Эдгар Аллан По. Поэт кошмара и ужаса - Глеб Елисеев

Служба была не слишком утомительна. Герви Аллен так описывает типовой день в американском военном форте: «Форт Моултри просыпался в 5.30 утра; после завтрака и поверки проводились непродолжительные строевые занятия или отработка артиллерийских приемов. Неспешное течение времени отмечали выстрелы пушки на восходе и закате солнца да пение сигнальных рожков, трубивших подъем и отбой и трижды в день сзывавших солдат к столу. В остальные часы оставалось только играть в карты или метать кости». К тому же Эдгар По с удивлением обнаружил у себя даже некоторую склонность к военной дисциплине и распорядку. У начальства он был на хорошем счету, а потому уже в начале 1828 года был назначен гарнизонным писарем. Эта должность в сонном царстве американской армии позволяла По спокойно заниматься и литературными упражнениями.

Во время службы в армии в очередной раз проявилась любовь поэта к розыгрышам и мистификациям. Отправляя письма приемной матери, в качестве своего адреса Эдгар По указал Санкт-Петербург! Из этого невинного обмана впоследствии выросла целая легенда о путешествиях писателя по Европе и даже посещении им России, о которой восторженно отозвался К. Бальмонт: «Восемнадцатилетний юноша, в смутном очерке, явил себя поэтом, и затем, в течение целого ряда лет, от 1827 до 1833 года, жизнь его, в описаниях биографов, принимает противоречивые лики, и мы не знаем, был или не был он в какой-то год этого пятилетия в Европе, куда он будто поехал сражаться за греков, как, достоверно, он хотел в 1831 году сражаться против русских за поляков; был ли он или не был в Марселе или ином французском приморском городе; и не очутился ли он, как то рассказывают и как рассказывал он сам, в Петербурге, где с ним произошло будто бы обычное осложнение на почве ночного кутежа, и лишь с помощью американского посла он избежал русской тюрьмы. Или он, на самом деле, как уверяют другие, под вымышленным именем Эдгара Перри, просто-напросто служил в американской армии, укрывшись, таким образом, от докучных взоров? Одно вовсе не устраняет возможности другого, и если легенда, которую можно назвать Эдгар По на Невском проспекте, есть только легенда, как радостно для нас, его любящих, что эта легенда существует!»

К сожалению, действительность была куда прозаичнее — с мая 1827 по апрель 1829 года Эдгар Аллан По продолжал тянуть армейскую лямку, которая день ото дня становилась все тяжелее. Нет, условия службы не изменились, и, судя по всему, приступов безумия, приводивших поэта к многодневным запоям, также не случалось. Просто Эдгар По стал отчетливо понимать, что занимается не своим делом и просто проматывает жизнь. Что его ждало дальше? Армейский контракт был заключен на пять лет. И что дальше? Заключать новый контракт? И так и служить солдатом или в лучшем случае сержантом?

А чтобы поступить в военную академию США в Вест-Пойнте, надо было заручиться солидной поддержкой на стороне. Обеспечить же эту поддержку мог только один человек — Джон Аллан.

В феврале 1829 года по Эдгару Аллану По в очередной раз ударила судьба — скончалась его приемная мать Фрэнсис Киллинг Аллан. Постепенно угасавшая от какой-то непонятной болезни, она внезапно умерла 28 февраля 1829 года. По находился в это время на службе в крепости Монро, в нескольких десятках километров от Ричмонда, и о смерти Фрэнсис Аллан ему сообщили слишком поздно — вечером 29 февраля. На похороны он опоздал и смог посетить лишь свежую могилу на хорошо знакомом ему кладбище Шоко-хилл.

Горе, вызванное скоропостижной смертью супруги, которую Джон Аллан безусловно любил, смягчило твердолобого шотландца. Он по-доброму пообщался с пасынком, с которым возобновил переписку еще в декабре 1828 года. Джон Аллан даже предпринял кое-какие усилия по устройству Эдгара в Вест-Пойнт.

Однако была одна трудность, стоявшая на пути у каждого, решившего порвать с американской армией до истечения контрактного срока — даже вознамерившись продолжить обучение в военной академии, По был обязан найти себе замену — человека, который бы согласился дослужить за него три года, оставшиеся по контракту. Такого человека Эдгар Аллан По в конце концов разыскал — бывшего сержанта Сэмюэля Грейвза по прозвищу Хулиган. Только вот для найма солдата-заместителя у поэта не было ни цента.

