Нежеланная дочь (СИ) - Фомина Татьяна

— Сереж, какая невеста?! Она же еще маленькая!

— Для тебя она и в двадцать лет будет маленькая, — мягко усмехается муж, — а они уже в этом возрасте на мальчиков заглядываются. Я вообще влюбился в первом классе, и все десять лет ходил за ней как хвостик, и ведь уверен был, что это любовь на всю жизнь! Родители даже шутили всегда по этому поводу.

Напоминание о школьной влюбленности моего мужа вызывает улыбку. Это сейчас он рассказывает об этом смеясь, а тогда его маме было совсем не до смеха. Кладу голову на его грудь и пытаюсь принять действительность такой, какая она есть. Сережа обнимает за плечи, давая защиту, как давал ее все эти годы, и мне кажется, что я никогда не смогу за это его отблагодарить. Наверное, Сережа прав: не стоит откладывать разговор, чтобы не сделать еще хуже.

За время работы в школе было много разных ситуаций. Это только на первый взгляд кажется, что учитель работает только с детьми. Если бы это так и было, то мне и моим коллегам жилось намного легче. На самом деле очень много приходится работать с родителями, и далеко не всегда получается найти нужный подход, чтобы объяснить что лучше сделать, чтобы их сын или дочь чувствовали себе комфортно, приходя в школу. Но я никогда не думала, что у меня самой может возникнуть ситуация, когда я не буду знать, как поступить.

— Сереж, я не знаю, как ей сказать, — признаюсь в своей беспомощности.

В этом вопросе я абсолютна некомпетентна. Я не могу предугадать, какая реакция будет у Дарины, и ужасно боюсь, что это может навредить моей девочке.

— Хочешь, я сам поговорю с ней? — спрашивает Сергея.

Я отрываю голову от мужской груди, где мне так хорошо и спокойно, и смотрю в лицо мужа.

— И как ты это ей скажешь?

Сережа пожимает плечами в своей излюбленной манере, как супергерой, совершивший доблестный поступок, который, не дожидаясь благодарности, с улыбкой идет дальше.

— Скажу, как есть: я очень люблю ее и всегда буду любить, но она должна знать, что родилась от другого человека, и Филипп ее брат.

Я размышляю над только что произнесенной фразой. Она не вызывает во мне негатива или отторжения. Наоборот. В ней все гармонично. Но особенно мне нравится, что Сергей назвал Лебедева ни «отцом», ни «настоящим папой», а «другим человеком», и в этом я с ним совершенно согласна. Наверное, в этом и была моя проблема: я не могла назвать Костю отцом своей дочери.

— А если Дарина… — начинаю говорить, но Сережа кладет палец на мои губы.

— Давай, мы не будет гадать «что если». Хорошо? Так ты только еще больше себя накрутишь.

Я тяжело вздыхаю и кладу голову на плечо мужа. Как бы Сережа не успокаивал, я все равно буду переживать. Мне кажется, что спокойствие и благополучие нашей семьи находится на краю катастрофы, что остались считанный дни, а потом этот мир исчезнет.

— Сереж, может, мы уедем куда-нибудь? — предлагаю совершенно абсурдный вариант.

Почему-то вспоминается, что во всех фильмах-катастрофах герои куда-то едут, а потом у них все становится хорошо. Жаль, что в жизни так не бывает.

— Ты все-таки решила отдохнуть?

Я по голосу слышу, что муж шутит, и не могу сдержать улыбку.

— Нет, Сереж. Совсем уехать. Из города.

— Полина, давай предположим, что мы решили так сделать. Куда мы поедем?

— Не знаю. Куда-нибудь подальше отсюда.

— Нет, Полина, это не выход.

— Почему?

Мой вопрос звучит по-детски наивно, но мне так сильно хочется сбежать от всех проблем, что я готова зацепиться за любую соломинку. Только вряд ли соломинка сможет помочь. Я не жду, что Сережа мне ответит, но к моему удивлению он и сейчас воспринимает мой молчаливый крик о помощи совершенно серьезно.

— Ну, допустим, мы продадим квартиру, и у нас получится купить новое жилье. А работа? Ты готова оставить свою должность и остаться простым учителем? Но ведь вакансий может и не быть. Ты же сама знаешь, как сложно сейчас найти хорошую работу. А Дарина? Вдруг ей не понравится новое место, новые учителя, новые друзья?

