Пешки ноль-А - Альфред Ван Вогт

Он остановился, а затем тихо проговорил, будто размышляя вслух.

– Я мог бы сейчас убить его, размозжив ему голову или проткнув ножом, в общем любым из десятков способов. И еще…

– Почему же ты не сделаешь этого? – съязвила женщина.

Он колебался.

– Потому что… Я еще многого не знаю. – Его голос был холодным и решительным. – И кроме того, я не убиваю людей, которых могу использовать. Я еще вернусь.

Он начал таять, пока не исчез из убогой бетонной комнаты, где в камерах, отделенных друг от друга тонкими фантастическими сетками из металла, были заточены женщина и двое мужчин.

Госсейн-Ашаргин оказался в большой комнате. На первый взгляд, она показалась ему набитой оборудованием. Для Ашаргина, чье образование закончилось в четырнадцать лет, назначение приборов осталось непонятным. Госсейн же узнал механические карты и видеоэкраны на стенах. Почти по всей комнате располагались пульты искривителей пространства. Некоторые устройства он видел впервые, но его образование было довольно широким, так что по способу их соединения с другими, известными механизмами, он догадался об их назначении.

Это был военный штаб. Отсюда Энро управлял, насколько это возможно для одного человека, огромными войсками Великой Империи. Видеоэкраны были его глазами. Огни, мигающие на картах, показывали ему полную картину любого сражения. Многочисленность искривителей пространства позволяла предположить, что он контролировал все точки обширной империи. Возможно даже, он имел связанную систему искривителей, посредством которой мог быстро попасть почти в любую часть галактики.

Если не считать приборов, огромная комната была пустой.

Госсейн подбежал к окну в углу помещения и через мгновение смотрел вниз на город Горгзид.

Столица Великой Империи сверкала в лучах яркого голубого солнца. Память Ашаргина услужливо подсказала Госсейну, что прежняя столица Нирена была уничтожена атомными бомбами, и бескрайняя равнина, где стоял тридцатимиллионный город, теперь стала радиоактивной пустыней.

Воспоминания потрясли Госсейна. Ашаргин, который не видел собственными глазами того кошмарного дня, остался равнодушным. Это было беспечное равнодушие человека, неспособного вообразить страшное бедствие. Но Госсейн ужаснулся, вспомнив, что диктатор вверг теперь в войну галактическую цивилизацию. Если бы кто-нибудь решился убить Энро!

Сердце забилось. Колени подогнулись. Сглотнув, Госсейн сделал ноль-А паузу и попытался подавить страх Ашаргина перед суровой целью, которая возникла в голове Госсейна, как вспышка.

Но цель осталась. Она осталась. Здесь открывалась возможность для ее осуществления, но она была слишком страшна. Этого труса надо убедить, упросить, укрепить, чтобы он сделал всего одно усилие. Нервная система любого человека способна вынести крайнее напряжение и принести жертву.

Он стоял, сузив глаза, сжав губы, полный решимости. Он почувствовал какое-то изменение в теле Ашаргина, накопление силы, словно новый тип мыслей изменил обменные процессы в железах и органах. Он не сомневался в происходящем. Новый, сильный разум взял власть над этим хилым телом. Конечно, этого недостаточно. Ноль-А тренировка для координации действия нервов и мышц была все еще необходима. Но первый шаг был сделан. Он принял непреклонное решение.

Убить Энро…

Он с искренним интересом разглядывал Горгзид, который выглядел, как правительственный город. Небоскребы были покрыты лишайником и вьющимся «плющом» – по крайней мере, чем-то похожим на плющ, – некоторые строения были со старомодными башенками и странными крышами, примыкающими друг к другу. Из четырнадцати миллионов жителей четыре пятых работающего населения занимало ключевые позиции в государственных учреждениях, имеющих прямую связь с рабочими офисами на других планетах. Около пятисот тысяч жителей – Ашаргин не знал точной цифры – были заложники, которые угрюмо обитали в живописных зеленых окрестностях. Угрюмо, потому что считали Горгзид провинциальным городом и чувствовали себя оскорбленными. Госсейн увидел несколько домов, в которых они жили: великолепные особняки прятались среди деревьев и вечнозеленых кустарников, сидели на вершинах холмов и сбегали в долины, теряясь в дымке дали.

Госсейн медленно отвернулся от пейзажа, расстилавшегося перед ним. Из-за двери в противоположной стене раздались странные звуки. Госсейн подошел к ней, понимая, что слишком долго задержался для первого раза. Дверь была закрыта, но он рывком распахнул ее и переступил через порог.