10 марта 1829 года По обратился с очередным слезным письмом к отчиму, в котором подчеркивал: «Я использую свободное время для подготовки к экзаменам в Вест-Пойнт и надеюсь, что получу возможность для этого. Я стремлюсь к тому, чтобы мои друзья и особенно — Вы — имели обо мне только хорошее мнение». Джон Аллан поупрямился, но все-таки решил помочь пасынку покинуть службу. (Возможно, сыграла свою роль и идея По отправиться на учебу в военную академию. Приемный сын, ставший генералом, — совсем не плохой исход для истории о воспитании сына бедных актеров в семье Алланов.) Скуповатый шотландец отправил деньги д ля найма солдата на замену По, и 15 апреля 1829 года молодой поэт был уволен из американской армии. 20 апреля он уже вернулся домой, в Ричмонд.

Ласково встреченный тетей Нэнси, По попытался наладить отношения и с приемным отцом. Джон Аллан также сильно помягчел к пасынку и вновь задействовал все свои связи, чтобы ускорить его зачисление в Вест-Пойнт. Старался и сам По — например, он обращался с просьбой о поддержке к сенатору от Миссисипи П. Эллису.

Однако попасть в ряды курсантов Эдгар По сумел только в 1830 году. До этого он несколько месяцев провел у родственников в Балтиморе, сумев издать еще один сборник — «Аль-Арааф, Тамерлан и другие стихотворения».

В Балтиморе, на тот момент — третьем по величине городе США, остатки семейства «генерала По» ютились в квартирке на Уилкс-стрит. Реальным главой разношерстной семейной общины, куда входила престарелая бабушка Эдгара с отцовской стороны, его родной брат Уильям Генри Леонард, а также его кузен и кузина — Генри и Вирджиния, — была Мария Клемм, младшая сестра Дэвида По. (Эдгар любил ласково называть ее Мадди.)

Тетя поэта рано овдовела, оставшись с двумя детьми на руках, и почти не имела средств к существованию. Всей семье порой приходилось месяцами существовать на пенсию, которую выплачивали бабушке Элизабет По как вдове «героя революции».

Марии Клемм нередко приходилось играть на сердобольности и добросердечии соседей. В траурном наряде вдовы, с большой плетеной корзинкой в руках она обходила соседние улицы Балтимора, прося помочь любыми продуктами. И соседи обычно не отказывали.

Не добавляло процветания балтиморской ветке семейства По и запойное пьянство Уильяма Генри, старшего брата Эдгара. Семейный недуг подкосил его очень рано, он остался без работы, а вскоре и заболел туберкулезом (еще одной фамильной хворью потомков Дэвида По-младшего).

Поэтому появление в этом семейном аду Эдгара, которого все восприняли как богатого родственника с Юга, действительно казалось «лучом света в темном царстве». Особенно привязалась к двоюродному старшему брату семилетняя Вирджиния Клемм, ходившая за поэтом буквально по пятам.

К сожалению, вскоре выяснилось, что больших денег у родственника из Ричмонда не водится, хотя первое время Эдгар и смог поддержать балтиморскую «семейную общину». Обитая в мансарде дома на Уилкс-стрит, По продолжил активно писать стихи и, видимо, прозу. Некоторые из его сочинений удалось опубликовать в периодике, а в декабре 1829 года, пусть и тиражом лишь 250 экземпляров, в свет вышел уже упомянутый поэтический сборник. И пусть это была полунищенская, тяжелая, но все-таки настоящая жизнь писателя, вкус к которой почувствовал Эдгар По.

Однако резко разорвать со старыми привычками и кругом общения, с вырастившей его семьей Алланов, с родным Ричмондом он еще не мог. Тем более что вроде бы представился новый шанс получить солидное образование — в марте 1830 года было принято решение зачислить Эдгара Аллана По в курсанты военной академии Вест-Пойнт.

И вот 20 июня 1830 года поэт наконец-то прибыл в оплот американского высшего военного образования, находящийся на берегу Гудзона.

К несчастью, служба курсантом в Вест-Пойнте оказалась суровее, нежели служба писарем в захолустного гарнизоне. В академии жизнь подчинялась жесткому распорядку, а слушатели вели напряженные занятия. Герви Аллен отмечает: «Рассчитанный на четыре года курс предусматривал изучение естествознания, философии, химии, высшей математики, инженерного дела, баллистики, черчения, географии, истории, этики, национального законодательства и французского языка. Столь насыщенная программа почти полностью лишала досуга питомцев Вест-Пойнта. День начинался ранним подъемом; после завтрака (наверняка не слишком обильного) кадеты расходились по классам, где проводили несколько часов; затем обедали и в четыре пополудни возвращались в казармы, чтобы переодеться для строевых занятий, которым почти целиком отводился остаток дневного времени. После ужина снова шли в классы. В девять часов вечера звучал сигнал „в казармы“, а вскоре вслед за ним — „тушить огни“. Увольнения были редкостью, праздники — еще большей. Времени предаваться мечтам оставалось немного».