупредил ее ульцескор.

Она коротко вздохнула и скрестила руки на груди.

— Кто осмелится напасть на ведьму Гильдии?

— А ты разве умеешь поджигать взглядом или замораживать кровь? — скептически поинтересовался он. — Что-то не припоминаю. — Летиция насупилась еще больше, придумывая достойный ответ, но Ланн ее опередил: — Ты права. Пока ты носишь накидку, тебя не тронут — никто ведь не знает, на что ты способна. Это не расходится с моими словами, ведь так? — Он положил ладонь ей на плечо, обтянутое алой тканью, и тотчас же отдернул руку: этот жест внезапно показался ему неуместным.

— Твоя забота иногда становится навязчивой, — только и сказала Летиция. — Научись сдерживать свои собственнические порывы. Я уж сама решу, что мне носить, а что нет.

Она и не подозревала, насколько сильно ее слова задели Ланна. Однажды им довелось переночевать в гостинице одного из автономных городов. Летиция смотрела в окно, опираясь локтями на подоконник, и воображала, что за стенами города рыщут невиданные монстры, а Ланн думал о том, что госпожа ди Рейз оставила в Сильдер Роке отца, друзей и родной дом, и теперь он стал единственным человеком, которого она знала в здешних краях. Хочешь не хочешь, на него легла ответственность за девушку: Ланн был обязан заботиться о ее благополучии и безопасности. 'Не играть мне больше с Вилл в крокет', — словно прочитав его мысли, тихо произнесла Летиция. Он ощутил прилив нежности и поклялся себе, что никогда не поставит интересы Гильдии выше ее интересов, как и свои. Пропасть, разделявшая его и госпожу ди Рейз, после приезда в Гильдию стала шире и глубже, чем прежде, и, возможно, их близость, ныне подкрепленная контрактом, сулила неприятности, но это ничуть не поколебало решение Ланна.

Ульцескор угрюмо молчал: ее недавний упрек не имел под собой никаких оснований. Почти не имел. Летиция первой нарушила молчание, заговорив на совершенно другую тему.

— Я несколько раз слышала это имя, — начала она, — от тебя, от того ульцескора, что к тебе приставал, от Шайны. И я хочу немедленно получить ответ. Кто такой Риведер Кайн?