В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война - Андрей Окулов

Село Мясной Бор. В январе 1942 года войска Волховского фронта прорвали здесь оборону немцев. Но, втянувшись в горловину прорыва, 2-я Ударная армия оказалась в гигантском мешке — 19 марта противнику удалось закрыть проход у Мясного Бора. 20 марта в окруженную армию прибыл генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов, 16 апреля он принял командование 2-й Ударной армией.

Не хватало боеприпасов, два месяца армия находилась на голодном пайке. В пищу шли древесные почки, березовая кора, кожаные части амуниции.

В течение месяца Власов командовал обреченной армией, пока наконец 14 мая 1942 года не получил директиву Ставки: «…Отвести 2-ю Ударную армию из занимаемого района». Поздно. От армии почти ничего не осталось. Здесь неподалеку когда-то был сарай, в котором прятался Власов. Когда немцы подошли близко, он вышел и сказал: «Не стреляйте! Здесь — Власов…» Потом — плен. Согласие возглавить Русскую освободительную армию. Почти миллион добровольцев. Немцы боялись и оттягивали создание РОА до самого конца войны. Потом, в 1945-м, добровольцы Власова освобождали Прагу от тех самых немцев, которым должны были служить. Американцы же выдали генерала подошедшим советским частям. Военный трибунал и казнь в подвале…

А началось все здесь — в Мясном Бору.

— Если тебя история интересует, вот, возьми! — Хозяин достал из записной книжки рассыпающийся желтый листок. — Немецкая листовка, ребята в блиндаже нашли.

На одной стороне изображен красноармеец, воткнувший винтовку штыком в землю и «радостно идущий сдаваться». Подпись: «Вы окружены со всех сторон! Ваше положение безнадежно. Спасайся, кто может!»

На обороте: «ПРОПУСК. Немецкие офицеры и солдаты окажут перешедшему хороший прием, накормят и устроят на работу. Пропуск действителен для неограниченного количества переходящих на сторону германских войск командиров и бойцов РККА. (Перевод на немецкий смотри рядом.)».

История…

Мы у трофейщиков. Так называют себя те, кто занимается незаконным промыслом выкапывания из земли и реставрации оружия на местах боев Второй мировой. На их жаргоне это называется просто — «копать».

Живет в Ленинграде или Новгороде парнишка, учится или уже работает. Раз или два в год выезжает сюда, один или с группой таких же «трофейщиков». Часто группы собираются уже на месте. У каждой — свой лагерь, часто — свой участок. Из-за права на участок, бывает, разгораются нешуточные столкновения вплоть до перестрелок. Стреляют, однако, поверх голов — для устрашения. Но не это — главная опасность.

Раз-два в год здесь проходят саперы. Ищут и вывозят мины, снаряды и все, что может взорваться. Хуже — если саперы вместе с милицией устраивают на трофейщиков облавы.

Но в лесу трудно доказать, что парнишка виновен в «незаконном владении оружием». Идет он по лесу с автоматом на плече. Хватают, хотят акт составить. А он им:

«Только что нашел, нес вам сдавать, не успел. В чем проблема?»

Хозяин рассказывал, как одним летом приехали сюда саперы с грузовиком. Дорога узкая, далеко в болото не заедешь. Нагрузили они машину железом, едут назад. А местные трофейщики заложили на дороге две противотанковые мины и взорвали. Подъезжает грузовик к воронке — дальше не проехать. Из леса кричат: «Если еще мешать будете, устроим шутку похуже!»

Летом над «трофейным лесом» летают пожарные самолеты. У каждого под крыльями — две картонные бочки с водой. Заметит летчик в лесу дымок — и сбрасывает на возможный очаг возникновения пожара свой мокрый груз. Однажды группа трофейщиков развела костер — отдыхают, кашу варят. А самолет-пожарник костер заметил, спикировал — и стоят трофейщики все мокрые у потухшего очага. Один парень не стерпел, схвати винтовку — и прилетел летчик на аэродром с пулевой пробоиной в крыле.

Раскопала трофейная группа немецкий блиндаж с эсэсовским обмундированием. Оно неплохо сохранилось. Нарядились, каски подобрали и вышли на шоссе. Едут машины, вдруг — из леса выходит отряд эсэсовцев и строем идет но дороге! Водители чуть с ума не сошли. Интересно, что они потом дома рассказывали — что встретили заблудившихся с войны немцев?

Основные инструменты трофейщика — щуп и крюк. Щуп — это деревянная жердь с привязанным на конце шомполом. Крюк — тот же шомпол, только согнутый. Подходит трофейщик к воронке от снаряда, видит — грунт тинистый. Значит — можно искать. В тине металл сохраняется хорошо, она воду не пропускает. Трофейщик начинает втыкать щуп в края воронки и слушать — по звуку нужно определить, дерево или металл. И какой металл. Если звук подходящий, в воронку запускается крюк, которым извлекается — винтовка, автомат, каска и так далее.