— А если поехать к твоим родителям? Дарине там очень нравится, и мы будем видеть их чаще.

— Полина, как бы ни было хорошо у моих родителей, это всего лишь районный центр. Ты сама должна понимать, что в городе образование намного лучше. Да и после окончания школы Даре все равно придется возвращаться в город, чтобы продолжить учебу. Ты готова отпустить ее одну?

Я молчу, потому что Сережа прекрасно знает ответ. Вот как ему удается видеть все наперед? Неужели нет никакого способа избавиться от Лебедева? Чтобы он исчез, как исчез одиннадцать лет назад, но только уже навсегда?

* * *

Никогда не перекладывала свои проблемы на кого-то, но сейчас я даже рада, что Сергей сам поговорит с Дариной. Почему-то мне кажется, что у него это получится лучше, чем у меня.

— Мне нужно умыться, — говорю мужу, вставая.

— Давай, а я позову Дару.

Оборачиваюсь и смотрю на Сережу, совершенно забыв что нужно дышать.

— Сейчас? — Единственное слово дается с трудом. Уверена, что на моем лице написаны все эмоции.

— Не вижу причин откладывать.

Сережа опять прав. Это я боюсь. Боюсь сломать хрупкий мир своего ребенка.

— Хорошо, я сейчас, — твердо говорю и иду в ванную.

Несколько раз умываю лицо холодной водой, но это не помогает. Кожа продолжает гореть, и я чувствую, как полыхают мои щеки. Поднимаю взгляд: в зеркале на меня несчастно смотрит мое отражение.

«Я никогда не была такой жалкой. Нужно собраться», — говорю сама себе. Еще раз плескаю в лицо воду и закрываю кран. Я и так задержалась, не хочу, чтобы меня ждали.

Дочь и мужа нахожу в гостиной. Дарина сидит на боковой спинке дивана, беспечно болтая ногой и рассказывает какую-то историю, которая произошла у них сегодня в школе. Первый раз не могу вникнуть в то, что она говорит. Звонкий голосок звучит радостно и беззаботно, и я могу любоваться ею бесконечно. Произнесенное имя Филиппа заставляет меня вздрогнуть, разрушив очарование момента. Сережа замечает мое присутствие и жестом приглашает сесть. Послушно опускаюсь в кресло напротив. Я хочу видеть лицо Дарины.

— Дара, — Сережа стягивает дочь со спинки и усаживает рядом с собой. — Нам с мамой нужно с тобой кое о чем поговорить…

— Я слушаю, пап, — с готовностью соглашается дочь.

Между ними всегда были хорошие, теплые отношения. Сережа любил Дарину как родную, что встречается в жизни не так уж и часто, и никогда ни за что не ругал ее. Да, собственно, было и не за что. Дарина, в свою очередь, всегда ему доверяла и сейчас с надеждой смотрит на отца.

— Дара, а этот мальчик, Филипп, ты с ним дружишь? — спрашивает Сергей, а я любуюсь им: в нем столько ума и такта. Не каждый педагог обладает такими качествами.

— С Филькой? — удивляется дочка.

— Да.

— Нет, пап, — Дарина пожимает плечами. — С ним почти никто не дружит, вот он и лезет ко всем. А что?

— Понимаешь, доча, так получилось, что Филипп твой брат, — говорит Сергей, а я замираю.

— Это как так? — Дарина хлопает глазками.

— Вот так. Мы с мамой поженились, когда тебе было два года.

Дарина переводит взгляд на меня, я едва киваю, молча подтверждая, что так и есть.

— А почему вы раньше не сказали? — хмурые складочки появляются на детском лице.

— Дарина, мы этого не знали, пока папа Филиппа не пришел в школу, — глотаю ком, вставший в горле, заставляя себя произнести правду.

— Вы не шутите? — переспрашивает Дарина.

— Нет, доча. Это не шутка, — отвечает за меня Сергей.

— А Филь… — Дарина спотыкается и поправляет себя. — Филипп знал?

— Нет, он тоже ничего не знал, но ему должны сказать, — отвечаю я, надеясь, что Костя поговорит со своим сыном.

В комнате повисает тишина. Глажу свои пальцы, пытаясь хоть немного успокоиться. Да и дочке нужно время, чтобы «переварить» информацию.

— Доча, ты можешь спросить, что хочешь, — подталкивает ее Сергей.

Дарина вскидывает на него свой взгляд, а потом смотрит на меня.