Коко - Питер Страуб

– Разумеется. Однако я был немало удивлен. Вы знаете полное имя Денглера?

– М.О.Денглер, – сказал Конор.

– Не будь идиотом, – прервал его Биверс. – Кажется, Марк. – Он вопросительно взглянул на Пумо, но тот лишь нахмурился и недоуменно пожал плечами.

– Мануэль Ороско Денглер, – объявил Майкл. – Я был очень удивлен, что не знал этого раньше.

– Мануэль? – переспросил Конор. – Денглер был мексиканцем?!

– Майкл, тебе просто дали не того Денглера, – смеясь произнес Тино Пумо.

– Исключено, – ответил Майкл. – Там не просто один М.О.Денглер, там вообще один Денглер. Наш.

– Надо же, мексиканец, – продолжал удивляться Конор Линклейтер.

– Ты слышал когда-нибудь о мексиканце по фамилии Денглер? Просто родители решили дать ему испанское имя. Теперь это уже не выяснить. Да и кого это теперь волнует? Он был классным солдатом, это все, что я про него знаю. Я хочу... – Вместо того, чтобы закончить предложение, Пумо поднес рюмку к губам, и на несколько секунд, показавшихся всем нескончаемыми, в комнате воцарилось молчание.

Линклейтер пробормотал что-то неразборчивое, пересек комнату и уселся прямо на полу.

Майкл встал, чтобы добавить льда в свой бокал, и увидел, что Конор сидит, привалившись спиной к стенке и зажав между коленями бутылку пива, напоминая чертика в своих черных одеждах. Надпись на футболке при неярком освещении номера была теперь почти того же цвета, что и волосы Линклейтера. Он перехватил взгляд Майкла и едва заметно улыбнулся.

3

Может, Обжора Биверс и не учился в Гарварде или Йеле, но наверняка в каком-нибудь месте вроде этих, где каждый принимает как должное все, что происходит в его жизни, думал Конор Линклейтер. Ему вообще всегда казалось, что около девяноста пяти процентов людей в Штатах день и ночь озабочены лишь тем, где бы им добыть денег – отсутствие денег просто сводит их с ума. Они начинают принимать наркотики, совершать преступления, ужас повседневного существования сменяется для них ненадолго галлюцинациями воспаленного сознания, затем все начинается сначала. Остальные же пять процентов все время ухитряются оставаться на гребне волны. Они ходят в школы, которые посещали до них их отцы, женятся друг на друге, а потом разводятся друг с другом, как Гарри в свое время женился, а потом развелся с Пэт Колдуэлл. У них у всех в свое время появляется работа, где надо только сидеть за столом, перекладывать бумажки с места на место, разговаривать по телефону, да еще смотреть, как деньги текут сами собой в открытую дверь твоего кабинета. Они даже работу эту передавали друг другу – Гарри Биверс, который проводил за своим письменным столом гораздо меньше времени, чем в баре ресторана Тино Пумо, работал в юридической фирме, которой руководил брат Пэт Колдуэлл.

Когда Конор был подростком, присущее его возрасту любопытство заставило его однажды проехать на своем старом “Шванне” по шоссе сто тридцать шесть до Хемпстеда, где на Маунт-авеню жили люди, богатые настолько, что сами были почти невидимы рядом со своим состоянием, так же, как невидимы были их огромные дома: с дороги можно было разглядеть только небольшой кусочек кирпичной или оштукатуренной стены. Большинство этих шикарных поместий пустовало, в них жили только слуги, но то здесь, то там юному Линклейтеру удавалось разглядеть людей, по виду которых безошибочно можно было определить, что они – постоянные обитатели этих домов. В основном эти люди были одеты, как и большинство обитателей Хемпстеда, в серые или темно-синие деловые костюмы, но некоторые из них позволяли себе появляться на людях в чем-нибудь вызывающе розовом или кричаще бирюзовом, да к тому же еще в бабочках и светлых двубортных пиджаках. Это напоминало Конору сказку про новое платье короля – просто никто не осмеливался сказать этим людям, как смешно и нелепо они выглядят. (Конор, кстати, был уверен, что никто из этих людей наверняка не мог быть католиком). Надо же – галстук-бабочка! Красные подтяжки с ангелочками!

Конор не смог сдержать улыбки: он, полуразорившийся работяга, с чего-то взял, что преуспевающий богатый адвокат нуждается в его жалости. На той неделе Линклейтеру обломилась работа, за которую он должен получить сотни две. Гарри Биверс наверняка мог заработать в два раза большую сумму, сидя в баре Тино Пумо и болтая с Джимми Ла. Конор поднял глаза и встретился взглядом с Майклом Пулом. Ему показалось, что того одолевают те же мысли.