Редкая, но цепная вещь в этих местах — маленький переносной насос. Им можно откачивать воду из воронки, и тогда работа облегчается. Но достать насос и спрятать его так, чтобы не нашла конкурирующая группа или саперы, — непросто.

Блиндаж — это поросший кустами холм. В случае обнаружения есть два способа добраться до содержимого: раскопать слой земли, а он может быть не один метр толщиной, или — взорвать. Второй способ проще — мин и снарядов вокруг достаточно. Но если в блиндаже окажется склад боеприпасов и они сдетонируют, осколки, комья земли и камни могут накрыть взрывавшего на довольно далеком расстоянии. В таких случаях «взрывники» надевают на голову каски и выискивают трос для инициации взрыва подлиннее.

Зачем все это? Для некоторых — романтика: съездить в лес, пострелять из боевого оружия. Для некоторых — заработок. Они могут стать настоящими экспертами но оружию. Хорошо сохранившийся немецкий пистолет «вальтер» или «парабеллум» на черном рынке стоил в то время до 70 рублей. Столько же — пулемет. Повезет, если удастся найти знаменитый «МГ-42». Брат Евгеньича, сам старый трофейщик, рассказывал, что очередью из него подстригал кусты. «Только лента руку царапает — слишком высокая скорострельность». Другие торгуют нашивками, значками и прочей военной атрибутикой. Самый мерзкий вид — мародеры-гробокопатели, эти за золотыми зубами охотятся.

Наши проводники — как будто оружейники. Но много о себе не рассказывают, нас не расспрашивают. Здесь, в лесу, — свой кодекс поведения.

Мы сюда приехали совсем за другим.

В конце семидесятых наметился конец диссидентского движения. Многие эмигрировали, другие — в лагерях. Шеф КГБ Юрий Андронов, чувствуя скорую смерть Брежнева и свое вступление на партийный престол, чистил страну от оппозиционных элементов с особым усердием. «Разрядка» кончалась, на протесты Запада обращали все меньше и меньше внимания — скоро начнется Афганистан и новая «холодная война».

Капитан КГБ Виктор Орехов, тайно помогавший диссидентам, предупреждал о предстоящих арестах, было известно даже, в каком порядке кого будут арестовывать. Не избежал этой участи и он сам.

— Сколько это продлится? — спросил я у Евгеньича.

— Один год.

— Не может быть, почему?

— Экономика разваливается. Правительство отказывается проводить реформы, наоборот, — наступает новый «зажим». Скоро все это кончится хаосом. Нам нужно только переждать этот период. Для этого необходима база, где можно будет отсидеться, наладить типографию…

— Год? Не верю. Спорим на рубль, что это продлится дольше?

Мы поспорили. Но базу нужно было строить.

Когда улеглись спать на полу избушки, я положил карабин рядом.

Проснулись. Первым делом стер с него рукавом росу и вышел наружу. Утро обещало еще один мокрый день. Не вставать же в «трофейном лесу» по будильнику. Березу — на мушку. Огонь!

Возле тропинки через болото, покосившись, стоял вросший в мох ржавый миномет. Проходя мимо, я толкнул его рукой. Он скрипнул суставами и уставился жерлом в сторону лагеря.

Привал — возле колодца. Его немцы вырыли. Неподалеку — брошенная ими походная кухня. В стороне, за деревьями — немецкое кладбище. Ряд обложенных кирпичом могил. Они собирались своих после войны в Германии перезахоронить — немецкий порядок…

Отправились с Хозяином взглянуть на окрестности. Поляна изрыта воронками. Вокруг, между чахлых кустов, на кочках, в траве — черепа, черепа, черепа…

Это — наши. Семьдесят девятый год. Тридцать семь лет они лежат здесь незахороненные. А Брежнев переиздает книгу своих военных воспоминаний.

Я поднял на краю воронки черную летучую мину: «Может, пригодится?»

— Осторожно, она в хорошем состоянии! Уронишь…

Я бережно положил ее на землю.

Место для базы выбирали так, чтобы никто случайно не набрел. Краем озера идти до толстой березы на мыске, потом — направо, и пройти напрямик, через густой еловый лес. Мертвый. Почти все деревья сухие.

Выбрали пять елей и начали прибивать жерди прямо к ним. База получалась пятиугольная, смахивала на Пентагон.

Прежде чем разжечь костер на новом месте, Хозяин несколько раз ткнул в землю шомполом.