Шварцкау - Алекс Орлов

— Это я, сэр, — сказал Говард, протискиваясь в кабинет. — Просто я подумал — вы же отдыхаете…

— Ладно, говори…

— Какой-то командир батальона прорывается в бюро через два связных сервера. Требует бюро дивизии.

— Но мы-то бригада.

— Да, — кивнул Говард. — Но дальше его все равно не пропустят, он всего лишь майоришка. Извините, сэр.

— Ладно, переключай, я отвечу ему как майоришка майоришке.

Говард вышел, а Танжер снял трубку с аппарата и услышал далекий голос:

— Але, добрый день, сэр! Доброе утро, то есть…

— Доброе утро. Начальник бюро службы безопасности, слушаю вас.

— Сэр, я всего лишь командир батальона и я…

— Да, майор Штоккер, я вижу на экране сопроводительную информацию, давайте ближе к делу.

— Сэр, мое полковое начальство решило меня высечь за потерю форта — вместе с ним мы потеряли контроль над целым районом. И это несмотря на беспримерное усиление его новой техникой. Теперь к самой сути. Вся техника была выведена из строя с помощью бронебойного ружья с дистанции примерно метров семьсот с лишним. Ни я, ни кто-то другой не могли обеспечить защиту от столь нетривиального, не предусмотренного никакими уставами нападения и…

— Постойте! Как можно повредить технику из бронебойного ружья с такого расстояния? Что у вас была за техника?

— Четыре «гасса» двадцать четвертой серии и четыре легких танка «бэ-эс».

— И что, этому оружию удалось продырявить их броню? — удивился Танжер. Ему показалось, что он зря теряет время с этим провинциальным командиром батальона, которому не хочется попасть под руку полковой комиссии.

— Сэр, прошу прощения, если я говорю сумбурно, но некий умелец из Тардиона прострелил четыре навесных генератора на «гассах» и четыре приемных экрана на танках «бэ-эс», сделав нашу технику не готовой к внезапной атаке, понимаете? Я уверен, что это дело службы безопасности, ведь обычными армейскими возможностями здесь не справиться — у меня в батальоне просто нет никакой защиты от диверсантов!

— Так, минуточку… — Танжер стал потирать указательным пальцем переносицу, он всегда так делал, чтобы поймать порхавшую совсем рядом мысль, хотя если точнее — всего лишь догадку.

— Сэр? — спустя минуту произнес майор. В его голосе было столько надежды на помощь и страха перед комиссией, что Танжер решил помочь. Впрочем, по-другому и не выходило, ведь это точно был их случай.

— Вот что, майор Штоккер, давайте мне сюда подробнейший отчет о том, что произошло. Желательно с поминутной раскладкой. Все, кто уцелел, должны написать собственные отчеты, и ничего страшного, если они будут повторяться.

— Я понял, сэр!

— Полагаю, там много раненых?

— Они все в медчасти, сэр, но из четверых уцелевших трое вполне могут говорить.

— Вот и хорошо. Выдайте мне полный отчет, а я свяжусь с вашим начальством и скажу, что это целиком наша история — мы заберем ее для расследования.

— Большое спасибо, сэр! Вы меня спасли! Я сейчас же побегу составлять донесения — самые полные!

— Ну, и удачи вам… — произнес Танжер, опуская трубку на аппарат. — Говард!

— Я уже здесь, сэр, — отозвался сержант, появляясь в дверном проеме.

— Все слышал?

— А нельзя было?

— Не паясничай. Позвони в штаб этого полка и скажи, что мы эту историю с диверсантом забираем для расследования и что комбат ихний не совсем виноват. Понял?

— Не виноват? — уточнил Говард.

— Нет, так говорить нельзя, мы же не военно-полевой суд и не войсковая комиссия. Как бы не виноват, понимаешь?

— Чтобы они его не сожрали…

— Да, чтобы они его не сожрали. Иди работай, а ко мне позови нашего глубокоуважаемого капитана Кербита.

— Я ему скажу через дверь, потому что он сейчас в сортире.

— Ни к чему эти подробности, Говард, просто скажи ему и скорее звони в полк, а то сожрут нашего осведомителя.

— Бегу…

Дверь закрылась, майор откинулся на спинку кресла и снова набросил салфетку на лицо.

Пока сержант передаст вызов капитану, который в сортире, пока тот оттуда выберется и придет в кабинет начальника, пройдет минуты полторы, а это в руках настоящего разведчика целое состояние, потому что полторы минуты — это шестьдесят плюс… тридцать секунд. А всего — девяносто. За девяносто секунд можно почувствовать расслабление, тепло во всем теле… уснуть… увидеть сны…

— Разрешите, сэр?

— М-да, разрешаю, — произнес Танжер, сбрасывая салфетку и возвращаясь к реальности.

Спустив ноги на пол, он стал неспешно обуваться, вспоминая минувшие сновидения. Кажется, это был райский островок с зелеными пальмами, белоснежным песком и голубой водой. А еще там были прекрасные туземки, штук двадцать.

«Интересно, как они там одни выживали?» — подумал Танжер, завязывая последний шнурок.

— Ты вот что, Петер… — начал было Танжер, но, распрямившись, увидел в руках капитана пластиковую папку.

— Все уже при мне, босс, — сказал тот и, не дожидаясь разрешения, опустился на стул.

— Он тебе, что, через дверь сообщил, о чем я подумал? — поинтересовался Танжер, еще не зная, что в папке, но догадываясь.

— Он — это Говард?

— Конечно, кто же еще? Это ведь он у нас то ли вражеский шпион, то ли посланец далекой инопланетной цивилизации.

— Я бы предпочел, чтобы вражеский шпион…

— Я тоже, но давай к делу.

— Весь внимание, босс.

— Это отчеты по операции «Машинерия»?

— Да, по неудавшемуся штурму.

— Давай все акты по поврежденным машинам. Меня интересует эти нестандартные пробоины.

— Разумеется, нестандартные, иначе бы этот материал к нам не попал, — сказал Кербит, выкладывая из папки листы с актами осмотров поверженной техники.

— Итак, — майор взял пару актов и стал их просматривать. — Поражение лопастей вентилятора… поражение лопастей вентилятора. Тут — повреждение гнезда ходовой пары и снова — поражение лопастей вентилятора.

— А у меня вот — повреждение тяги манипулятора главного орудия. Два случая, и в обоих тяга перебита, — сообщил Кербит.

— И тоже двадцать три миллиметра?

— Тоже. Везде приведены замеры, спектральный анализ частиц бронебойного сердечника и даже фотографии.

Кербит стал раскладывать на столе фото, но Танжер не уделял им особого внимания, лишь мельком проглядывая и отбрасывая в сторону.

— Там где-то были еще показания, — напомнил он.

— Вот они. Это показания Хельмута Райцеля, пилота «гасса», а вот более полный отчет лейтенанта Гардзинского, он пилотировал «чино».

Танжер стал читать. Оба пилота сходились в главном — они заметили огневую точку противника в тылу своих боевых порядков и попытались ее подавить, обстреливая из вспомогательного вооружения. Однако всерьез заняться этой позицией у них не было возможности, поскольку в этот момент обе стороны завязли в плотном бою на средних и ближних дистанциях.