Ох уж эти темные! - Оля Виноградова

Если пауки задачу поняли с полуслова, то приведения заартачились.

— Рядовой эльф бьет Правую Руку, шах и мат, Осантейя, — я проиграла третью решающую партию в шахматы. Мухлюют же, но как?! Поверженные черные фигурки растворились в воздухе. — Еще одну? — предложил хитрый призрак, авторитет среди замковых.

— Зарою, — буркнула я, сложив на груди руки.

— Тю! — прыснул один из свиты. — Уже! — он не скрывал самодовольства.

— Развоплощу, — пригрозила я и зажгла на пальцах зеленый огонек заклинания.

— И че? Через пару часов опять соберемся и будем у твоей спальни всю ночь песни горланить. Неприличные! — показал мне кукиш бывший дворецкий. — Как жила-была в замке красавица: распрекрасна, мила и сама доброта…

— Ух! — грянули хором десяток полупрозрачных ртов.

— Только шкура бледна, кости пыром торчат, вместо локонов — сена копна-а-а-а-а!

— Вот такая у нас герцогинюшка! Ха-ха!

— Кто же ее такую замуж-то возьме-от? — притворно запричитал заводила.

— Молчать!!!

Замок тряхнуло. Я мотнула головой, поправила челку, внимательно осмотрела притихших призраков и произнесла с чувством собственного достоинства:

— Будете часто и не по делу рот открывать — отправитесь на пруд в шкуре лягушек икру метать, а не в хоровом пении тренироваться. Сегодня же согласуете со мной репертуар и часы ночных бдений у гостевых покоев, осознали?

— Не, ну мы не против, так бы сразу и сказала, что гости важные и принять их надо по высшему разряду, мы же с радостью, че сразу в лягушек-то? — набычился бывший дворецкий и стрельнул в меня глазами. Помнит старикашка, как в прошлом году весь теплый сезон горло на пруду надрывал и от цаплей с аистами прятался, проходимец!

Успокоенная я покинула подвал замка, поднялась наверх, следом перешла в левое крыло замка. Живой уголок Иллинойса располагался в оранжерее в бывшей жилой пристройке к нему. По приказу Властелина, захотевшего воссоздать под боком частичку родного эльфийского леса, летучих мышей на чердаке расквартировавшихся выселили, обычную крышу снесли, стеклянную возвели, грунта натаскали и контрабандой растения, а потом и животных из леса завезли. Правда, большую часть я истребила в первую же зиму после постройки оранжереи с живым уголком. Зимой у нас холодно, снега по окна второго этажа наметает, а поохотиться хочется, вот и охотилась… Кабанчик, олененок, лиса, белая волчица, единорог… Только белки и выжили. По официальной версии добыча они не престижная. По бытовой… Эти хвостатые вредители мне орехами чуть глаз не выбили!

При моем появлении жизнь в оранжерее замерла. Бабочки и те кверху лапками попадали и недельной давности трупиками притворились. Помнят еще, как я их вместо брошек на платья прикалывала, чтобы любимый черный цвет немного оживить до тех пор, пока Иллинойс не признал в одной брошек какой-то редкий вид, не взбеленился и не запретил мне до них дотрагиваться. Не просто кулаком и языком погрозил, а связывающую нас клятву подчинения использовал. Как появляется желание… бабочками вблизи полюбоваться, так сразу руку-ноги не слушаются! Но сегодня мой визит в оранжерею и живой уголок к крылатым гусеницам никакого отношения не имеет.

— Натяните сеть отсюда до сюда, концы прикрепите сюда и сюда, — я показала, как надо натянуть тонкое ячеистое полотно. — За середину несколько лесок привяжите и на лестничную площадку с грузом вытащите, таким образом мы получим подобие силка. Сделаете — спрячьтесь в тех и вон тех кустах. По команде «давай» рвите узлы и стягивайте горловину сетки. Поняли? — пришедшие со мной четверо разнорабочих кивнули. — А я пойду этих рыжих тварей в ловушку гнать…

Через оранжерею не пошла. Не самоубийца и не любительница острых круглых ощущений в лицо. Обошла сад кругом, влезла на крышу, рискуя ежесекундно свалиться на брусчатку замкового двора и оставить на ней исторический след первой Правой Руки, погибшей по глупости, и забралась с черного хода. Вернее, сняв с пояса кнут, помогающий мне усмирять взбесившихся демонов, я черный ход проделала, разбив одно из стекол крыши. Спрыгнула вниз, внеся во вражеские беличьи ряды замешательство, оглушительно свистнула и получила слаженный залп орехами по голове.

