Римские свидания - Луи Арагон

У кареты ждал высокий мужчина, жгучий брюнет – в ночи его волос сверкало несколько серебряных нитей – с угольными, совсем как у Доминика, глазами… Он был изысканно элегантен, хотя, трудно было объяснить почему, его манера держаться и этот костюм из черного бархата придавали ему еле уловимый лакейский вид. Он подошел к ним, не обращая внимания на Давида, и низко поклонился Каролине, очень быстро говоря с ней на языке, нисколько не похожем ни на немецкий, ни на итальянский… Это был новогреческий, а Пьер-Жан и по-древнегречески едва знал самые начатки. Каролина с каким-то высокомерием перебила его, протянув при этом руку, которую тот поцеловал, и ответила по-французски, властно кивнув головой в сторону своего спутника:

– Познакомьтесь с мсье Давидом, пансионером Французского института… Позвольте, мсье Давид, представить вам графа Франчини…

Граф очень волновался: сегодня утром, уезжая из дома, Ее Величество выглядела такой печальной, уж не больна ли она… всегда так бывает, если она получает новости из Лондона… Весь день он ждал ее у кареты.

– Вы даже не обедали? – спросила она.

Нет, он не мог обедать. Граф был бы безупречно красив, если бы не его взгляд… Именно из-за этого взгляда Давид подумал: «Нет, для меня он – не модель…»

Когда они отъехали, молодой скульптор долго смотрел вслед карете. Кто это, ее мажордом или любовник? Может быть, и то, и другое сразу. Граф держал на руке шиншилловый палантин, который он таскал весь день, поджидая, когда с наступлением сумерек можно будет накинуть его на плечи Ее Величества…

В чем зло? В чем добро? Давид поднялся на площадку перед монастырем Тринита деи Монти и, обернувшись, посмотрел на город, что тонул во мраке, вспыхивая кое-где факелами и огоньками окон… Трагедия Каролины! Много ли значила она, когда вся Европа, и Африка, и Передняя Азия дрожали под копытами коней Буонапарте? И он еще раз подумал о родном Анже, о тайных сходках на улице близ собора… Однажды там, в соборе, появится статуя Цецилии, она будет касаться пальцами нагрудного креста, как в ту сентябрьскую ночь на виа Куатро Фонтане…

В чем добро? В чем зло? Все величие Наполеона стало никчемным, как вконец затрепанное знамя. Торгаши и монахи заполняли лестницы пьяцца ди Спанья. Внизу, в Ватикане, Пия VII стерегут солдаты Франца II. Что стало бы с его товарищами по Школе, если бы Давиду удалось увлечь их на родину во время французской кампании? Ничего не скажешь, новости из Парижа стоят новостей из Лондона! И дела-то всего, что какую-то маленькую принцессу запирают в ее золоченую тюрьму, ибо она верит, будто у нее есть сердце! Больше ничего не поймешь из того, что пишут люди. Утверждают, будто в хартии Людовика XVIII заключается все наследие революции… А Мюрат? Мюрат, который в июне прошлого года убеждал своих солдат: «Император жаждет только войны. Я предал бы интересы моей бывшей родины, интересы моих государств и ваши интересы, если бы сразу же не отделил свои войска от войск императора, чтобы присоединиться к коалиции армий союзных держав…» Однако поговаривают, что на конгрессе в Вене Людовик XVIII просил отречения, если, конечно, верить итальянцам… тем, с кем Давид встречается, как с «равными» в Анже… О Италия, Италия! Если бы молодой француз мог помочь тебе, родина Эмилио и Цецилии, добиться независимости! Этой осенью Эмилио и Давид поняли, что оба дали одинаковую клятву, ведь «Ложа Братской Нежности» в Анже также относилась к шотландскому ритуалу… Произошло это потому, что папа запретил масонские ложи. Разве после этого мог Давид изменить своей клятве? Речь идет о чести! Ну а Мюрат? В чем же добро и в чем зло? Они утверждают, будто в Мюрате надежда Италии… Кое-кто из них когда-то также слепо верил в Наполеона…

Давид ощущал какую-то смутную ревность к красивому, затянутому в бархат кавалеру, высокому и с тем огнем в глазах, который нравится женщинам… А мне не нравятся его глаза. Давид ведь был маленьким, некрасивым… Правда, не таким маленьким, как его друг Энгр. Неужели, с горечью подумал Давид, в этом кроется причина тех чувств, которые питает он к своему другу… глупости какие-то!

Он последний раз взглянул на Рим, повернулся и пошел в сторону виа Грегориана. Повсюду в городе звонили колокола. В этот час Доминик наверняка дома.

Примечания

1

Давид д'Анже, Пьер-Жан (1788–1856) – французский скульптор и медальер.

2

Лоррен, Клод (1600–1682) – французский живописец и график.

3

Канова, Антонно (1757–1822) – итальянский скульптор.

4

Бернини, Лоренцо (1598–1680) – итальянский архитектор и скульптор, яркий представитель барокко.

5

Мюрат, Иоахим (1767–1815) – маршал Франции, один из сподвижников Наполеона, с 1808 года – король Неаполитанский.

6

Энгр, Жан Огюст Доминик (1780–1867) – французский живописец и рисовальщик.

7

Давид, Жак Луи (1748–1825) – французский живописец, яркий представитель классицизма.

8

Ларошжаклен, Анри, граф (1772–1794) – один из руководителей контрреволюционного восстания в Вандее.

9

Бабёф, Гракх (1760–1797) – французский коммунист-утопист, один из руководителей движения «Во имя равенства» при Директории.

10

Фуше, Жозеф (1759–1820) – министр полиции Франции. Его имя стало олицетворением беспринципного карьериста и предателя.

11

Мадерна, Карло (1556–1629) – итальянский архитектор. Представитель барокко.

12

Графд'Артуа (1757–1836) – в 1824–1830 гг. король Франции Карл X.

13

Ней, Мишель (1769–1815) – маршал Франции, участник всех наполеоновских войн. Расстрелян Бурбонами.

14

Вальми – селение во Франции неподалеку от Вердена. 20 августа 1792 года французская революционная армия разбила здесь объединенные войска австро-прусских интервентов и французских роялистов.

15

Питт, Уильям Младший (1759–1806) – английский политический деятель, один из организаторов коалиций европейских государств против революционной и наполеоновской Франции.

16

Гудон, Жан Антуан (1741–1828) – французский скульптор. «Экорше» («Человек с содранной кожей») – знаменитая статуя мастера.

17

Камень, речь поведи! Говорите со мною, чертоги!

Улица, слово скажи! Гений, дай весть о себе!

Истинно, душу таят твои священные стены,

Roma aeterna! Почто ж сковано все немотой?

Гёте. «Римские элегии». (Перевод Н. Вольпин)

18

Клейст, Генрих фон (1777–1811) – немецкий писатель и драматург эпохи романтизма.

19

Увы тому, кто вдалеке от близких

Жить обречен! Ему печаль сдувает

С молящих губ все радости земные…

Гёте. «Ифигения в Тавриде». (Перевод Н. Вилъмонта)

20

иностранцев (итал.).

21

Веллингтон, Артур Уэлсли (1769–1852) – английский политический деятель и полководец, командовал англо-голландской армией в битве при Ватерлоо.

22

Ходовецкий, Даниель Николаус (1726–1801) – немецкий график и живописец, иллюстрировал произведения Гёте.