Арторикс - Игорь Алимов

– Почему он так неосторожно обращается с оружием?

Вайпер на мгновение перестал улыбаться, и тут я увидел, что улыбался у него все время исключительно рот, а глаза и не думали улыбаться. Глаза у Вайпера были холодные-холодные. Рыбьи такие глаза.

Но тут же Вайпер опомнился.

– Ах извините! Я не знал! Я не предупредил! Это недоразумение. Леди вошла так стремительно! – Он повернулся к Лиззи, схватил ее за руку и с жаром стал лобызать. – Покорнейше прошу!

Лиззи отняла руку, бросила сумку в ближайшее кресло и повернулась ко мне:

– Между прочим, мы собирались ехать вместе. Если что-то изменилось, то хотя бы предупредил. Воспитанные люди обычно так и поступают. А ты исчез, даже записки не оставил… Это, в конце концов, просто невежливо.

Вайпер прислушивался, продолжая идиотски улыбаться. Я стал усиленно оправдываться, кланяться, приседать и делать тому подобные жесты. Вообще говоря, Лиззи была права: я действительно втихаря смылся, поскольку рассчитывал, что если не появлюсь у нее в оговоренное время, Лиззи банально обидится и порвет в клочки свой билет. Я даже не стал ничего оставлять у нее на автоответчике, тем самым усугубляя тяжесть своего поступка. Ведь отправляться вместе с мисс Энмайстер в этот самый Арторикс – практически не представляя цели путешествия, а располагая лишь какими-то туманными намеками г. Дройта на связь между новомодным курортом и неким И Пэном, про которого я вообще ничего не знаю, – мне показалось несколько рискованным. У господина шерифа повышенное чутье на всякое дерьмо, не счесть, сколько раз он посылал меня в самую его гущу – мол, съезди, Сэмивэл, дружочек, посмотри там, что к чему, ты сообразительный, а мы уж потом… Нет, от Лиззи я удрал вполне сознательно. И вовсе не потому, как могут подумать некоторые, что она стала бы ненужным балластом в путешествии к предполагаемому центру дерьма, нет, Лиззи совсем не такая, она девушка шустрая и рука у нее тяжелая. Просто Лиззи… Ну, об этом как-нибудь потом.

Поверженный тем временем встал с пола, почтительно поднес мне сумку «Tumpstown Army» – сумка звякнула металлом – и удалился, провожаемый пронзительным вайперовским взглядом.

Когда дверь за ним закрылась, Вайпер повернул голову к нам и снова громогласно заликовал, тыча пальцем в мою сумку:

– У вас там, наверное, кирпичи! Бедняга, как ему больно!

– Нет, – ответил я. – У меня там самые необходимые в путешествии вещи. Самые необходимые. Ничего лишнего.

– О да! Да! – Вайпер картинно прижал руки к груди.

– Так давно ли вы работаете в этой фирме, Вайпер? – повторил я вопрос, намеренно пропустив слово «господин».

– Вы имеете в виду компанию нашу?

– Точно.

– А! – Вайпер схватил пиво и свернул ему крышечку. – Господин инспектор, – заулыбался он лукаво. – Я всегда в строю, да-да… Всю жизнь работаю. Я работаю в компании всю жизнь!

– Это интересно, – кивнул я и постарался придать лицу как можно более простодушное выражение. – В Тумпстауне, я так понимаю, у вас отделение. А где, к примеру, главная контора? Я спрашиваю потому, что на вид вам лет сорок, а я, между тем, лишь на днях узнал, о существовании компании «Арторикс», причем – исключительно из вышей рекламы, что при моей работе, согласитесь, странно.

– Да чего уж странного! Вы ведь жуликов ловите! – радовался Вайпер. – Бандитов! А мы занимаемся честной коммерцией. У нас все пристойно. Поезда туда-сюда, туристы. И потом, бизнес – это, знаете, сегодня есть, а завтра, глядишь, уже и нету! Тю-тю!

– О, значит, тю-тю? Это интересно, – обрадовался я, а Лиззи широко открыла глаза в удивлении. – Вот вы как понимаете бизнес? Ну, да дело ваше… Ну, а главная контора компании, значит…

– Находится к Клокарде! – расторопно продолжил Вайпер. – В Клокарде она! – Он ткнул пальцем куда-то влево.

Я посмотрел на сидящую за его спиной Лиззи, и та отрицательно поджала губы.

– В Клокарде? – я наморщил лоб. – Что-то не помню я там ничего такого.

– Разве ж весь Клокард упомнишь! – Вайпер принялся пить пиво из бутылки, обливаясь и хлюпая. – Клокард – город большой. Бурно развивается.

– А может, компания по-другому называется? – спросила из-за спины Лиззи. – Не «Арторикс»?

Вайпер замер, утер подбородок белоснежным платком, потом повернул голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов и ответил:

– По-другому называется. Вот именно.

Тут распахнулась дверь, ведущая к локомотиву, – и я подумал было, что со мной в Арторикс увязались еще и Люлю Шоколадка с Юллиусом Тальбергом и для начала повязали всех машинистов, а теперь явились доложить о своих достижениях, – и в проеме явилась голова:

– Господин Вайпер. Вас просят.

