Прощай — прости - Кэти Келли

— Все хорошо, — раздраженно ответил он, когда Эшлин осмелилась спросить его об этом. — Я просто устал после целого дня переговоров и долгих деловых ужинов.

Наглость, с которой Майкл, оказывается, врал ей тогда, была таким болезненным ударом, что Эшлин едва смогла перевести дух. Он обманывал так спокойно, словно был профессиональным лгуном. Он никогда не говорил, в каком отеле собирается остановиться, а Эшлин никогда не спрашивала его об этом. Но, разумеется, если бы она спросила его, то Майкл намекнул бы ей, что звонить ему бесполезно, так как он все равно будет занят на деловом ужине.

«Просто на ужине», — всхлипнула Эшлин, роняя выписку и просматривая другую. С кем же он развлекался в номере «Джурис», пока она помогала их десятилетним близнецам, измученным приступами рвоты, держать головы над унитазом? Пробежав глазами еще несколько документов, она наткнулась на счет из «Интерфлоры»: на эту сумму можно было наполнить цветами целый стадион, и, уж конечно, ее не сравнить с ценами тех букетов, которые доставались Эшлин.

И тут ее осенило. Фиона знает. Она должна знать. Иначе не стала бы спрашивать о том, где Майкл останавливался в ту ночь. И почему она старалась как можно быстрее замять тот инцидент?

И зачем ей понадобилось заводить тот странный разговор о каких-то совершенно незнакомых Эшлин друзьях, которые недавно развелись? Это случилось на прошлой неделе, когда они после обеда вместе покупали продукты.

Женщины катили полные тележки по отделу с замороженными полуфабрикатами, когда Фиона внезапно начала рассказывать недавно произошедшую историю о неком муже-изменнике.

— Я всегда могу их распознать, — заявила она. — Человек, который никогда в жизни не занимался спортом, вдруг ни с того ни с сего начал бегать по стадиону Дублинского колледжа три раза в неделю. Эшлин, о чем это говорит?

Фиона продолжала, не дождавшись ответа:

— А одежда! Боже правый, видела бы ты его на прошлогодней рождественской вечеринке у Райена. Ты не поверишь, он заявился на коктейльную вечеринку в джинсах! Я спросила, не подражает ли он Бон Джови, а он даже не улыбнулся в ответ.

Фиона на секунду замолчала, чтобы забросить в тележку пару коробок «Лин Кузинз»[9], а потом продолжила:

— Видишь ли, жены никогда не замечают, что творится у них под носом. Все эти заботы о внешнем виде, тренировки, новые плавки остаются совершенно незамеченными дома, а потом, не успеешь произнести слово «измена», как еще один брак вылетает в трубу.

Тогда Фиона посмотрела на нее долгим многозначительным взглядом, в котором, как Эшлин поняла сейчас, был скрыт упрек: «ты-совсем-не-умеешь-читать-между-строк».

— Пат даже и не подумает о том, чтобы сыграть на чужом поле, — однажды сказала Фиона в приступе откровенности. — Он отдает себе отчет в том, кто на самом деле мажет его хлеб маслом, — добавила она.

Фиона знала, что муж никогда не рискнет партнерством в прибыльной юридической фирме своего тестя ради какой-то интрижки.

Вытаскивая из папки все новые и новые счета и находя все больше доказательств измены, Эшлин окончательно поняла, что Майкл всегда намазывал маслом только свой хлеб.

Ее отец двадцать лет проработал в бухгалтерской фирме и вышел на пенсию, которой едва хватало на жизнь им с матерью. И даже если бы он мог помочь Майклу в карьерном росте, тот никогда не принял бы такую помощь. Майкл был блестящим молодым журналистом, талант позволил ему быстро подняться по социальной лестнице, и ему никогда не требовалось прибегать к семейным связям, чтобы попасть в коридоры власти.

Сейчас, в свои сорок лет, Майкл занимал должность заместителя главного редактора одного из популярнейших воскресных изданий страны, и если его звезда продолжит движение по небосклону издательского бизнеса, то совсем скоро он сможет возглавить крупный газетный конгломерат.

Возможно, когда это произойдет, рядом с ним будет уже не Эшлин. А кто?

Она уронила счета Майкла на пол и медленно поднялась на ноги. Сняв трубку телефона, стоящего на его прикроватной тумбочке, Эшлин даже не обратила внимания на пустой стакан из-под апельсинового сока, который Майкл утром прихватил из кухни и, как обычно, оставил в спальне, прекрасно зная, что Эшлин все равно уберет. Если бы она не нашла тот злополучный чек, то в эту минуту, наверное, заправляла бы постели или пылесосила в комнате близнецов, собирая книги, комиксы и игрушки, небрежно разбросанные по полу.

Но сейчас ей было наплевать на все — пусть хоть дом рухнет. Она просто хотела знать. Знать, что случилось и с кем встречается Майкл. И, желательно, выяснить, что все это было какой-то ужасной ошибкой.

Глава вторая

Фиона взяла трубку после второго гудка.

— А я только собиралась звонить тебе! — воскликнула она. — Как ты смотришь на то, чтобы смотаться в Дан-Лэаре и пройтись по магазинам? Я приметила там восхитительные костюмы от Джона Роча и решила — буду сорить деньгами. Мы могли бы и кофе там выпить, верно? Или ты сегодня на хлебе и воде?

— Фиона, я не могу сейчас думать про магазины. — Голос Эшлин дрожал. Она собиралась проявить характер, но от теплых, заботливых слов Фионы ей захотелось сесть и разрыдаться. — Я не знаю, что делать… Это связано с Майклом, — едва вымолвила она. — Ты же знала, правда?

Эшлин услышала в трубке, как ее подруга резко вдохнула, и сама затаила дыхание, ожидая, что сейчас Фиона даст разумное объяснение и счету из отеля, и цветам, и нижнему белью.

— Знала о чем?

— О том, что он изменяет мне.

— О боже, Эш, как я жалею, что ты узнала!

Посмотрев в окно на идеально ухоженный сад Фионы, виднеющийся через дорогу, Эшлин удивилась тому, что все продолжало выглядеть точно так же, как днем раньше. Трава была ровно подстрижена, словно побывала в руках умелого парикмахера, петуньи густо вились между маленькими кустиками ароматной лаванды. Как, черт возьми, все могло выглядеть таким нормальным, если только что вся ее жизнь пошла прахом?

— Мне жаль, мне очень жаль, — повторила Фиона. — Я просто не знала, как сказать тебе, какие подобрать слова.

Я надеялась, что все закончится до того, как ты узнаешь. Это было бы лучшим вариантом для вас обоих: он бы погулял на стороне, а ты бы никогда не узнала, — будничным тоном добавила она. — Я думала, что лучше ничего не говорить. И я до сих пор сожалею, что тогда увидела их, потому что чувствую себя предательницей.

— Просто скажи мне, кто это, — жалобным голосом перебила ее Эшлин. — Просто скажи…

Фиона замолчала, а затем заговорила вновь. Ее голос был твердым и спокойным, словно она убаюкивала маленького ребенка.