На грани победы 2: Возрождение - Грегори Кейес

А сейчас они дрожали, так как веяло запахом смерти.

– Рикйам умирает, – прошептала она стоявшему позади себя послушнику. – Он уже наполовину мёртв.

Начинающий формовщик, Суунг Ару, в полном смятении задёргал головными отростками.

– Как такое может быть? – спросил он.

– Как такое может быть? – повторила Нен Йим с оттенком раздражения в голосе. – Посмотри вокруг, стажёр. Люминесцентные микогены, раньше освещавшие всё пространство корабля, превратились в хилые лоскуты. Капилляры мау луура покрылись сгустками мёртвых или мутировавших рекам-фортепов. «Баану Миир» умирает, инициат. Почему его мозг должен чем-то отличаться?

– Простите, адепт, – извивающиеся головные отростки Суунга от смущения растопырились в разные стороны. – Только… что же нам делать? Мы вырастим новый рикйам?

Нен Йим прищурилась.

– Кто же был в моё отсутствие твоим наставником?

– О, очень старый мастер, Ти Квика.

– И что, он был здесь единственным мастером-формовщиком?

– Да, адепт.

– И где же его адепты, инициат Суунг?

– Он не обучал адептов в последний год своей жизни, адепт Нен Йим.

– Похоже, инициатов он тоже не обучал. В чём же заключались твои обязанности?

– Я, ммм… – он заметно сник.

– Я слушаю.

– Я рассказывал ему всякие истории.

– Истории?

– Детские сказки, но с мудрой моралью и всё в этом духе. Он настаивал.

– Он использовал тебя для развлечения? – Нен Йим усмехнулась. – Как личного слугу?

– Так и было, адепт.

Нен Йим прикрыла глаза.

– Меня назначили на гибнущий «летающий мир». Меня, простого адепта, оставили здесь за главного, а у меня нет даже обученного инициата!

– До меня доходили слухи, – произнёс Суунг, – что война с неверными вынудила отозвать всех лучших формовщиков на фронт.

– Конечно, – ответила Йим. – И только дряхлых, негодных и скомпрометированных оставили обслуживать «летающие миры».

– Да, адепт, – покорно согласился Суунг.

– Не желаешь ли узнать, под какую категорию подпадаю я? – прорычала Нен Йим.

Юноша замешкался.

– Я слышал, вы участвовали в каком-то священном проекте, – осторожно вымолвил он.

– Да. Полный провал. И я, и мой мастер – мы оба подвели йуужань-вонгов. Мне отказали в чести умереть достойно и отправили сюда, чтобы я старалась во славу нашего прославленного народа.

Отправили? Она поразмыслила над словом. Нет, скорее, сослали.

Суунг молчал, потупив взор, в ожидании продолжения.

– Твоё обучение начнётся прямо сейчас, инициат, – объявила Нен Йим. – Так как ты мне нужен. И я отвечу на твой вопрос: нет, мы не можем вырастить новый рикйам для корабля. Вернее, могли бы, но кораблю от этого лучше не станет.

Она оглядела корабль своим профессиональным взглядом формовщика в тусклом сиянии светляков, которые она принесла с собой. Внутренний тор «летающего мира» цвета отсыревшей кости нещадно гнулся от пола до потолка. Она вновь сосредоточилась на рикйаме, вернее на том, что от него осталось. Его бесчисленные кольца нейронов прорастали ровно вдоль центральной оси «Баану Миир»; в отличие от иных «летающих миров», этот корабль создавал искусственную гравитацию не довинами-тягунами, а постоянным осевым вращением. Доступ к корабельному мозгу, заключённому в многослойную коралловую оболочку и пронизанному осмотическими мембранами, предоставлялся только обученным формовщикам, которым было позволено проникнуть к нему через внутренний тор. В этом месте ни вращение, ни гравитация практически не ощущались, а мембрану можно было преодолеть через небольшой клапан. Только рука формовщика могла просочиться сквозь мембрану прямо к нервным окончаниям корабля.

– Этому кораблю почти тысяча лет, – поведала она Суунгу. – Всевозможные организмы-наполнители появлялись и исчезали, но мозг всегда оставался здесь. Все эти годы он заставлял работать функциональные узлы слаженно и надёжно, он придавал кораблю собственную, уникальную форму. Именно по этой причине наши «летающие миры» живут так долго и так счастливо. Но когда заболевает мозг, заболевает и сам корабль. Как и всё живое, он обречён на смерть. Наша цель, инициат Суунг, – как можно дальше оттянуть эту смерть, пока не будут выращены другие «летающие миры» или не будут основаны поселения на планетах. В нашем случае нас спасёт только первое: до обитаемой планеты мы вряд ли доберёмся, поскольку способность путешествовать со скоростью света нашему «Баану Миир» с некоторых пор недоступна. Пройдут десятилетия или даже века, прежде чем мы достигнем ближайшей планеты.

