Я великий друид которому 400 лет! Том 3 - Дмитрий Дорничев

грядок, обложили их камнями да посадили семена, я полил их водой из пруда. Манасодержащая же. Но это ладно. Когда фон маны будет десятка, я посажу сразу новые растения и по мере роста фона буду добавлять новые.

Правда, новые растения будут жрать ману и уменьшать фон… И пока вся надежда на пруд.

— Что теперь? — спросила девушка с лопатой.

— Строить! — улыбнулся ей. А потом мы пошли в лес. Точнее, поплыли. Но уже в самом лесу было лучше.

Делать-то было более нечего. Мелочи и потом можно доделать, а пока есть время, мы искали деревья, которые можно срубить и тащил их в дом.

Волки патрулировали окрестности, но не повезло. Чудовищ не нашли. Как и на следующий день. А потом ещё и ещё. Ну и как знал же!

Второго апреля, почти неделю спустя, как мы принялись за деревья, всё перед фермой утонуло. Даже волки отказались выходить наружу.

Вот и сидели в доме да скучали. Точнее, Любава скучала после тренировок, а я скучал и учил китайский.

— Ни хао… Привет…

Обновление языковой базы данных.

— Дошао цянь?.. Сколько это стоит?..

Обновление языковой базы данных.

— Дзайцзянь! До свидания!

Обновление языковой базы данных.

— Ассистент, хватит повторять одно и то же, — проворчал я и посмотрел на Любаву, которая лежала рядом и тоже пялилась в мой телефон. — Тоже учишь?

— Ага, почему нет? Ассистент запоминает слова, да и я пытаюсь запомнить.

— Тогда продолжаем. Сесе! Спасибо!

— Бу кэчи! — захихикала Любава, сказав: «Не стоит благодарности».

Мы продолжили заниматься, всё же у меня тут была книга от китайского целителя. Баба Нина надеялась, что я когда-нибудь смогу её изучить. Так что почему бы не попробовать?

Но до чего же сложный язык этот китайский. Не скажу, что русский легче, просто он другой. И его сложность в другом. У китайцев же одно слово может означать мать, лошадь, коноплю и прочее, в зависимости от тона…

Ладно, мы продолжили изучать китайский, как раздался звонок на мессенджер.

— Привет! — услышал я голос Кристины.

— Привет…

— Такой вопрос. Склеродермию сможешь осилить?

— Минутку…

Я начал искать в интернете и быстро нашёл информацию. Это болезнь, при которой кожа становится плотной, блестящей, малоподвижной, из-за чего исчезает мимика. Ну и пишется, что рот становится меньше.

— Не уверен, но можно попробовать.

— Супер! Тогда мы плывём к тебе.

— Плывёте?..

— Плывём!

Я, конечно, удивился, но раз плывут, то ладно. Так что поднялся наверх, где у меня рос эльфийский алое и начал делать лекарство. Плывуны же обнаружились спустя сорок минут. Они и правда плыли на надувной лодке. Вот только их тащили двое мужчин.

Они были одеты в непромокаемые комбинезоны, которые позволяют погрузиться в воду по грудь, и, судя по мокрым лицам, устали жуть как.

Вода была и около ворот, но у меня имелись резиновые сапоги, так что открыл одну створку ворот, пропуская плавуний.

— Вот мы и приплыли, — улыбалась блондинка, которой я помог сойти в лодки. А за ней была невысокая девушка с замороженным лицом. — Это Анна.

— Вот, — я сразу протянул два пакета. — Тебе и Анне. Инструкция внутри.

— И не будешь осматривать? — опешила Кристина.

— Нет смысла. Если оно не поможет, тогда просто позвони, и я буду дальше думать.

— Хорошо. Мальчики! Поплыли обратно!

— Ну, вы можете сперва отдохнуть, — предложил я, отчего мужики посмотрели на женщин с надеждой.

— Не могу терпеть… — тихо сказала Анна, и с обречённым вздохом мужики потащили лодку обратно. В село. Соболезную, мужики, но как говорил один герой, жизнь — боль.

Вскоре я закрыл ворота и вернулся к Любаве учить китайский. Не знаю из-за китайцев или нет, но четыре дня пролетело незаметно. И за эти дни уровень воды неплохо так уменьшился, да и снега подтаяло неплохо.

(говорит на китайском, кит) — Хорошая погода, дорогой товарищ, — сказала Любава, вышедшая на улицу.

(кит) — Не то слово, моё сладкое сердце. Этот солнце хорош и могуч.

(кит) — Да, могуч! Греет надежда и вера в партию, — заулыбалась рыжая.

(кит) — Товарищ, за столь высокую веру в партию вам полагается миска риса и кошкожена.

(кит) — Я благодарить вас. Пойду рожать тридцатый сын! Всё для родина!

(кит) — Молодец!

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Слишком много просмотрели мемов, роликов в интернете и фильмов про Китай. И нет, мы не бездельничали, а отдыхали мы в перерывах между тренировками и медитацией.

— Но вода и правда неплохо ушла. И ещё…

Текущая концентрация маны: 8.1з

Вода, вытекшая из пруда, обильно насытила тут всё маной… Ну и проснулись синие кувшинки. Они вновь поднялись на поверхность воды, активно выделяя ману. Так что вскоре быть десятке!

Я поспешил к воротам и, открыв калитку, выглянул. Там было немного хуже, чем у нас, но в целом, хороший внедорожник сможет пробраться через «Это». Ну или мы в сапогах.

Но…

— Смотри! — Любава рванула вперёд и, хлюпая сапогами по мокрой почве, примчалась к…

— Клубника! Не сразу заметил из-за того, что она белая, — я присел и посмотрел на прелесть. Белый куст. Средь белого снега и где-то там стоит посох, который уже покосился.

Последние недели мы не занимались клубникой, ибо… смысл? Она утонула… А вот сейчас мы подошли к посоху и, вонзив его в землю, рядом с большим кустом, сперва я дал три заряда, которые понеслись по корням и усикам от куста к кусту, потом и Любава.

Вся наша клубника — это одно семейство. Осталось понять, сколько у нас клубники-то. Но это будет понятно, только когда снег полностью растает. Ну и раз снег уже подтаял я взобрался на Занн и пошёл в разведку.

Ей тяжело идти, но и зверью будет тяжело. Так что вооружился я сразу как для сражения. И мы двинулись к озеру.

— Эй, птица, ты странных зверей не видела? — спросил я у вороны.

— Видела, — каркнула она. — Волков огромных.

— Где?

— Откуда ты пришёл.

— Это мои волки, и они не странные. А других видела?

— Нет.

— Понял, спасибо.

Мы двинулись дальше, останавливаясь раз в полчаса, спрашивая о чудовищах. И нашли… в одном болоте лежал лось. Выглядел он жутко