Один лишний - Дмитрий Олегович Борисенко

исключительно Вано. Он стоял с сонным видом и курил, а наш диалог, как всегда, начался с тех же фраз:

– Первые пары – это такое дерьмо!

– Полностью согласен.

У нас оказалось много общих интересов – музыка, фильмы, книги. И, конечно же, отношение к универу. Вано мне нравился, чего я не мог сказать о других членах нашей небольшой компании.

На парах мы сидели обычно вчетвером. Опоссум развлекал нас анекдотами. Опоссумом был Рома. Как-то раз в столовке его назвала так Юля, и нам показалось это очень забавным. С того дня у Ромы появилась новая официальная кличка.

– Слушайте, слушайте! – обратился к нам Опоссум, держа в руке телефон. – Прочитал офигенную шутку: «Не пойму, или у меня действительно сейчас свободное время, или я что-то забыл сделать».

На лице у него горела восторженная улыбка, он ожидал, что мы его поддержим и вместе посмеемся.

Шутки Ромы, вычитанные в интернете, – это отдельный вид искусства. Как только Опоссум приходил в универ, он начинал извергать их одну за другой. Все, что он прочитал за прошедший вечер, обязательно пересказывалось. И ладно, если бы они были смешные… Сначала мы посмеивались, потому что не хотели обижать его. Но всему есть предел. Только Рома почему-то этого не понимал и каждый день продолжал поражать нас своим «отменным» чувством юмора. Вано саркастично улыбался, Юля тоже. А я просто пропускал все мимо ушей.

– Да, Опоссум, шутка высший класс!

– Я же просил не называть меня так! – обиженно говорил Рома.

– Прости, Опоссум, больше не буду, – подмигивал нам Вано.

Как-то раз, отсидев четыре пары, мы, уставшие, вышли на улицу и закурили. Шла пятая неделя нашего обучения.

– Что, народ, может, по пивку после такого тяжелого и длинного дня? – обратился ко всем Вано. – Уже месяц учимся, а до сих пор ни разу не выпили вместе.

– Я только за! – обрадовалась Юля.

– Только если по одной кружке, я особо не пью, – смущенно проговорил Рома. – К тому же завтра в универ.

Я посмотрел на своих новых друзей, потом поднял взгляд вверх. На небе ни облачка, стоял отличный осенний день. Кажется, наступило бабье лето.

– А почему бы и нет, – одобрительно кивнул я, несмотря на то что денег в кармане почти не было. – А то дома уже совсем засиделся.

Бар, в который нас привел Вано, оказался прикольным местом с демократичными ценами. Мы выбрали лучший столик, вокруг которого стояли красные диваны. Народу в это время почти не было. На стене прямо над нами висел большой телевизор. Показывали «Симпсонов» без звука. Вместо этого играла музыка, какой-то панк-рок. Я сразу вспомнил «Одноглазого Джо» в Тамбове. Похоже, включать «2х2» без звука в рок-барах традиция.

– Короче, слушайте, вы в этом месте первый раз, да? – спросил Вано.

Все кивнули.

– Тогда идите оформите дисконтные карточки, и нам халявно нальют три литра пива.

Не теряя времени, мы подкатили к бару. Нам выдали три желтые пластиковые карты. Каждый взял по кружке пива и вернулся за стол. Не сидеть же на сухую и ждать халявное!

– Зашла я вчера в магазин, и вы прикиньте, пацаны, там айфон розовый! Такой красивый, просто пушка! Как же я его хочу… – втирала Юля.

Слушать бредни про розовые айфоны мне не хотелось, и я уставился в телик. Хоть звука и не было, мне всегда нравилось сочетание анимации и тяжелой музыки. Через несколько песен меня растолкали:

– Эй, Санек, ты что, уснул? Чего сидишь молчишь-то? – раздался голос Вано.

– Да нет, я так, в телик засмотрелся…

На столе уже стояла огромная трехлитровая «башня» с пивом. Сбоку у нее был специальный кран для наполнения бокалов. Все налили по второй, а я только пару глотков успел сделать из своей первой кружки.

Вано залпом осушил почти половину стакана, со звоном поставил его на стол и смачно рыгнул.

