История Нового времени. Эпоха Возрождения - Сергей Нефедов

Таков был конец последнего рыцаря Европы. Людовик, тайно помогавший швейцарцам, не скрывал своей радости и созвал французскую знать на пир – но у графов и герцогов кусок не лез в горло: они понимали, что теперь настал их черед. Королю удалось одолеть непокорных сеньоров и уничтожить почти все феодальные владения; те, кто поднимал мятежи, кончили жизнь на эшафоте или в железных клетках в подвалах замка Плесси ле-Тур. Людовик XI завершил то, что начал Карл V, – создание французской абсолютной монархии. Отныне Франция стала единым государством, везде повиновались одному королю и одному закону; никто, кроме короля, не мог содержать войска и собирать подати. Частные войны ушли в прошлое, и крестьяне могли спокойно работать на своих полях, а ремесленники – в своих мастерских. По словам летописца, крестьяне "старались поправить и заново перестроить свои жилища, расчистить свои поля, виноградники и сады. Многие из опустевших городов и округов были снова заселены".

Людовик сделал много для развития торговли, пытался ввести единые меры, уничтожить внутренние таможни и привлечь к торговой деятельности дворянство. Король создал государственную почту – учреждение, забытое со времен Римской Империи. Он управлял Францией из своего кабинета и проводил целые дни, разбирая письма и вникая в дела; по всей стране и за границей у короля были шпионы; он все знал и повсюду раскидывал свои сети, за что получил от своих врагов прозвище "всеобщего паука". Знать ненавидела короля, поэтому Людовику приходилось остерегаться; в конце жизни он редко покидал свой замок Плесси ле-Тур, прячась за унизанными железными шипами каменными стенами; посторонним было запрещено приближаться к этим стенам, и все подходы простреливались лучниками. В подвалах замка стояли железные клетки с пленными аристократами, и иногда король спускался вниз и разговаривал со своими врагами, некоторые из которых сидели в клетках по десять лет. Когда Людовик почувствовал приближение смерти, он приказал выпустить многих из них: король был очень набожен, постоянно молился и беспокоился о том, с чем он предстанет перед Господом. "У всех королей добро совмещается со злом, ибо они – люди, – писал королевский секретарь Филипп де Коммин. – Но без всякой лести можно сказать, что у Людовика было гораздо больше качеств, соответствовавших его положению короля и государя, нежели у любого другого".

В конечном счете, правление Людовика было основано на древнем принципе, лежавшем в основе всех монархий, – принципе Справедливости. "Посредством Справедливости правят короли, – писал историк тех времен, – и без их справедливости государства превратились бы в разбойные притоны". Благодаря справедливости и абсолютной власти Людовик XI создал государство, намного превосходившее мощью своих соседей. "Казалось, что вся Европа только и создана для того, чтобы ему служить", – писал де Коммин. Налоги, которые платил каждый француз, позволяли королю содержать регулярную армию: 5 тысяч кавалеристов, обученных сражаться в строю, и 25 тысяч пехотинцев, среди которых было много бесстрашных швейцарцев. Королевская артиллерия была самой многочисленной и самой совершенной в Европе: французы первыми стали отливать чугунные ядра и поставили пушки на подвижные лафеты. Сила Франции пугала соседних государей, и, хотя Людовик XI отличался миролюбием, должно было настать время, когда эта сила вырвется наружу. Это произошло в правление сына Людовика, Карла VIII; французские войска перешли Альпы и устремились на богатейшую страну Европы, Италию. Начались долгие войны, в которых Франция сражалась со всей Европой, – однако прежде, чем перейти к описанию этих войн, нам нужно познакомиться с историей других европейских государств.

РОЖДЕНИЕ ИСПАНСКОЙ МОНАРХИИ

Бойтесь Бога и воздавайте хвалу Ему,

ибо приближается час суда Его.

Франция была самым сильным государством Европы, олицетворявшим в себе могущество христианской цивилизации, – недаром всех европейцев на Востоке называли франками. К юго-западу от Франции простирались выжженные солнцем степи и плоскогорья Испании, страны, долгое время бывшей полем боя между Западом и Востоком. В XIII веке мавры, когда-то владевшие почти всей Испанией, были оттеснены на юг, и отвоеванные земли были поделены между тремя христианскими королевствами – Португалией, Кастилией и Арагоном.

Арагон издавна владел несколькими графствами в южной Франции, и его порядки почти не отличались от французских. Так же, как во Франции XIII века, здесь были привыкшие к самоуправству бароны, полунезависимые города-коммуны и короли, которые время от времени пытались усмирить баронов и утвердить государственный порядок. Так же, как во Франции, арагонские крестьяне были рабами своих сеньоров, и закон гласил, что "сеньор может обращаться со своими вассалами, как ему будет угодно, и если это будет необходимо, морить их голодом или жаждой, или гноить в темнице".

