Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III - Владимир Волков

Русское правительство предприняло попытку вернуть Казанское ханство под свою власть и в апреле 1506 года направило на Волгу большое карательное войско – «воевод множество и воиньство бесчислено». Командовал им младший брат Василия III, удельный князь Дмитрий Иванович Углицкий («Жилка»). В походе принимали участие войска и другого удельного князя – Федора Борисовича Волоцкого, а также часть великокняжеской рати под командованием князя Федора Ивановича Бельского. Большая часть войска шла к Казани на кораблях, по берегу двигался лишь конный полк князя Александра Владимировича Ростовского. Русское командование попыталось также блокировать «перевоз» на Каме, направив туда рать князя Семена Федоровича Курбского[53]. 22 мая 1506 года судовая рать подошла к татарской столице и вступила в бой с противником. Атакованная с тыла казанской конницей («заехаша от судов на конех»), она потерпела поражение и была разбита у Поганого озера[54]. Потеряв множество воинов убитыми и пленными, полки Дмитрия Жилки отступили к своему укрепленному лагерю и укрылись в нем[55]. В числе пленных был и третий воевода Большого полка, Данила Васильевич Шеин, через месяц, накануне второго сражения русских и татарских войск, казненный казанцами[56].

Получив известие о неудачном сражении, Василий III срочно направил из Мурома к Казани новое войско под командованием князя Василия Даниловича Холмского, приказав брату не начинать активных действий до прибытия этой рати. Тем не менее, 22 июня 1506 года, после прихода конницы князя А. В. Ростовского, русское войско, «не дожидаяся князя Василья Даниловича и иных воевод, не по великого князя приказу», стало готовиться к сражению. Оно произошло через три дня, 25 июня. Московское войско снова было разбито казанцами и, потеряв все пушки, отступило. Князь Дмитрий Иванович с полками судовой рати на кораблях ушел к Нижнему Новгороду. Другая часть разбитой армии под командованием касимовского «царевича» Джаная и воеводы Федора Михайловича Киселева ушла степью на Муром. В 40 верстах от русской, на реке Суре, отряд Джаная и Киселева был настигнут татарами, но сумел отбиться и ушел на свою сторону, уводя с собой пленных татар[57].

Оценивая результаты этой войны, А. А. Зимин полагал, что произведенное ею на Василия III впечатление привело к росту недоверия князя к полководческим талантам своих братьев. Якобы после Казани великий князь более не доверял им руководство большими походами. Но известно, по крайней мере, одно исключение – в 1514 году Дмитрий Жилка стоял с войсками в Серпухове, прикрывая границу и фланг шедшей на Смоленск главной русской армии от внезапного нападения крымских татар[58].

Продолжение конфронтации с Москвой не устраивало Мухаммед-Эмина, хотя первоначально, воодушевленный успехом, он попытался заключить антирусский союз с Крымом и Литвой и направил своих послов в Кырк-Ер и Вильну. Дошедшее до нас послание казанского хана королю польскому и великому князю литовскому Александру Казимировичу с сообщением о победе под Казанью настолько воодушевило адресата, что тот решил вступить в союз с Казанью и Крымом и начать подготовку новой войны с Москвой. Помимо прочего, Мухаммед-Эмин писал, что после того, как покойный уже Иван III направил свое войско на Казань «мы тое все воиско з Божю помочю побили, десять тысяч его в наших руках померли, и сего году в головах сын его князь Василей послал брата своего князя Дмитрия водою, а с ним пятьдесят тисечи люду, а другого брата сухом посылал, а с ним шестдесят тисячеи конного люду нас воевати присылал. И Бог нам помог. Которое воиско к нам водою пришло, тых есмо побили и после того шестдесят тисяч конное рати з братом его притягнуло и мы есмо против вышодчи били ся и побили шестдесят тисячеи, кголовных князеи и бояр его поимавши, саблею своею карали есмо. И тот брат его, на котором кони приехал, не мог на том кони назад втечи, в чолну втек»[59]. Литовская сторона направила в Казань своего посла – Сороку, но к этому времени ситуация в отношениях между Василием III и Мухаммед-Эмином изменилась в лучшую сторону.

