Сканеры - Роберт Зоннтаг

Суть действия надора была проста. Продукты стоили денег. Много денег. Даже у нас дома не всегда был полный ароматильник, а мы все-таки жили в А. Свежая еда на столе появлялась только по праздникам. Да и то не всегда.

В остальных случаях еда была химического производства. Заменитель мяса, в общем-то, был на вкус как мясо, хоть и напоминал животное, которое поймали еще до второго ледникового периода. Без прилагавшейся ссылки на Ультранет я зачастую вообще не мог разобрать, что лежит у меня на тарелке.

«Надор облегчает жизнь в пожилом возрасте и значительно сокращает траты», — заявляла Управзона. Эта таблетка, что бы в нее ни пихали, вызывала чувство сытости. Согласно прилагавшейся ссылке, она к тому же «снабжает организм необходимыми витаминами, клетчаткой, минеральными веществами и всем, что необходимо для здоровой жизни».

В нашем доме надора не водилось. На то было две причины. Во-первых, чтобы его получить, требовался рецепт Департамента здравоохранения. Его выписывали только по достижении возраста «за шестьдесят». Вторая была напрямую связана с первой. У надора явно были сильные побочные эффекты. То, что фирма-производитель называла «чувством сытости и счастья», противники надора описывали как «чувство тяжести и отупения».

Когда я спросил своих друзей, как он действует (в очередной раз переживая за Йойо и его состояние), некто Хобби-Док-1995 ответил: «Таблетка высвобождает серотонин и вызывает сумеречное помрачение сознания. На шесть-семь часов потребитель оказывается как бы завернутым в вату. Вредно ли это для твоего друга? Без понятия».

Суперпоклонник-надора, который, казалось бы, должен знать, тоже не смог сказать ничего внятного: «У меня от него часто голова болит. Но она и до этого болела. Подруга говорит, от него развивается бесплодие. Но она любит приврать».

Мона-2010 (23 раза отклонившая мое приглашение погулять в парк-холле): «Организму нужна вода. Пей не менее трех литров воды в день. Никогда не принимала надор!»

Я перепостил комментарии в ультранет-форум, посвященный надору. Может, так они хоть кому-то помогут. Лично я с их помощью совершенно не продвинулся.

Йойо покупал таблетки, когда маглев останавливался в зоне С. Дилеры ходили по вагонам, как кондукторы. Я представил, как Йойо, сидя в квартире, глотает таблетку. Воображение рисовало, как он лежит между развинченными Примочками, кучей старых электронных книг и обрезками проводов, как старики лежали на тротуарах между кучами мусора.

— Что с ними случается? — обратился я к водителю.

— Либо они когда-нибудь встанут сами, и Примочки приведут их к нужному спальному блоку, либо ночью приедет кто-нибудь из Департамента здравоохранения.

— И что сделает?

— Слушай, мальчик! Вот только такого богатенького маменькиного сыночка, который носа на улицу не высовывал, мне и не хватало.

На этом его ответ был исчерпан.

«Богатенький маменькин сыночек» молчал всю дорогу, пока не заглох электромотор. Мы остановились перед очередной серой полосой домов.

— Вон там впереди — «Малышка Кью». Днем закрыто, но ваш дружок сказал, что он в курсе.

Я прижал палец к бортовой панели. Никогда в жизни не платил столько за такси.

Держа в руках мешок с тремя тортами, я разглядывал широкие входные двери «Малышки Кью». Их перегораживала толстая железная цепь. Ни одной витрины я не заметил, но догадаться, что это за заведение, было нетрудно. На висевшем рядом экране мерцали цены на коктейльное меню («Горячая зона» за пятерку, «Надор-кола» за восемь).

Из маленького окошка в стене выкатился аниматор и прямо перед входом спроецировал бармена. «Сегодня после 22 часов пять кружек с ароматом пива по цене двух!» — что-то зашипело, и я почувствовал, как на моем лице оседают холодные капли. Пахло действительно пивом.

Я позволил попрыскать на себя еще раз, прежде чем заметил другую надпись, светившуюся красным над самым входом: «Принимаем только наличные». Неудивительно. Вряд ли напитки с надором — самое легальное, что может предложить подобное заведение. По крайней мере, в зоне А никто бы не осмелился афишировать это прямо снаружи.

На мостовой, навалившись друг на друга, дремали трое пожилых людей. Мимо проехал мотоциклист без шлема. Тот самый рыжий с моими Примочками! Я провел рукой по макушке. В таком окружении ходить со свежевыбритой головой становилось не очень-то безопасно.

