Трагический эксперимент. Книга 5 - Яков Канявский

и винтовками, некоторые из них, не имея возможности попасть в тесное помещение, толпятся за дверным проёмом. „Николай Александрович, — произносит один из военных, — Уральский совет приговорил вас и вашу семью к смерти… А потому ваша жизнь покончена!“ С этими словами он выхватывает пистолет и стреляет в мужчину, стоящего в центре. Вслед за ним открывают стрельбу остальные.

Так завершились прижизненные страдания семьи отрёкшегося императора Николая II. Об этих нескольких страшных минутах в нижней комнате Дома Ипатьева потом рассказывали сами цареубийцы — отнюдь не содрогаясь от запоздалого осознания собственной беспредельной жестокости.

Руководитель ликвидации Яков Юровский: „Первый выстрелил я и наповал убил Николая… Пальба длилась очень долго… Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда наконец мне удалось остановить, я увидел, что многие ещё живы. Например, доктор Боткин… револьверным выстрелом с ним покончил. Алексей, Татьяна, Анастасия и Ольга тоже были живы. Жива была ещё и Демидова… Я вынужден был по очереди расстреливать каждого…“

Комиссар Пётр Ермаков: „Я выстрелил в царицу… Попал ей прямо в рот, через две секунды она была мертва. Затем я выстрелил в доктора Боткина… Пуля попала ему в шею. Он упал навзничь. Выстрел Юровского сбросил царевича на пол, где он лежал и стонал. Повар пригнулся к углу. Я попал ему сперва в тело, а потом в голову. Лакей упал, я не знаю, кто его застрелил… Я не думаю, что кто-нибудь из нас попал в горничную. Она опустилась на пол, спрятавшись в подушки. Один из охраны позже проткнул ей горло штыком…“

Воспоминания Александра Стрекотина, красногвардейца из внешней охраны дома Ипатьева: „Товарищ Ермаков, видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть оставшихся в живых. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передёргивались. В особенности тяжело умерла та особа — дама (горничная Демидова). Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол“.

Короткое, но безумно страшное по смыслу своему высказывание об участи цесаревича Алексея прозвучало в записанном на плёнку в середине 1960-х интервью Исая Родзинского — участника уничтожения тел убитых членов царской семьи и их слуг: „Алексей 11 пуль проглотил, пока наконец умер… очень живучий парнишка…“

Читаешь эти „мемуары“ с содроганием. Но сами участники расстрела царской семьи — по крайней мере, некоторые из них, — считали, что проявили себя в данной ситуации настоящими гуманистами.

Юровский: „Белогвардейская и другая печать, в том числе и заграничная, старается изобразить нас как разбойников и палачей. А между тем великодушие пролетариата являет пример, не знающий образцов. Какая красота: восставшие для раскрепощения человечества даже в отношении своих злейших врагов являют беспримерное великодушие, не оскорбляя, не унижая человеческого достоинства, не заставляя страдать напрасно людей, которые должны умереть потому, что того требует историческая обстановка. Люди строго выполняют тяжёлый революционный долг, расстреливаемые узнают о своей судьбе буквально за две минуты до смерти…“

Никулин: „Считаю, что с нашей стороны была проявлена гуманность. Я считал, что если попаду в плен к белым и со мной поступят таким образом, то я буду только счастлив“.

В книге с материалами расследования по „царскому делу“, опубликованной не так давно Следственным комитетом, упомянуты 13 фамилий, но семь из них снабжены пометкой „возможно“. Таким образом, на сегодняшний день доказано участие в расправе над императорской семьёй и их слугами шести человек. Вот они — цареубийцы:

Юровский Яков Михайлович — комендант Дома особого назначения (Дома Ипатьева), член коллегии Уральской областной ЧК, товарищ комиссара юстиции Уральской области, председатель Следственной комиссии Уральского областного ревтрибунала;

Никулин Григорий Петрович — помощник коменданта ДОН, начальник Летучего отряда УОЧК;

Ермаков Пётр Захарович — военный комиссар Верх-Исетского завода;

Медведев-Кудрин Михаил Александрович — член коллегии УОЧК;

Медведев Павел Спиридонович — начальник охраны ДОН;

Кабанов Алексей Григорьевич — член УОЧК, начальник пулемётной команды ДОН.

Старшему, Юровскому, в тот момент было 40 лет, младшему, Никулину, — 23 года, остальным — от 26 до 34 лет. Кажется, впереди ещё долгая жизнь, но не у всех участников беспримерной расправы она сложилась благополучно. Словно чёрная тень той зловещей ночи с 16 на 17 июля 1918 года накрыла этих людей».

Император был убит с первого раза — в отличие от его дочерей. Командовавший расстрелом царской семьи позже писал, что девушки были буквально «забронированы в лифчики из сплошной массы крупных бриллиантов», поэтому пули отскакивали от них, не принося вреда. Даже при помощи штыка не удалось пробить «драгоценный» корсаж девиц.

Нашли бриллианты уже после расстрела, который чётко спланировали: палачи заранее распределили жертв между собой. Многие хотели убить именно государя, но эту «почётную роль» взял на себя Юровский. Он же зачитал приговор, полный текст которого не сохранился. Следователи восстановили последние слова: «А потому ваша жизнь покончена!»

После этой фразы вместо коменданта первым внезапно выстрелил Пётр Ермаков — началась беспорядочная пальба. Когда дым рассеялся, выяснилось, что погибли не все: три великие княжны — Татьяна, Ольга и Анастасия — остались живы благодаря вшитым в корсет бриллиантам.

Из воспоминаний Михаила Медведева (Кудрина): «Шатаясь, подымается уцелевшая горничная — она прикрылась подушками, в пуху которых увязли пули. От её предсмертного крика очнулся и часто застонал легко раненный (царевич) Алексей». Дальше началось самое страшное. Палачи хотели заколоть княжон штыками, но тоже помешали бриллианты. В итоге Татьяну и Ольгу, сидевших на корточках, расстреляли в упор в голову. Так же поступили и с наследником.

Анастасия — младшая дочь — притворилась мёртвой. Палачи поняли это не сразу — только когда стали грузить тела на носилки. Она «страшно визжала», пока её добивали штыками и прикладами. Увидев это, матёрый солдат Павел Медведев, один из палачей, выбежал на улицу, и его вырвало.

СК России пришёл к выводу: никто из жертв не уцелел. Тем самым следователи окончательно опровергли расхожий миф про Анастасию, которой якобы удалось бежать в Европу. Всего были убиты 11 человек: сам император Николай II, его жена Александра Фёдоровна, четыре дочери — Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, сын — цесаревич Алексей, их камердинер Алоизий Трупп, горничная Анна Демидова, а также семейный врач Романовых Евгений Боткин и повар Иван Харитонов.

«Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда наконец мне удалось остановить, я увидел, что многие ещё живы. <…>