Эти проклятые доллары - Марина Серова

Лежала я на том же диване, где какое-то время назад безмятежно потягивала красное сухое вино, дура безмозглая, думала, что умнее и хитрее всех…

Попробовав, безрезультатно, конечно, расцепить руки, я с трудом повернула раскалывавшуюся голову вбок и увидела на столике среди пивных банок свой пистолет. В кресле с мрачным видом восседал Плющ, куря почему-то сигарету, а за ним посередине комнаты нервно расхаживал взад-вперед Вова Маркин.

— Как самочувствие, ваша ментовская честь? — изрек Плющ, наливая себе в бокал из той же импортной бутылки. — Выпить не желаете?

Я молчала.

Так мерзко и хреново мне не было, наверное, никогда в жизни. Мало того, что Ольгу не выручила, да еще сама, переиграв дурочку, оказалась в лапах этого вежливого бандита. А вот Маркин…

А что Маркин? Что с него сейчас толку? Он, видимо, так боится своего компаньона, что раскололся при разговоре наедине относительно моей персоны. И даже угроза того, что завтра его заявлению будет дан ход, не может заставить его пойти против Плюща в мою защиту.

Значит, предстоит серьезный поединок с этим уркой-нуворишем, который сидит и поедает меня злющими глазами. А если начнет не глазами… Так. Сопротивляться я могу только на уровне интеллекта.

Что ж, это лучше, чем ничего.

— Вы не могли бы обращаться с дамой, пришедшей в гости, повежливее? — В моем голосе даже появилась какая-то хрипотца.

Плющ неожиданно расхохотался, и смеялся он с нарастающей истеричностью довольно долго.

Моя голова за это время разболелась еще больше, хотя, казалось, больше уже некуда.

— Ну, ха-ха… Я понимаю… хи-хи… что перед всякой ментовской швалью обязан ковровую дорожку расстилать и симфонический оркестр для встречи нанимать… хо-хо… — он достал из кармана своей полосатой рубашки белоснежный платок и начал вытирать слезы с уголков глаз. — Премного извиняюсь, что не оказал вам подобающего званию приема. Ты, кстати, небось подполковница какая-нибудь, под каким-нибудь полковником?

— Несмотря на твои плоские сальные шуточки, я все же отвечу: я в органах не служу и званий не имею, а занимаюсь частным расследованием…

— Это, как я понимаю, тебя кто-то нанял за деньги?

— Да, Ольгина дочь Алина просила найти маму, но, естественно, о деньгах речи и быть не могло.

— А зря, дорогая сыщица! Что ты скажешь, если я тебе дам гонорар, ну, скажем, штуку баксов, и ты станешь работать на меня, вполне платежеспособного клиента? И первое мое поручение тебе будет и последним: ты отправляешься домой лечить компрессами свою больную головку и по дороге выбрасываешь из нее все, что знаешь по поводу этой истории. Ну а девочку Алину я как-нибудь успокою…

Плющ откинулся в кресле, явно довольный своим благородством (мол, мог бы расчленить тебя, дуру, и по кусочкам закопать в разных углах своего участка!), и отхлебнул глоток любимого коричневого пойла.

— Соглашайся, Таня, у тебя нет выбора, — подал голос из глубины гостиной Вова Маркин.

— Ты забываешь, Володя, во-первых, что у тебя тоже нет выбора… А во-вторых, что Ольга моя подруга, и я работаю в данном случае не за деньги…

— Значит, за идею? — издевательски вопросил Плющ и добавил: — Ну, как хочешь. Работа твоя закончилась, похоже, надолго. Во всяком случае, пока мы с Вовой не будем в безопасности… там…

Он махнул рукой, и я поняла, что он имеет в виду Германию и поиски затерявшегося там Славика с их деньгами. Надо было срочно что-то предпринимать.

Такого пройдоху, как Плющ, можно было убедить, очевидно, только железной логикой. Ну и некоторые свои способности внушения я тоже подключила.

Пристально глядя ему в глаза, я задала очень простой вопрос:

— Ведь вам, Алексей, необходимо в первую очередь найти деньги. Так?

— Верно мыслишь, — отозвался Плющ.

— А для этого нужно найти Славу Матвеева. Так? — продолжала я.

— Ну так… — вынужден был соглашаться со мной Плющ, ведь он не мог ответить отрицательно.

А на самом деле это был элементарный психологический прием, который знают даже маленькие дети, никогда в жизни не открывавшие Карнеги.

— Вы мне поверите, если я скажу, что готова всеми силами помочь вам это сделать? Что у меня в этом есть свой интерес?

— Это какой же такой интерес? — вступил в разговор Володя Маркин.

— Обычный. Материальный, — ответила я, по-прежнему не сводя глаз с Плюща.