У Биверса в рукаве наверняка припасена какая-нибудь дрянь. Но Майкл Пул не такой дурак, чтобы дать Гарри себя обмануть.

Конор улыбнулся, вспомнив, что Денглер называл людей, которые никогда не нюхали опасности и все в своей жизни принимали как должное, “миксами” – от слова “комикс”. И вот теперь эти миксы заправляли всем – они карабкались наверх, сметая все на своем пути. Даже в любимом баре Конора “Саут-Норуолке” половина посетителей теперь мазала волосы бриолином и пила только коктейли. Линклейтера преследовало ощущение, что все эти изменения произошли в жизни как-то сразу, будто все эти люди только вчера спрыгнули с экранов собственных телевизоров. Конору было почти что жалко этих парней – их внутренний мир был настолько убог!

От всех этих мыслей сделалось вдруг как-то грустно. Захотелось напиться, хотя Конор понимал, что уже почти выпил норму, которой ему лучше не превышать. Но ведь как-никак это была встреча друзей. Конор допил пиво.

– Налей-ка мне водки, Мики, – попросил он, выкидывая в корзину пустую бутылку.

– Молодец, – одобрил друга Тино.

Майкл налил выпивку, кинул туда лед и через всю комнату отнес рюмку Конору.

– Тост, – провозгласил Линклейтер, вставая. – И мне, черт возьми, приятно его произнести. – Он поднял фужер. – За М.О.Денглера. Даже если он был мексиканцем, в чем лично я продолжаю сомневаться.

Холодная водка обожгла горло, но ощущение тем не менее было приятным. Настроение тут же улучшилось ровно настолько, чтобы захотелось допить фужер до дна.

– Я иногда вижу перед глазами все, что случилось с нами во Вьетнаме, как будто это произошло вчера. А то, что действительно произошло вчера, едва-едва могу вспомнить. Я часто думаю о том парне, который заправлял баром в Кэмп Крэнделле. У него были огромные запасы пива – целая стена из ящиков...

– Мэнли, – смеясь, напомнил Тино Пумо имя того, о ком говорил Линклейтер.

– Точно, Мэнли. Чертов Мэнли. Потом я начинаю гадать, где он умудрялся доставать все это пиво. А затем вспоминаются всякие его мелкие пакости, то, как он себя вел.

– Мэнли просто рожден был для того, чтобы стоять за стойкой, – сказал Биверс.

– О, да. Держу пари, что у него сейчас собственное дело, которое идет прекрасно. Мэнли разъезжает в шикарной машине, у него дом, жена, дети, баскетбольная площадка на крыше гаража. – Секунду Конор сидел, уставясь прямо перед собой, как бы наблюдая воочию нарисованную им картину воображаемой жизни Мэнли. Да, пожалуй, он преуспел, держа небольшой бар где-нибудь в пригороде. Мэнли очень подходил для такого занятия – хотя он и не был преступником, у него была уголовная психология. Затем Конор вспомнил, что в каком-то смысле именно с Мэнли начались все их беды там, во Вьетнаме.

За день до прибытия в Я-Тук Мэнли отбился от основной колонны и оказался один в джунглях. Оказавшись один, он в панике поднял такой шум, пытаясь прорубиться сквозь заросли, что все остальные просто похолодели. Снайпер, которого они называли между собой “Элвис”, преследовал их уже дня два, и шум, поднятый Мэнли, был как раз тем, чего не хватало, чтобы он подтвердил свою репутацию удачливого стрелка. Конор сразу понял, что надо делать. Он уже давно научился быть невидимым, сливаясь с джунглями. Его способность была почти мистической. Уже дважды вьетнамский патруль проходил в нескольких дюймах от Линклейтера, даже ничего не заподозрив. Денглер, Пул, Пумо, даже Андерхилл умели прятаться почти так же хорошо, что же касается Мэнли, то он не умел этого делать вообще. Конор начал медленно продвигаться в направлении Мэнли. Он был так зол, что готов был даже убить этого придурка, если бы оказалось, что только таким образом можно заставить его заткнуться. Спиной он чувствовал, что Денглер следует за ним. Они нашли Мэнли в зарослях, где он отчаянно рубил лианы своим мачете, в то время как автомат бесполезно висел у его бедра. Конор неслышно заскользил к нему, подумывая о том, не перерезать ли и вправду это горло, издающее столь омерзительные звуки. Как вдруг Денглер как бы материализовался в нескольких шагах от Мэнли и схватил его за руку, в которой тот держал мачете. Конор быстро пополз вперед, опасаясь, что, когда столбняк пройдет, Мэнли, чего доброго, может завопить. Но вместо этого он скорее почувствовал, чем услышал, какое-то неясное движение в зарослях, справа от себя, и увидел, что Денглер упал навзничь. У него похолодели руки.