Мужчина с татуировкой - Анна Владимировна Дубинская

хладнокровную леди, а после я уеду, и мы не встретимся больше никогда…

Он зашел и сразу посмотрел на чемоданы, которые стояли на полу со всеми остальными, нажитыми за год, вещами.

– Уезжаешь?

– Ммм… Да.

– Тань, куда? – он сделал шаг ко мне. Я шаг назад. – В чем дело? Я реально не понимаю. Объясни мне идиоту, – громко требовал он.

– Ни в чем. Уходи, – я обхватила себя руками. – Нам не по пути. Прости и ты меня, если что-то сделала не так.

Я не смотрела на него и старалась дышать глубоко и ровно. Боже мой. Только бы выдержать. Только бы не выдать себя.

– Не так? Ты издеваешься? Я полюбил тебя! Я не знал, как к тебе подступиться. А сейчас, после того как, в оргазме кричала мое имя, ты посылаешь меня? – кричал он.

– Не кричи. Уходи. Все это не к чему. Уходи. Уходи, я прошу.

– Ты действительно не понимаешь да? Ты, черт возьми, не понимаешь, что ты сделала со мной? Ты мое сердце растоптала, Таня.

Я отвернулась и пошла в комнату, он догнал меня и обхватил сзади двумя руками, не оставляя мне шансов на спасение.

Я замерла, как птица пойманная клеткой. Кровь прилила к щекам. Страх окатил меня с головой и заставил трястись в его руках. Не смогла. Не выдержала. Нереально изобразить спокойствие рядом с тем человеком, который причинил тебе вред. Только бы не узнал. Только бы не узнал…

– Я люблю тебя, – прошептал он на ухо, обжигая своим дыханием.

– Я хочу тебя, малыш, – его руки сжались у меня на талии.

– Разве ты не видишь? Я болен тобой. Я умру без тебя…

– Что ты делаешь со мной? С нами? – продолжал он поглаживать меня по животу.

– Скажи, ты любишь меня, Таня-я-я? Скажи.

Его слова звучали, будто откуда то издалека. Или как будто бы мои уши были заткнуты ватой. Я не понимала смысла его слов. Я испугалась. Ужас проглотил меня с головой.

Я всхлипнула, мои веки налились слезами, и я уже не могла терпеть.

Костя резко развернул меня, дотронулся до лица, стер мокрую дорожу и приподнял мой подбородок.

– Ты что плачешь? Посмотри на меня! – тихо проговорил он.

Я молчала. Уходи, уходи, уходи…

– Посмотри, твою мать, на меня! – пробасил он на всю квартиру.

– Нет, – прошептала я, и еще одна слеза скатилась к моим губам.

– Я этого так не оставлю, ты поняла. Я не верю тебе! Я добьюсь правды! Куда ты уезжаешь? От чего бежишь?

– Костя, уходи. Прощай. Не ищи меня. Все кончено. Уходи, прошу, уходи.

Я зарыдала, закрывая лицо ладонями. Так громко, что он притих. Долго стоял и смотрел на меня.

А потом он ушел…

«Ты тоже любишь его» – как ударом по голове прозвучало в ушах.

Пройдет. Это ошибка. Ошибка.

ГЛАВА 6

Татьяна

7 лет назад…

Я куда-то ехала, и меня кто-то крепко держал в руках. Живот сильно стянуло повязкой.

Господи. Я выжила. Я жива. Голова сильно разрывалась от боли, мне хотелось пить, а еще тошнило. Жесть. Куда я еду? Надеюсь в больницу.

Надо открыть глаза. Надо постараться. Как там Лизка? А вдруг этот урод и ее покалечил? По щеке скатилась слеза. Мама… Мама уже знает или нет? Надо позвонить. Позвонить ей срочно, сказать, что я жива, и попросить прощения. Больше я из дома никуда не выйду. Пошло все на хер. Все тусовки, пьянки, гулянки. К черту все это.

– Кажется, она приходит в себя, – мужской голос прозвучал откуда-то сверху.

– Ничего. Это хорошо. Лишь бы дотянуть до больницы, – грустно ответила женщина.

Что? Я все-таки умираю…

Я открыла один глаз, затем другой, поморгала несколько раз и увидела то, что повергло меня в ужас.

Меня держал он. Этот урод, который душил и вставил нож в живот. Татуировка. На той руке, что обнимала меня сейчас была Морда бульдога и надпись… Я поморгала глазами в надежде, что меня приглючило. Нет. Серая надпись никуда не исчезала, как и страшная морда псины.

– Отпусти, – хотела крикнуть я, но голос пропал, и звук застрял в горле. Получилось очень тихо.

– Что? – спросил он.

– Отпусти, отпусти, отпусти меня ублюдок, – хриплый крик все же вырвался наружу.

Я забрыкалась в его руках, но адская боль сковала меня, и я снова обмякла в его крепком захвате.

– Это он. Женщина, это он. Он напал на меня. Это он – убийца, – я подняла руку и попыталась показать пальцем на него.

– Ты что несешь, дура? – я не видела лица парня, только слышала его низкий тембр.

– Кто он, девушка? Что вы говорите, – женщина в белом халате подлетела ко мне и заглянула в глаза.

– Она в бреду, – шикнул парень и слегка ослабил хватку. Я уже обрадовалась, что сейчас он меня отпустит. Но нет. Он не собирался этого делать.

– Это он напал на меня. Это он, – тихо почти беззвучно проскрипел мой голос, и я упала в пропасть. Я снова потеряла сознание.

Темно, больно и мокро. Я вся мокрая, особенно живот. Почему я не могу открыть глаза? Где Лизка? Где мама? Где я?

* * *

Очнулась я уже в палате после операции. Я слышала, что мама сидит рядом и плачет. Сердце больно сжималось от осознания того, как много я принесла маме разочарования и горя.

– Прости мам, не плач, – тихо пробормотала я, приоткрывая глаза.

– Дочка, – вскрикнула мама. – Доченька, моя родная. Господи – живая. Милая моя, родная.

Мама подскочила ко мне, крепко обняла и поцеловала в обе щеки. В груди защемило от душевной боли, а глаза намокли от непролитых слез.

– Прости, мамуль, я была паршивой дочкой.

– За что? Ты не виновата. Его арестовали. Того кто напал. Не бойся, все будет хорошо. Теперь я тебя никуда не отпущу. Ни на шаг.

– Я и сама ни куда больше не пойду. Мам, а Лизка как?

– А что Лизка твоя? С ней хорошо все. Это она скорую и полицию вызвала.

Мама вновь зарыдала и обняла меня. Я не сдержалась и тоже заплакала.

Потом пришел папа. От него то я и получила выговор и наказание в виде отсутствия гулянок на протяжении месяца. Я совсем не расстроилась, так как теперь вообще боялась куда-либо выходить. Пожалуй, это будет первый раз в жизни, когда я по доброй воле сама останусь под домашним арестом.

Через трое суток ко мне пришел следователь Леонид Григорьевич и попросил дать показания. Я все рассказала, как было. Про нападение,