— Ну, в это я еще могу как-то поверить, — сказал хозяин особняка и отвел глаза в сторону.

— А зачем тебе эта Ольга понадобилась? — снова задал вопрос Маркин.

— Вы никак не поймете, — медленно ответила я. — Она ведь моя близкая подруга. Я за нее волнуюсь, это же так элементарно! Плюс к этому я точно знаю: она ни в чем не виновата и о том, где сейчас находится ее муж, никакого понятия не имеет.

— С чего ты так решила? — недоверчиво осведомился Плющ.

— Я совсем недавно читала ее дневник, — выдала я свой главный козырь, — который она писала явно не для посторонних глаз. Так вот, судя по написанному там, она не больше вас знает, где находится Слава. К сожалению, сейчас, вот в эту минуту, этого дневника я вам предоставить никак не могу…

И я выразительно кивнула на стягивающие мои конечности путы.

— Но у меня есть другой способ доказать вам Ольгино неведение, — обнадежила я публику.

— Интересно-интересно, — пробормотал Плющ. — Мы слушаем, продолжайте.

— Возможно, он вам покажется необычным, — заранее предупредила я, — но зато он очень убедителен.

Вова помотал головой, как бы отгоняя наваждение — наверное, на него еще продолжал оказывать остаточное действие экстракт «шакти», — и отошел от меня подальше. Послышался характерный звук открываемой очередной пивной банки.

— Приведите сюда Ольгу, — предложила я. — Ведь она же наверняка у вас.

— И что будет?

— И вы убедитесь наверняка, что я играю в открытую, — пообещала я.

Плющ тяжело поднялся с кресла и, приказав Маркину не спускать с меня глаз, вышел из гостиной.

Прошло еще минут пять, которые показались мне вечностью, и — наконец-то! — в комнату вошла Ольга, конвоируемая сзади Плющом.

Вид ее поразил меня — в лице ни кровинки, губы искусаны или разбиты, огромные, некогда бездонно-голубые глаза как будто сузились и выцвели.

Руки моей подруги стягивала такая же эластичная лента, как и мои, а рот был залеплен скотчем, видимо, чтобы она ничего не могла мне сказать или закричать, привлекая внимание соседей.

— Ну, — сказал явно приободрившийся за время отсутствия Плющ, — давайте-ка проверим твои способности. Я три дня с ней бьюсь, и кнутом и пряником, а она молчит как рыба или партизан на допросе.

— А что ты на самом деле желаешь от нее узнать? — спросила я, потихоньку радуясь про себя, что головная боль, кажется, начала проходить.

— Она должна была получать информацию от Славы. Он звонил ей, и она наверняка знает, из какого города был звонок. Мы неделю назад уже мотались к немцам, все языки постирали и ноги посбивали, кучу бабок угрохали — он прямо-таки провалился сквозь землю. Никто ничего не знает, не слышал, не видел. А Ольга, я уверен, в курсе дел, только, дура, защищает своего… козла! Эх, я бы ему сейчас впарил! — Плющ даже смачно, по-блатному, плюнул на свой дорогой ковер.

Я спокойно посмотрела в его становящиеся бешеными глаза и сказала:

— Алексей, было бы неплохо, если бы мне освободили руки. Хотя бы руки. Для гипноза, понимаете ли, они должны быть свободны…

Плющ подошел к столу, взял с него мою «беретту» и положил в карман брюк. Потом тоном начальника приказал Маркину распутать мне руки.

Володя проделал это с явным облегчением, поскольку беспокойство от сложившейся ситуации его не оставляло — веко дергалось, руки тряслись.

— Еще хорошо бы сделать так, чтобы Ольга могла говорить, — продолжала я диктовать условия. — Я, конечно, могу принять ее телепатические сигналы, но ведь вы хотите все слышать, не так ли?

Плющ молча кивнул и с треском стал отдирать от нежной кожи Ольгиного лица (бедная моя!) этот идиотский скотч.

— Танька, как здорово… ты здесь, — из глаз подружки покатились слезы.

— Не волнуйся, все будет хорошо, с Алиной полный порядок, — сказала я, усаживаясь на диване с по-прежнему спеленутыми ногами.

— Оленька, ты расслабься, я сейчас на время погружу тебя в гипнотический сон — мы же это пробовали, правда? — и они убедятся, что зря тебя мучили. Подвиньте кресло вот сюда, так, чтобы Ольга сидела напротив меня, — обратилась я к Плющу.

Вдвоем с Маркиным они исполнили требуемое. Ситуация, конечно, для нормального гипноза была не из лучших. Одна связана полностью, другая имеет только свободные руки. Но, ладно, попробуем.

Пристально глядя в глаза подруги, я делаю привычные, отработанные движения руками, свои особые пассы… минута… две…