Студент - Всеволод Советский

— Так что теперь? — спросил я осторожно, стараясь не задеть каких-нибудь болезненных струн. Но таковых пока что не наблюдалось:

— Да фигня! Зачислят, если недобор будет!..

— А если не будет?

— Тогда на машфак подам! Литейка или сварка — туда с руками оторвут. Знаю, уже разведку проводил. Прорвемся!..

Слова оптимиста следовало расшифровать так: на машиностроительном факультете, на специальностях «литейное производство» и «сварочное производство» существует хронический недобор. Оно и понятно: производство тяжелое, зарплата, во всяком случае, у начинающих ИТР — так себе, соответственно, желающих немного, и деканат подгребает тех, кто не прошел конкурс на более престижные места.

Витька балаболил, я кивал, поддакивал, а между тем мы шли куда-то между вузовских корпусов, и очевидно, что это «куда-то» — общага, и я старался поддерживать спутника в беззаботно-болтливом состоянии, дабы он вывел меня на цель.

— А, ну вот и пришли! — радостно вскричал он, поворачивая через проезжую часть к пятиэтажному зданию переходного типа, от «сталинки» к «хрущевке», еще сохранившему элементы алебастровой лепнины на окнах первых этажей и над входной дверью, но в остальном максимально упрощенному; правда, все здание было добротно оштукатурено в светло-оранжевый цвет. Высокие потолки и пирамидальная крыша делали его размером примерно с современную семиэтажку.

Мы нацелились к двери, уже подошли, как оттуда с хохотом вывалилась группа разудалых парней, разодетых с самым писком тогдашней моды в стиле «диско»: длиннющие воротники цветастых рубашек выпущены поверх пиджаков, сами рубахи до пупа расстегнуты, штаны клеш, пыльные тупоносые ботинки… Ну и волосы до плеч, конечно.

— О! — восторженно возопил один из ребят, обдав нас резким одеколонным амбре. — На ловца и зверь бежит! Молодняк, стоять!

— Да мы и не падаем, — отпарировал я.

Кто-то хохотнул:

— Шутник!

— Юмор — это хорошо, — сказал самый рослый из парней, симпатичный широкоплечий шатен спортивного вида. Кстати, он отличался от прочих чистотой волос и несомненным вкусом в одежде: рубаха, пиджак, клеши — все столь же залихватское, что и у всех, но в четкой цветовой гамме, аккуратное и ухоженное. — Помогает жить, верно?

— Точно, — поддакнул Витька.

Парень приятельски приобнял нас за плечи:

— Ну что, сдали?

Я вкратце описал ситуацию свою и Виктора.

— Значит, будем считать, зачислены, — он слегка похлопал нас по загривкам. — Теперь слушай мою команду…

И разъяснил, что поступление необходимо отметить. То бишь обмыть. Нам боевое задание: лететь пулей в ближайший гастроном, приобрести спиртное и закуску.

— Ты, Васек, за казначея, — сказал парень. — Держи!

И вручил мне деньги: две синеньких пятирублевки, две зеленых трешки и несколько желтых целковых, все это разной степени помятости и засаленности.

— От себя тоже вложитесь, понятное дело, — добавил он.

— Ага, — торопливо сказал Виктор. — Слышь, Сань, а сколько всего народу будет?

— Сколько?.. Ну, нас четверо, вас двое… Леха, кто там еще?

— Толян!

— Да, точно. Толик Бочкин. Итого семь. Чего и сколько, сориентируетесь на месте. Ну, Матвеевне полтинник, само собой, — Саша кивнул на дверь.

— Да двадцати копеек с нее хватит! — возмутился мой приятель.

— Эх, Витек, — умудренно усмехнулся Саша. — Смотри вдаль! Тебе ж теперь здесь жить, так?

— Ну… типа того.

— Вот. И желательно все пять лет. А значит, с ней дружить надо. Вахтер в общаге — это фигура! Так что думай на пятилетку вперед, как наше руководство, — он вскинул взгляд в небо. — Какая у нас сейчас пятилетка?

— Десятая, — мгновенно прикинул я.

— Молодцы! Политически грамотные. Таких не страшно за водкой посылать. Вперед! Встречаемся у нас в четыреста пятой.

— А вы-то как? — спросил Витя. — Уже зачислены?

— Ну! — Саша подмигнул. — Рабфак есть рабфак! У нас свои правила… Ну все, бегом, пацаны! Время не ждет.

— Айда, — Витька махнул рукой, и мы устремились между другими разнотипными общагами — видно, что строились эти здания в разные эпохи. Вообще, я начал понимать, что территория Н-ского политехнического — громадная, целый город в городе, в просвете между корпусами мелькнул индустриальный пейзаж: должно быть, институтский технопарк, место студенческой практики и инженерно-конструкторских исследований.

Постепенно я начинал ориентироваться и в окружающей публике. Значит, общага, пока, вероятно, полупустая в ожидании студентов, должных вернуться к сентябрю. А пока проживает «абитура», включая так называемый рабфак.

Тут необходимо пояснение.

Слово это, то есть «рабочий факультет», суть неотъемлемая часть советской истории. После революции юная Советская республика, имея электоральной базой промышленный пролетариат, остро нуждалась в стимулировании данного класса, в частности, в предоставлении хорошего образования, что людям из этой среды в Российской империи сделать было почти нереально. При этом прицел был, естественно, на молодых, с дальней перспективой. И вот в Республике стали создаваться учебные заведения, призванные в принципе повысить образовательный уровень рабочей молодежи, а наиболее талантливых ребят затягивать в науку, в искусство, вообще делать из них интеллектуалов. Идея оказалась успешной, но в связи с индустриализацией и «культурной революцией» первых пятилеток образовательная система СССР сформировалась и заработала полным ходом, надобность в рабфаках стала отпадать, и в самом начале Великой Отечественной они исчезли. Это не было связано с войной, просто к этому времени они исчерпали себя.

Однако время шло, система образования жила своей жизнью, и вот где-то к концу 60-х годов наметилась нездоровая тенденция в рамках средней школы: сильный разрыв в классе между «хорошими» школами в столицах, в центрах крупных городов, куда стекались лучшие педагогические кадры, и школами городских окраин, рабочих кварталов, не говоря уж о глубинке, районной и сельской местности. Ребята из захудалых школ при поступлении в вуз практически не имели шансов против выпускников престижных заведений, этаких наших Итонов и Харроу — что приводило к расслоению между народной массой и вполне сложившейся к этой эпохе советской интеллигенцией. А это, разумеется, противоречило самой идее социалистического общества, и в какой-то момент в ЦК КПСС, в Правительстве спохватились: что-то пошло не так! Надо подтягивать пролетарских юниоров.

Так возникли «новые рабфаки». Правда, официально они не имели этого названия, именуясь «подготовительными отделениями». Туда набирали перспективных парней и девушек из рабоче-колхозной среды с дальнейшим прицелом на учебу в вузах. Критерии отбора?.. Ну, безупречные анкетные данные, конечно. Хорошие показатели на рабочем месте. Членство в ВЛКСМ — желательно, хотя формально не обязательно. Впрочем, уже на рабфаке в комсомол зачисляли всех поголовно. Для парней, разумеется,