– А нельзя ли вывезти отсюда всех обитателей на каких-нибудь челноках? – резонно спросил Суунг.

Нен Йим натянуто улыбнулась.

– Не раньше, чем мы очистим эту галактику от неверных. Тогда у воинов исчезнет столь острая нужда в космических кораблях.

– Что же мне делать теперь, адепт Нен Йим? – в голосе юноши чувствовалось рвение, которое позабавило и одновременно воодушевило её. Это совсем не его ошибка, что он ничего не смыслил в искусстве формирования.

– Иди к касе, инициат, – к тому месту, где хранятся знания и история нашего народа. Там ты найдёшь протоколы формирования. Твои имя и запах предоставят тебе необходимый уровень доступа. Ты должен выучить первые две сотни протоколов и к завтрашнему утру пересказать мне их. Должен знать их точно по номерам, по названиям, по содержанию. Тебе всё ясно?

Послушник был так возбуждён, что с трудом заставил утихомириться свои головные отростки.

– Да, адепт. Всё будет сделано.

– Теперь иди, я буду обдумывать наше положение.

– Слушаюсь, адепт.

Она осталась во внутреннем торе в одиночестве. Тем не менее, она всё равно чуть мнительно огляделась, прежде чем отогнуть передок живой оболочки узита, прилипшей к её телу и служившей чем-то вроде одеяния. Под узитом находилось небольшое плоское существо, присосавшееся к её животу. Оно походило на сумку, раскрашенную в пятнистые оливково-чёрные тона, и имело примерно похожее назначение – сорт контейнера. Впрочем, на её лицевой стороне замечались рудиментарные глаза, сохранившиеся ещё от её рыбоподобного прародителя.

Рука Нен Йим вновь просочилась сквозь мембрану, чтобы ещё раз коснуться фрактальных колец рикйама. Своей клешней на мизинце она осторожно отковыряла четыре частички мозга, и опустила их прямо в контейнер. Искусственное существо на животе тут же свернулось вокруг колец, создав своеобразную систему жизнеобеспечения, призванную сохранить груз до того момента, как адепт вернётся в лабораторию.

Она сделала глубокий вдох, обдумывая всю чудовищность своих замыслов. Формовщики должны были следовать строгим правилам, тысячам методик и дополнений, выданных им богами в туманном прошлом. Экспериментирование, изобретение новых протоколов считалось у йуужань-вонгов страшной ересью.

Нен Йим была еретиком. Её учитель, мастер Межань Кваад, тоже была еретиком, до тех пор пока этот ребёнок-джиидай Тахири не отделил от тела её гениальную голову. Вместе Нен и Межань формулировали новые гипотезы о формировании и пытались привести их в действие. После смерти Межань, именно на неё была возложена основная ответственность за ересь и провал. Нен Йим, можно сказать, даже легко отделалась – возможно, виной тому был острый дефицит талантливых формовщиков.

«Баану Миир» умирал, – она поняла это с первого взгляда, с самого первого дня своего пребывания на корабле. И она не имела возможности спасти его, так как не знала такого протокола, который мог послужить для излечения, а ранг адепта не позволял ей постигнуть тайны архивов касы свыше пятого кортекса. Она вынуждена была создавать свой собственный протокол формирования, даже несмотря на обвинения в ереси, даже несмотря на то, что и сейчас за ней, вероятно, следили.

Её первейшая обязанность – служить не расчётливому кодексу формовщиков, а народу йуужань-вонгов. Боги, если они на самом деле существуют, должны понять её. Если она и сейчас потерпит неудачу, то двенадцать тысяч йуужань-вонгов погибнут, и не в доблестном бою или приняв жертву, а наглотавшись углекислого газа, замерзнув в холодном жестоком вакууме. Она не может позволить подобному случиться, даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни.

Она вновь возложила существо-контейнер на живот и укрыла его сверху узитом, ощущая как крошечные реснички живого одеяния проникают прямо в поры, восстанавливая свою симбиотическую связь с кожей формовщицы. Затем она оставила умирающий мозг в его лежбище, двинувшись по тускло освещённым комнатам и коридорам в свою личную лабораторию.

Глава 5

– Арестовать нас? – воскликнула Мара, когда дроид принёс напитки и поставил их на стол. Голос звучал так неестественно для нынешней Мары, что Люка пробила дрожь. Это был голос женщины, которая однажды пыталась убить его, и у неё почти получилось.