– М-да, Вань, ну ты и свинья, – улыбаясь, сказала Юля.

– Прошу извинить.

После этих слов Вано рыгнул еще громче.

Решив, что трезвым оставаться не дело, я начал догонять остальных. Быстро допил первую пинту, налил вторую, затем третью. На столе появилась еще одна трехлитровая «башня». Все мы порядком накидались. Рома затирал истории, какой он крутой тип на районе, как бегает по заброшкам и скрывается от полиции, Юля постоянно громко смеялась, и все мы делали вид, будто верим Опоссуму.

– А знаете что? Я вам тако-о-о-е сейчас покажу! – Вано, пошатываясь, встал. – Пойдемте к барной стойке, замутим крутой коктейль.

Вано что-то прошептал бармену, тот улыбнулся и посмотрел на нас, сгрудившихся перед стойкой.

– Ну что, кто не трус, а?

– Это ты там чего затеял? – еле ворочая языком, спросил Рома.

– Называется «экстрим-подача». Слабо, Опоссум? Покажешь всем, насколько ты крут.

– Да! Я могу, это легко! Че делать надо?

– Садись.

Бармен указал на стул, а сам начал наливать шоты и выставлять их перед Ромой. Когда на стойке выстроились в ряд пять рюмок с разноцветным содержимым, бармен вытащил из-под стола биту и оранжевую каску.

– Надевай, – скомандовал он.

– Это еще зачем?

Рома будто бы сразу протрезвел и смотрел то на Вано, то на бармена испуганным взглядом.

– Не боись! Это для твоей же безопасности! Выпиваешь один шот – я бью по каске битой, и так после каждого. Готов?

– А бить сильно будете? – пролепетал Рома.

– Да не бойся, голова не отлетит.

Бармен поигрывал битой. По лицу было видно, что это его любимая часть рабочего процесса.

– Держись, Опоссум, мы в тебя верим! – прокричала Юля.

Рома натянул каску и в отчаянии посмотрел на Вано. Тот показал большой палец в ответ.

– Ну что, поехали!

Первый шот. Удар. Мы начали орать во все горло, перекрикивая музыку: «Да-вай! Да-вай!» После второго шота и удара вокруг барной стойки столпились немногочисленные гости, которые присоединились к нашей команде поддержки. Третий шот. Удар. Четвертый и, наконец, пятый. Рома вытер рот рукавом и неуверенным движением снял каску.

– Ну как?! – хором спросили мы.

– Просто охереть!

Рома смеялся, глаза бегали во все стороны, пытаясь сфокусироваться хоть на чем-нибудь. Когда он слез, вернее сполз, со стула, его ноги подкосились, и наш «экстремал» чуть не грохнулся на пол. Взяв друга под руки, мы дотащили его до наших диванчиков.

– Ты, конечно, красавчик, Опоссум, не ожидал от тебя такой выдержки. Санек, а ты как? Хочешь экстрим-подачу? Посмотри, как Роме хорошо, – подначивал Вано.

Но Роме было уже совсем нехорошо, он сидел, положив голову на стол, руки безвольно болтались. От былого веселья не осталось и следа.

– Нет уж, спасибо, я не самоубийца.

– Он хоть жив? – поинтересовалась Юля. – Выглядит совсем фигово. Опоссум, ты как?

Она похлопала его по плечу.

– Кажется, меня сейчас вырвет.

Рома резко вскочил, чуть не опрокинув стол, и, качаясь в разные стороны, побежал к туалетам. Но удержать содержимое желудка у него не получилось, его вырвало прямо посреди зала. Пришлось выручать Романа, пока он не заблевал чей-нибудь стол. Мы помогли ему добраться до туалета, где он обнимался с белым другом больше получаса.

Выйдя из туалета, Опоссум звал всех пить дальше, но время уже было позднее. Да и персонал недвусмысленно намекнул, что пора нам валить домой.

К счастью Ромы, он жил со мной на одной ветке. С Юлей и Вано мы распрощались на «Кольцевой», а мне пришлось следить за горе-экстремалом в надежде, что он хоть чуть-чуть протрезвеет к моменту прибытия поезда на его станцию.

Переход на желтую ветку стал задачей не