– А! – Вайпер подпрыгнул. – Извините. Тысяча извинений! Две тысячи извинений! Четыре тысячи извинений! Вынужден! Побудьте уж тут! Располагайтесь как угодно! Я скоро! – И с этими словами вылетел из вагона так быстро, что я даже не успел спросить, где у них тут туалет.

– Какой мерзкий тип, – заметила мне Лиззи. – И могу я узнать, почему ты меня обманул?

– Милая, я просто решил сначала съездить один, разведать обстановку, снять номер получше, а может – даже и коттедж на берегу… – С этими словами я поднялся с кресла, достиг задней двери и дернул за ручку. Ведь нас попросили располагаться.

– Ой, что-то ты темнишь… – покачала головой Лиззи, но больше приставать не стала, потому что она – девушка понимающая.

За дверью мне открылся небольшой коридорчик, с одной стороны которого были окна, за которыми мелькали столбы, а с другой – несколько дверей, и я ими немедленно занялся, потому что любопытный.

За первой дверью обнаружился туалет. Видно, Вайпер относился к месту своего отдохновения вдумчиво и даже с любовью: сверкающий унитаз был снабжен пультом с большим количеством разных разноцветных кнопочек и рычажков, и с минуту я развлекался, нажимая на них и опробуя разные режимы спуска воды и подогрева сидения, а потом неожиданно добился того, что из глубин в потолок ударила толстая струя воды. Пришлось поспешно ретироваться. Сказочная вещь, что и говорить! Обязательно куплю себе такой.

За другими дверями обнаружились два спальных отсека, купе, посреди которого стоял громадный и неприступный сейф (и я, любопытствуя, обошел его кругом), и еще одно купе, побольше – с многочисленными мониторами, показывающими все, что происходит в других вагонах поезда. Дверь в последнее помещение была заперта на два замка, но я легко открыл их с помощью штатного набора отмычек.

Вернувшись в первый спальный отсек, я с удовольствием растянулся на потрясающей размерами кровать. Вытащил из сумки пиво – пусть не холодное, но зато свое, – достал коробку с дисками и вставил один, с последним альбомом Бэлы Флэка, в настенную стереосистему. Пришла закончившая ковыряться в компьютере Лиззи, перелезла через меня, открыла окно и высунулась в него.

– Видно что-нибудь? – поинтересовался я и состроил вопросительную гримасу.

– Не-а, – ответила она, отрицательно качая головой. – Одни кактусы. Кактусы и солнце.

– Ну да, кактусы… – задумчиво пробормотал я. – Лучше бы ты вышла за меня замуж. Мы никогда не будем больше смотреть на кактусы. На кактусы нам будет практически плевать. Ну что такое кактусы рядом с вечностью? Вот вообрази: сидим это мы с тобой на крылечке нашего скромного коттеджика на побережье. Закат! – Я широко взмахнул бутылкой с пивом, изображая закат. – Солнце садится прямо в воду, плещет неспешно ленивая волна, рядом произрастает кокосовая пальма и никаких кактусов… Мы сидим рядом и пьем кофе со сливками… – Черт возьми, кажется, во мне еще тлеет поэт, а? А я-то надеялся, что навеки загасил его.

Лиззи оторвалась от окна, сказала тихо: «Ага!», выплюнула на ладонь жевательную резинку и залепила ею объектив камеры, нацеленной прямо на кровать.

– Нехорошо, – сказал я залепленной камере. А потом добавил, обращаясь к Лиззи: – Все непросто, да?

Лиззи прижала палец к моим губам, но было уже поздно.

2

Снаружи оказалось очень ветрено, и для начала меня чуть не сдуло на колючки окрестных, довольно крупных таких кактусов (мы как раз проезжали через Великую Тумпстаунскую Пустыню), но я уцепился за какую-то железяку (черт ее знает, для чего она там торчала: для флага или для таких остолопов, как я) и повис над природой, гордо рея по ветру и проклиная свою любознательность. Из окна выглянула вопросительно Лиззи, но ничего не сказала. Ибо три минуты назад при самом поверхностном осмотре мы с ней обнаружили два микрофона только в кровати-сексодроме. Сколько их еще? И где? Можно было только догадываться.

Лиззи молчала как рыба и только делала жесты руками и строила фигуры глазами, видимо, вкладывая во все это какой-то смысл, но смысл мне пока не открывался. Условными знаками всяких там морских пехотинцев я не владею, да и Лиззи, судя по ее жестам, – тоже.

Отчаявшись понять ее жестикуляцию, я отрицательно брыкнул ногой и стал подтягиваться, воображая себя Тарзаном в джунглях. Тарзан Дэдлиб – а что, звучит, а? На крыше поезда моему взору открылся длинный ряд металлических скоб, по форме напоминающих дверные ручки, – так или иначе, на крыше было нечто такое, уцепившись за что здравомыслящий человек мог передвигаться, и я, перебирая руками, с трудом пополз к хвосту поезда. Все же эти новые поезда развивают порядочную скорость!