В отличие от Арагона, крестьяне Кастилии сохранили свою свободу – это королевство было главной ареной сражений между христианами и маврами, и бесконечная война делала свободным всякого, кто мог держать в руках оружие. Кастилия была страной бургов, укрепленных поселков, жители которых объединялись в коммуны-"консехо"; они пахали окрестные поля, жили по своим законам и сами выбирали своих старшин. В каждом доме хранилось оружие, и каждый всадник считался рыцарем-кабальеро. "Каждый, кто пожелает стать рыцарем, да станет им", – гласил указ короля Альфонса VII.

Кастильских аристократов звали грандами; они владели обширными поместьями на завоеванных землях; эти земли обрабатывали арендаторы-мавры, которые жили своими общинами, молились в мечетях и по закону должны были носить особую одежду зеленого или синего цвета. Победители-христиане запрещали маврам носить оружие, драгоценности и отпускать бороды: борода считалась признаком благородства и знатности. Некогда многолюдные мусульманские города стояли в запустении; большая часть населения бежала перед приходом христиан. Оставшиеся мавры и евреи жили в особых, обнесенных стенами кварталах – и при этом постоянно ожидали погромов; воздух Испании был наполнен религиозной враждой, которая не утихала в течении долгих веков. Бесконечные войны с маврами сделали испанцев фанатиками веры; множество "воинов Христа" сражалось в рядах рыцарей духовных орденов: они жили, как монахи, и проводили всю жизнь на войне. Короли выступали в этих войнах как предводители христиан, это объединяло вокруг них народ и придавало силу королевской власти Церковь не враждовала с монархами, а добровольно подчинялась им, и короли своей властью назначали епископов – в Испании не было той борьбы за инвеституру, которая так долго сотрясала большую часть Европы.

Почитаемая церковь, могущественные гранды и многочисленные коммуны – таковы были три силы, на которые опирались пиренейские монархии. Когда короли нуждались в средствах, они собирали епископов, знать и выборных от коммун на многолюдные собрания, "кортесы", и кортесы назначали субсидии и налоги. Союз церкви, знати и коммун оставался сплоченным до тех пор, пока продолжалась реконкиста – отвоевание земель мавританской Испании. Однако в конце XIII века реконкиста остановилась: оттесненные на юг мавры укрепились в горах Гранады и успешно отбивали атаки рыцарских ополчений. Привыкшее жить войной рыцарство осталось без добычи – и принялось грабить свою страну; могущественные гранды развязали усобицы, стали воевать с королем и требовать деньги с коммун. Междоусобицы продолжались полтора столетия; "королевство совсем обезлюдело, все гранды жили разбоем и неправедной добычей", – писал кастильский летописец. Королевские земли и доходы были присвоены грандами; предание рассказывает, что король Энрике III однажды остановился в Бургосе и захотел пообедать – но ему ответили, что в казне нет денег даже на то, чтобы купить еды, и королю пришлось заложить свой плащ. В это время во дворце архиепископа происходил шумный пир с участием многих грандов; король переоделся в платье слуги, проник во дворец и ходил среди накрытых столов, разглядывая гостей. На следующее утро он вызвал грандов к себе и спросил, сколько королей в Кастилии. Гранды переглянулись, не зная, что ответить. "Мне кажется, что их по крайней мере двадцать, – сказал король, – но я хочу, чтобы отныне королем был я один". Энрике потребовал у грандов вернуть захваченные королевские земли – но после его смерти все пошло по-старому.

Между тем, в соседней Франции установилась абсолютная власть монархов, и многие испанцы обращали свои взоры на север, видя во французских королях образец для подражания. Среди тех, кто думал о том, как прекратить смуты и установить порядок, был Фома Торквемада, настоятель одного из монастырей и духовник наследницы кастильского престола, юной принцессы Изабеллы. Торквемада задумал объединить Испанию, обручив Изабеллу с арагонским принцем Фердинандом. Гранды не желали усиления королевской власти, поэтому приходилось действовать тайно, и Торквемада провел Фердинанда во дворец под видом погонщика ослов. План удался, Фердинанд и Изабелла стали королями объединенной Испании, а Торквемада – их первым советником; под его руководством королевская чета приступила к утверждению абсолютной монархии. Чтобы укротить мятежных грандов, Фердинанд и Изабелла обратились за помощью к коммунам и созвали "святую эрмандаду", союз городов с целью наведения порядка в стране. Ополчение коммун стало осаждать замки знати, большие бомбарды крушили стены и башни; в Каталонии восстали крестьяне, которым король обещал освобождение от рабства. В конце концов, гранды были вынуждены покориться и вернуть короне захваченные земли, а восставшие крестьяне получили свободу.