Хан, на словах стремившийся к восстановлению полной независимости своего государства, но не понаслышке знавший о силах Руси, сразу же забыл о воинственных намерениях, едва узнал о желании Москвы нормализовать отношения с Казанью. Были начаты мирные переговоры о заключении с Русской Державой равноправного договора и восстановлении добрососедских отношениях. Несмотря на пришедшие из Литвы призывы продолжить войну с Москвой, Мухаммед-Эмин продолжил переговоры с представителями Василия III, освободив русского посла М. С. Кляпика Еропкина и всех пленных[60]. В марте следующего 1507 года мир между Русской Державой и Казанским ханством был возобновлен и поддерживался вплоть до апреля 1521 года. Впрочем, отныне русское правительство стало более настороженно относиться к своему восточному соседу, укрепив пограничные города. Так, с осадой Нижнего Новгорода в сентябре 1505 года связана последующая постройка в этом городе в 1508–1510 годах каменной крепости. Возводил ее с учетом новейших фортификационных достижений XVI века итальянский мастер Петр Фрязин.

Несмотря на перечисленные эксцессы, время от времени омрачавшие русско-казанские отношения, в целом они развивались в мирном русле, что позволило Ивану III после победоносного похода 1487 года сосредоточить усилия на решении других внешнеполитических задач, прежде всего – возвращении западнорусских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского.

Глава 2. Новгородские походы Ивана III

Одной из приоритетных задач, вставших перед великим князем Иваном Васильевичем к началу 1470-х годов, была необходимость полного подчинения Новгородской земли. Прежде рассмотрения хода разразившейся войны стоит разобраться, действительно ли этот длительный конфликт с градом Святой Софии оказался связан с осознанием Иваном III ограниченности внутренних ресурсов Московского княжества, недостаточных для противоборства с наследниками Золотой Орды. Такое предположение было выдвинуто Николаем Сергеевичем Борисовым[61]. Думается, истоки неприятия великим князем новгородской независимости лежат гораздо глубже и объясняются целым комплексом причин, среди которых, конечно, присутствовала и указанная. Но она была далеко не главной. Новгород давно уже стал центром притяжения всех враждебных Москве сил. Там после разгрома своих полков укрылся принятый с почетом галицкий князь Дмитрий Шемяка и его люди, туда слал посольства польский король и великий князь литовский Казимир IV Ягеллончик, мечтавший устранить растущую для него опасность с Востока. Кроме того, Господин Великий Новгород (официальное обозначение этого государства) был богатейшей из русских земель, перекрывавший и контролировавшей доступ к морским путям в Европу и ценнейшим товарам Севера. О немереных богатствах вечевого государства хорошо знали не только в Москве, но и в Литве, также готовой прибрать к рукам огромный край, простиравшийся от Балтийского моря до Урала и от Кольского полуострова – до Верхней Волги. В борьбе за Новгородщину Москва опередила Вильно, но задача организации присоединения Новгородской земли оказалась непростой и потребовала военного решения. И это при том, что огромное и богатое государство не имело профессиональной армии как таковой. Исключением были небольшие боярские дружины и воины Владычного (архиепископского полка). В случае опасности новгородцы вооружались и соединялись в ополчение, состоявшее из 5 кончанских полков, которые являлись тактическими единицами (Загородский, Неревский, Людин, Славенский и Плотницкий). Каждый кончанский полк делился на две сотни, сотню комплектовали несколько улиц. Полки возглавлялись избранными на вече воеводами. Там же избирался предводитель ополчения – тысяцкий. Свои ополченские полки выставляли и крупнейшие из новгородских «пригородов»: Ладога, Руса (Старая Русса), Торжок, Бежецкий Верх. Внебольших «пригородах» – Копорье, Яме, Орешке, Кореле и других – формировались ополченские сотни. Боярские дружины и Владычный полк составляли костяк этой рати.

В ходе административных преобразований, проведенных в середине XIV века, новгородское тысяцкое командование было преобразовано в коллективный орган власти. Возглавлял его отныне степенной (главный) тысяцкий, выступавший от имени всего Господина Великого Новгорода, которому подчинялись кончанские тысяцкие. В XV столетии была введена ежегодная ротация степенных тысяцких, что позволило обеспечивать равное представительство на этой должности бояр от разных городских концов. Однако эта система, удобная в дни мира, оказалась плохо работающей во время войны, так как затрудняла руководство и без того плохо скомпонованных ополченских полков, действовавших в бою несогласованно. Общая численность войск, которые мог выставить Господин Великий Новгород, составляла 30–40 тысяч воинов (в середине и второй половине XV века в Новгородской земле жило около 500 тыс. человек).