Избранница весны - Александра Черчень

– Зачем? Это как бы моя спальня, может, я спать хочу?

– А я что тогда тут делаю?

– А ты Злата, тоже будешь тут спать. В свободное от секса время.

Ба-бам-с. Это мой здравый смысл грохнулся на пол под натиском воинов наглости оппонента.

– Что?..

Он не ответил, подарив еще одну крайне борзую улыбочку, и вразвалочку двинулся ко мне. Я немного подумала, взвесила статуэтки в руке, выбрала ту что полегче и с сожалением во взгляде запустила искусно вылепленную пастушку в Весеннего психа. Вот уж точно весеннего! Недаром говорят, что в этот период у неадекватов обострения.

– Ты что творишь?! – рявкнул Кристиан, ожидаемо уворачиваясь от снаряда.

Пастушка влетела в стену и, мелодично разлетевшись на осколки, музыкально осыпалась на пол. Аминь, покойся с миром, ты долго украшала эту комнату, мне реально жаль!

– Самозащиту! – торжественно выдала я в ответ, уже прикидывая, как скоро успею вытащить из-под кровати канделябр.

– Это вандализм! Ты зачем Аннушку разбила?!

– Ты им даже имена давал? – поразилась я.

Судя по перекошенной и злобной роже – давал.

Я посмотрела на томную деву в неглиже в во фривольной позе, которая пока еще была целехонька.

– А это кто? Софьюшка?

– Это бесценное произведение искусства!

– Да? – не на шутку заинтересовалась я, разглядывая барышню более внимательно – Тогда будет обидно, если Софьюшка разделит судьбу Аннушки.

А дальше получилось случайно. Само, ей богу! Софьюшка оказалась тяжелее своей товарки, а ладошки у меня уже были такие потные и слабые от всех переживаний… статуэтка выскользнула из рук и, рухнув на пол, раскололась.

Кристиан, стоически переживая боль потери и грозно рыча, двинулся ко мне с неумолимостью ледокола “Арктика”.

Наша схватка была краткой, но эпичной.

Он ко мне, а я от него! В обнимку с канделябром, который таки успела вытащить из-под кровати и запрыгнуть на оную, в попытке удрать. Но Крис подло схватил меня за ногу, я рухнула на мягкую перину, а канделябр вылетел из пальцев и торжественно усвистел в сторону ваз, которые я заботливо поставила в ряд у стеночки на случай необходимой самообороны.

Судя по горестному стону, хрусталь и расписной старый фарфор были очень-очень дороги сердцу психа.

– Потери множатся? – пропыхтела я, пытаясь выбраться из под мужского тела. – Генрих, Мариэлла и Гаврииил Андропович тоже полегли смертью храбрых!

– Демонова истеричка! – выругался Кристиан, наконец, перевернув меня и зафиксировав руки над головой.

Я немного полежала, оценивая позу и то, что мои запястья вполне уверенно сжимают одной ладонью, поняла, что одно мое колено занимает чертовски удачное стратегическое положение и улыбнулась.

Моя радость сектанта явно насторожила, а в следующий миг он болезненно взвыл, получив удар по бубенцам. В потоке обрушившейся брани, я сумела различить пару нелестных сравнений себя с буйной самкой собаки, но мне было плевать.

Даже боль не заставила похитителя разжать мне руки, а ведь я планировала получить долгожданную свободу.

– Отпусти, немедленно, – прорычала, пытаясь выкрутиться из-под навалившегося тела. – Иначе еще раз получишь!

Правда, мое колено было уже не так выгодно расположено для удара, но я бы постаралась.

– Отпустить?! – прошипели мне на ухо таким тоном, что где-то в районе лопаток ожили мерзкие мурашки ужаса. – Ты разозлила меня, девочка!

От боли Кристиан уже не корчился, наоборот, его движения стали четкими, пугающими своей собранностью и резкостью. Он сильнее вдавил меня в постель всем весом, лишая возможности шевелить не только руками, но теперь и ногами.

Словно уж на сковородке, я пыталась вывернуться и сбежать, запоздало осознавая, что разбудила спящего зверя.

– И что ты сделаешь? – в сердцах крикнула я. – Изнасилуешь?! Накачаешь наркотой, как Лионну? А потом поимеешь мое бесчувственное тело?

– Накажу, – зло бросил он, обнажая не то в улыбке, не то в оскале идеально белые зубы. – Чтобы поняла, как я могу иметь женские тела.

Нервно сглотнув, я набрала в легкие больше воздуха и заорала. Мне казалось, раньше я никогда в своей жизни не вопила так громко. Безумная Банши позавидовала бы моим голосовым связкам, но этот факт не так волновал, как возможность удрать от насильника.

Сомнений, что психопат хочет меня изнасиловать, не оставалось.

Я все еще была под ним, когда Кристиан с торжествующим взглядом нашарил мои импровизированные удавки из шнуров балдахина.

– Ммм, какая запасливая девочка, – издевался он, обвивая мне запястья. – Любишь креативный подход, что ж… я его тоже люблю.

Пока мои руки привязывали к изголовью, я все же извернулась и умудрилась перевернуться на живот.

– Оу, – возликовал насильник. – Так даже лучше.

Осознав, что совершила стратегическую ошибку, задергалась из последних сил, но где там. Кристиан был раз в десять меня сильнее, а без помощи рук я казалась бабочкой в лапах паука, тем более что сам паук меня продолжал старательно связывать теперь уже по ногам.

Еще один шнур тугой петлей лег у меня под коленкой, а саму ногу психопат заставил подтянуть к груди, чтобы я не дергалась. Второй конец веревки мучитель обкрутил вокруг моего же локтя.

– Не надо, – всхлипнула я, понимая, что со второй ногой Кристиан проделывает тоже самое, элементарно фиксируя меня в унизительной колено-преклонной позе.

Я не могла шевельнуться, мешали узлы и сам Кристиан, который нависал сзади, недвусмысленно прижимаясь ко мне телом.

– Чего именно не надо? – почти проворковал он неожиданно игривым тоном, задирая мое и без того короткое платье на талию.

Его руки легли на попу, огладили полушария и сжали их. Я попыталась хоть как-то отстраниться, сжаться в комочек, за что заработала легкий шлепок.

– Я ведь говорил, что буду наказывать тебя, – почти лекторским тоном пропел весенний псих, оттягивая в сторону ниточку стрингов, а потом и вовсе разрывая и отбрасывая на пол.

В ответ я лишь прорычала и высыпала кучу угроз, вперемешку с исконно русском матом.

– Выберусь отсюда, – шипя грозила я угрозами. – Сдам вашу секту в органы, а тебя засажу… знаешь, что с насильниками на зоне делают?

– Ой, как страшно, – мои излияния его абсолютно не пугали. – А ты знаешь, как наказывают буйных истеричек?

Хотела бы я не знать, вот только положение “попой кверху”, связанной по рукам и ногам, обязывало догадываться самой. Жутко было уже от того, что понимала, какую бы гадость не задумал Весна – это будет ужасно и унизительно.

Противно мне и приятно ему.

Закусив губу, я приготовилась к чему угодно: боли, истязанию, побоям… но вместо этого, чужие руки все так же нежно поглаживали мои ягодицы, лишь изредка мимолетно спускаясь ниже, как бы невзначай задевая чувствительное местечко легким