В тот же миг шум наполнил его уши.

V

Поскольку дети – и инфантильные взрослые – не способны к утонченной проницательности, многие переживания сильно воздействуют на их нервную систему. Это приводит к тому, что психологи называют травмой. Позднее перенесенные травмы могут стать причиной потери нормального психического здоровья (невроза) или даже безумия (психоза). Почти каждый индивидуум переживает травматические потрясения. С помощью психотерапии можно смягчить их последствия.

Госсейн мгновенно оценил ситуацию. Он стоял в большой ванной комнате. Через приоткрытую дверь справа он увидел большую кровать в алькове спальни. Остальные двери были закрыты. Бросив беглый взгляд на приоткрытую дверь спальни, Госсейн сосредоточился на обстановке в ванной.

Здесь буквально все было сделано из зеркал. Стены, потолок, подставки – все зеркальное. Где бы ни останавливался его взгляд, он всюду видел свое отражение, где-то более крупное, где-то более мелкое, но везде ясное и четкое. Ванна, тоже зеркальная, возвышалась над полом примерно на три фута.

Из трех кранов били сильные струи воды, создавая водоворот вокруг большого рыжеволосого мужчины, которого мыли четыре молодые женщины. Увидев Госсейна, рыжий мужчина знаком велел женщинам отойти. Они были готовы к этому, одна из них выключила воду, другие посторонились. В ванной наступила тишина. Купальщик, скривив рот и прищурив глаза, изучал Госсейна-Ашаргина. Нервная система Ашаргина критически напряглась. Огромным усилием воли Госсейн сделал ноль-А паузу. Он уже не пытался управлять телом, он хотел только удержать Ашаргина от обморока. Ситуация была отчаянной.

– Хотелось бы знать, что заставило тебя остановиться в Контрольном Центре и выглянуть в окно? Зачем? – медленно спросил Энро Рыжий. Он казался озадаченным. – Ведь ты видел город раньше.

Госсейн не мог отвечать: этот допрос грозил снова превратить тело Ашаргина в дрожащее желе, и Госсейн вел жестокую борьбу за власть над ним. Лицо Энро приняло выражение сардонического удовлетворения. Диктатор поднялся и вылез из ванны на зеркальный пол. Улыбаясь, он ждал, пока женщины обернут его мускулистое мокрое тело огромным полотенцем. Сняв это полотенце, они вытерли его полотенцами меньшего размера и, наконец, надели на Энро рыжий халат, гармонирующий с цветом его волос. Энро снова заговорил, продолжая улыбаться.

– Мне нравится, когда меня купают женщины. От них исходят мягкость и нежность, которые облегчают мою душу.

Госсейн промолчал. Энро хотел пошутить, но, как большинство людей, которые не понимают сами себя, просто проболтался. Вся сцена в ванной показывала, что Энро – человек, развитие которого осталось на детском уровне. Дети тоже любят ощущать мягкие женские руки. Но, с другой стороны, далеко не все дети, повзрослев, берут власть над величайшей во времени и в пространстве империей. Так что, каким бы недоразвитым Энро ни был с одной стороны, с другой – он обладал какими-то сверхъестественными способностями. Об этом, в частности, говорил тот факт, что, сидя в ванне, он знал, что делает Госсейн-Ашаргин в соседней комнате. Можно представить, какой ценной была эта способность в критической ситуации.

Размышляя об этом, Госсейн на мгновение забыл об Ашаргине. Это была опасная ошибка. Слова Энро о женщинах были ударом для неустойчивой нервной системы, сердце заколотилось, как молот, колени подогнулись, мышцы ослабли. Он закачался и упал бы, если бы диктатор не подал женщинам знак, который Госсейн успел увидеть краем глаза. В следующий момент несколько пар рук подхватили его.

Когда к Госсейну снова вернулась способность владеть собой и ясно видеть, он заметил, что Энро вышел через дверь слева в залитую солнцем комнату. Три женщины прошли в спальню. Одна продолжала поддерживать его трясущееся тело. Ашаргин не знал, куда спрятаться от стыда. В это время Госсейн сделал ноль-А паузу. Он увидел, что во взгляде женщины была жалость, а не презрение.

У нее были серые глаза и классические черты лица. Она нахмурилась.

– Меня зовут Нирена. Вам надо пройти туда, друг мой. Она подтолкнула его к двери, за которой исчез Энро.

Но Госсейн снова мог контролировать себя и остался на месте. Он обратил внимание на имя женщины.