— Ай! — укрылась за ближайшим деревом и потрогала глаз. Фингал? Не может быть! Но все-таки он синел под глазом. Все-е-е… Мое терпение кончилось. Я крепче сжала рукоять кнута, сплела несколько воздушных вихрей и с дневным воинственным кличем бросилась в атаку… Через час битва была окончена. Не без потерь с моей стороны, но белки потеряли значительно больше — свободу!

— Куда их? — спросил разнорабочий, глядя на плотно набитую сетку.

— В подземелье, в карцер! — распорядилась я, ощущая радостную усталость в мышцах. — И орехов им не давать, а будут возникать — пару штук за хвост и на кухню к шеф-повару, скажите, хочу пирога из беличьего мясца отведать! — демонстративно облизнулась.

Слуги угукнули, я кивнула, отпустила их и закрыла за собой двери оранжереи, не оборачиваясь. Не то, чтобы там что-то страшное было, просто самой оранжереи уже не было… Нет, ну белки сопротивлялись, да и руины для гончих в качестве антуража больше подходят!

Усталая довольная, прислушалась к внутренним биологическим часам — до ужина осталось полчаса, при условии, что он состоится. Просьб о помощи и спасении, если не души, то хотя бы остатков тела от Скуразо не поступало. Возможно, быть подопытным материалом в не очень умелых, зато нежных руках практиканток ему понравилось. Что ж, в нашей Империи у любого существа есть свобода выбора. Ровно до тех пор, пока существо, свобода или выбор не потребуется Империи.

Перед ужином я хотела искупаться и переодеться. Черный облегающий натертый маслом, оттого блестящий кожаный костюм безусловно очень эффектен и удобен, однако битва в оранжерее превратила его в подобие сауны, а мне вес терять ни к чему. У меня его ни лишнего, ни даже нормального нет.

На балконе второго этажа — переходе из левого крыла в правый — меня настиг окрик Иллинойса.

— Ке-е-е-ль! — Властелин стоял внизу, задрав голову вверх. — Я видел белок… — голос эльфа не предвещал ничего хорошего. — Надеюсь, их разместят в хороших условиях?

— Не сомневайся, — злорадно усмехнулась, представив сырой глубокий колодец в подземелье, стекающие по его стенам ручейки воды, пар изо рта, тонкий лучик дневного света. Идиллическая картина. Даже слезу вышибает.

Я отвернулась и сделала шаг к комнате, но повторно произнесенное Илем мое прозвище, заставило вернуться к перилам и бросить вопросительный взгляд на Властелина. Эльф взлетел по лестнице, взял меня за руку, улыбаясь проникновенным взглядом заглянул в глаза и спросил:

— Ты не знаешь, откуда доносится аромат свежесрезанных цветов, скошенной травы и сырой древесины?

На моем лице не дрогнул ни один мускул.

— Пробуем новое ароматическое заклинание. Подумала, тебе такой запах понравится.

— То есть оранжерея в порядке? — прищурился Властелин.

— В полном, — не отвела взгляд. Я не виновата, что порядок для каждого свой. На мой взгляд не специалиста по ландшафтному обустройству именно сейчас оранжерея выглядит идеально и полностью соответствует тому месту, где находится. Все-таки веселенькие цветуечки в замке темного Императора — это не комильфо, а чертополох, лопух и крапиву, видите ли, Иль неэстетичными считает. Тоже мне знаток флоры и фауны: он подорожник от тысячелистника отличить не может, даром что уши от рождения дыбом торчат!

Эльф кивнул, но направился в сторону набившей оскомину оранжереи. Я же продолжила путь к теплой воде и чистой одежде. Не забыть бы на нее защитные заклинания наложить в том числе от физического воздействия. Чувствую, за ужином тарелки будут летать, и хорошо если не о мою голову биться…

Вот уже пятнадцать минут эльф столбом стоял в дверях оранжереи не в силах вымолвить ни единого слова. Из его горла вырывались невнятные хрипы и тут же умирали, так и не переродившись в слова. Разноцветные крупные с мужской кулак бабочки облепили Властелина с ног до головы то ли оказывая ему поддержку, то ли прося защиты и утешения. А может быть им просто некуда было сесть.

Взору Иллинойса вместо привычной благоухающей цветочными ароматами пышущей здоровьем зелени предстали жалкие истекающие соком останки растений и деревьев. Чья-то жестокая рука поглумилась над прекрасным садом еще недавно ежевечерне услаждавшем эльфийские зеленые глаза Властелина: редкие цветы безжалостно были безжалостно вытоптаны, невысокая поросль весенних саженцев сломана и раскидана в стороны, уже набравшие силу деревья — вырваны с корнем и частично лишились листьев. Казалось бы, предел огорчения достигнут, но Император, смахнув скупые мужские слезы, наткнулся на надписи на стенах, сделанные какой-то красной жидкостью…