И где же этот Арне Бергман? Это какая-то ловушка или просто попытка меня задержать? Но ради чего? Представил себе, как на Примочках Номоса появляется ролик о моем похищении. «Сто тысяч наличными — или мы дадим Робу двадцать граммов надора, и он с нашей помощью провалится в кому».

Думаю, Номос сотрет его, особенно не вникая. У дверей «Ультрасети» толпились тысячи желающих получить работу. Чтобы заменить меня, хватило бы двух минут. И следующий, кто заступил бы на мое место, тоже проходил бы годичную бесплатную практику. В итоге принимали того, кто целый год работал без ошибок и был всегда всем доволен.

Кто-то со всей силы повис у меня на плече. Я в бешенстве обернулся и уперся в черные стекла Примочек какого-то старика.

— Бергман! — воскликнул я. Но я ошибся — стоявший передо мной человек был по меньшей мере лет на десять старше. Изо рта у него капала слюна.

— Сестра Сюзанна! — пробормотал он.

Старик опустился на колени, обнял мои ноги и, не говоря ни слова, упал на бок. Это что, очередное секретное послание? Я наклонился и пощупал его пульс. Сердце билось медленно, но ровно. Этот чертов надор чуть не убил его, а заодно и меня! Еще немного — и я умер бы от страха. Схватив старика под мышки, я постарался оттащить его к трем другим, деликатно, насколько мог.

Я проверил его Примочки. По стеклам бежала строка «Зарядите аккумулятор». Ну и хорошо, подумал я. Не хватало мне еще попасть сейчас в трансляцию. Я выпрямился и наконец увидел то место, где Бергману точно никто не помешает со мной встретиться. Надпись на соседнем доме гласила: «Общественный туалет. Душевые».

УРОК

Дежуривший на входе старик осторожно улыбнулся. Он сидел за пластмассовым столом у двери комнаты, которая уходила внутрь, извиваясь, как нора. Перед ним покоился серебряный ящичек с надписью «Мобильный валютоприемник», на котором поблескивала зеленым электронная печать Управзоны.

На мужчине был белый свитер и такие же белые брюки. Короткие седые волосы были убраны под полупрозрачную шапочку для душа. Морщинистые руки сжимали пожелтевшую от старости книгу. Если я и ошибся, то не так уж сильно.

Я остановился перед ним и опустил на стол пакет с тремя тортами. Осторожная улыбка расплылась в широкую, несмотря на то, что зубов у него было меньше, чем дыр.

Либо он точно знал, кто я и зачем я тут, либо на завтрак у него была добрая порция надора. Мы молча уставились друг на друга. Я по-прежнему не был уверен до конца в своей правоте, пока старик не ткнул пальцем в мой пакет.

— Что это?

— Шоколадные торты.

— С чем?

— Два с карамелью и один с вишней. Без ароматизаторов.

Улыбка стала еще шире, и старик удовлетворенно кивнул. Ответы соответствовали тем, которые он и ожидал получить.

— Дверь налево. Женский. Третья кабинка справа. Торты оставьте.

На этом его объяснения закончились.

«Неисправно» — значилось на табличке, закрывавшей сенсор на двери. Я отодвинул ее и вошел; дверь за мной захлопнулась и закрылась. «Неплохо для неисправной», — мелькнуло у меня в голове. Ничего не происходило. Я стал изучать надписи на стенах, покрытых светло-салатовым кафелем.

«Надор. Надежно и анонимно. Спросить Стива в “Малышке Кью”».

«Хочется нежности, несмотря на возраст? Ищи меня в Ультранете. Лора-Из-Зоны-С».

Рядом с ними, черным по салатовому: «Вы обо мне еще услышите!» Подпись: «Пират».

Я дернул дверь. Хотел было спросить у того смеющегося старика в шапочке, знает ли он что-нибудь про Бергмана. Вдруг унитаз позади меня зашевелился. Точнее сказать, провалился. Я хотел выйти — дверь не поддавалась. Попытался докричаться до старика на входе.

— Роб! Спускайтесь сюда! — раздалось внезапно снизу. Этот голос был мне знаком. Я наклонился над зиявшей в полу дырой. По ширине она была не больше метра. Внизу начинались ступеньки; я последовал приглашению.

У лестницы было девятнадцать ступенек. На двадцатой ноги уперлись в пол. Ззып. Люк над головой закрылся. Я оказался в неосвещенной комнате, из недр которой к тому же не доносилось ни звука.

— Прямо перед тобой стоит кресло. Устраивайся поудобнее.

— Знаете, господин Бергман, все-таки немного света…

— …нам сегодня не пригодится. Зови меня просто Арне. И присядь все-таки, пожалуйста.

Я на ощупь продвинулся вперед и почувствовал, как руки наткнулись на что-то мягкое и матерчатое. Уселся, но сдаваться не собирался.