Ночь страсти - Элизабет Бойл

— Мне нечего надеть, — прервала она пространный монолог сестры о том, как они смогут позаимствовать несколько монет из карманных денег тети, чтобы оплатить карету и, возможно, подкупить кого-нибудь из лакеев.

Услышав эти слова, Кит наконец замолчала, но только для того, чтобы перевести дыхание.

— Черт побери, — сказала она, возвращаясь к своему месту на подоконнике. — Жаль, что тетя Верена вдвое толще тебя. В ее гардеробе, наверное, столько вульгарных платьев, что можно одеть всех падших женщин в Лондоне. Если бы только мы были знакомы с этими леди Я слышала, у них полно этих туалетов, хотя непонятно, почему у них они есть, а мы одеваемся в дешевый поплин и грубую шерсть.

Если бы только они были знакомы с этими леди…

Джорджи бросила оценивающий взгляд на сестру. Но них же была такая знакомая — миссис Тафт. Их приемная мать в течение десяти лет была одной из высокооплачиваемых куртизанок, пока не встретила своего английского мужа, капитана Тафта, который скоропалительно женился на ней и вытащил из более чем непристойной жизни. Они очень любили друг друга, пока два года назад «Сибарис» не вернулся в Пензанс с ужасным известием, что капитан погиб во время жестокого шторма.

Счастье семейной пары Тафтов выплескивалось на сестер, и муж с женой относились к ним как к своим кровным отпрыскам, а не приемным детям и не тратили на себя ни шиллинга из денег, получаемых на содержание девочек.

И хотя миссис Тафт не знала последних модных танцев и не умела плести кружева, она обладала тонким знанием мужчин и сочла своим долгом передать это знание Джорджи.

«Об этом тебе должна была сообщить твоя мать, упокой Бог ее душу, — говорила она. — Но так как она ушла из этого мира, тебе придется довольствоваться моим опытом. Тебе не повредит знать больше, чем известно большинству девушек, так как именно в опытных женских руках мужчина становится ручным».

Но миссис Тафт не ограничивалась этим. Она, например, позволяла девочкам одеваться в ее элегантные и одновременно вызывающие платья — остатки ее сомнительного прошлого.

Хотя сейчас эти туалеты определенно вышли из моды, их шили французские портнихи, и шили безукоризненно — в них присутствовало обязательное сочетание элегантности и кокетства. Миссис Тафт не была подружкой кого-либо из завсегдатаев порта, а вела себя как леди, которой добивались многие, чье время к услуги стоили весьма дорого, и именно об этом свидетельствовали дорогие шелковые ткани и изящная вышивка ее платьев.

И любое из них подойдет Джорджи. По крайней мере на одну ночь.

— Блестящая идея, — сказала Кит.

— Да, — согласилась ее сестра, бросившись в угол комнаты.

Она отодвинула свою кровать, за ней оказался потрепанный сундук. Открыв крышку, Джорджи отбросила жалкие пожитки, и ее глазам предстали платья, которые она и не мечтала когда-нибудь надеть. Она тут же достала свое любимое — туалет из шелка, переливающегося от изумительного темно-фиолетового до оттенков голубого.

— Платья миссис Тафт! — прошептала Кит, протягивая руку, чтобы благоговейно коснуться голландских кружев на рукавах. — О, я думала, они пропали.

Джорджи пробежала пальцами по дорогому шелку и кружевам.

— Так ты пойдешь туда? — шепотом спросила Кит. Джорджи внимательно рассматривала лежащие перед ней туалеты, еще раз взвешивая свой выбор. Осмелится ли она?

Что было предпочтительнее — вести жизнь десятой леди Харрис или погубить свою репутацию?

Затем девушка вновь взглянула на полный сокровищ сундук. Все сошлось, чтобы соблазнить ее, — платья, откровения миссис Тафт о мужчинах и безукоризненный план Кит, будто наконец судьба приказала ей взять свою жизнь в собственные руки.

Джорджи кивнула, словно соглашаясь с этим, и критически осмотрела переливающееся платье.

— Примерь его, — попросила Кит. — Думаю, оно даже тебя сделает хорошенькой.

Джорджи не обиделась на прямолинейную оценку И внешности и очарования сестрой. Прежде всего она отчиталась высоким ростом и возвышалась над большинством мужчин. Такой рост, крепкое телосложение резкие манеры не соответствовали нынешним вкусом в соответствии с которыми в моде были тихие миниатюрные леди.

Глядя на очаровательное платье, Джорджи решила, то его цвет будет ей к лицу. И хотя ее волосы отличались неопределенным медовым оттенком, а кожа была обласкана солнечными лучами, платье сразу бросалось в глаза, и уже оно одно могло привлечь к ней внимание мужчин.

Она надеялась, что найдет того, кто будет ей по росту и пригласит ее на танец, прежде чем увлечь в постель…

Джорджи усмехнулась, решив, что меньше всего нужно сейчас волноваться из-за неловкости в танцах.

Кит продолжала рыться в сундуке.

— Прежде чем ты наденешь платье, тебе понадобится это. — Она вытащила льняной корсет с пожелтевшей от времени шнуровкой.

Джорджи состроила гримасу, поняв, что не справится с платьем миссис Тафт без посторонней помощи.

Затягивая шнуровку, девушка обнаружила, что это оригинальное нижнее белье вовсе не было пыткой для английских леди, а создавалось для их удобства — с мягкой хлопковой подкладкой, без всякого намека на китовый ус.

Кит поймала концы шнурков и затянула их на спине сестры.

— Не слишком туго?

Джорджи покачала головой, удивляясь своему превращению. Четко обозначилась талия, и корсет сотворил подлинное чудо с ее грудью. У нее действительно была прекрасная фигура.

Кит привстала на цыпочки и накинула платье на голову Джорджи. Когда шелк с мягким шелестом обхватил ее фигуру, младшая сестра тихо ахнула.

— Что случилось? — спросила Джорджи.

— Иди к зеркалу и посмотри на себя. — Кит показала рукой на длинное узкое зеркало в углу комнаты. — Ты настоящая принцесса.

Низкий вырез платья открывал грудь ровно настолько, чтобы вызвать у мужчины желание подойти поближе. Рукава были из тончайшего шелка, вызывающе короткие, обнажающие девичьи руки. Ансамбль дополняли изящные кружевные перчатки.

Широкая атласная лента опоясывала талию и завязывалась на спине большим бантом, концы которого почти достигали земли и словно молили, чтобы бант поскорее развязали. Юбка ниспадала широким кругом, подол с богатой вышивкой покачивался при ходьбе, намекая на изящные лодыжки и одетые в шелковые чулки ноги.

Несомненно, это платье было создано для того, чтобы привлекать мужские взгляды.

— Нужно еще кое-что, — сказала Джорджи, возвращаясь к сундуку и начиная вновь рыться в нем, что-то бормоча себе под нос и разбрасывая его содержимое вокруг себя.

Она вспомнила про туфли. Но где же они? Наконец она выудила их — белые, атласные, с прекрасной вышивкой, повторяющей рисунок на подоле платья. Она надела их, но, к своему огорчению, чувствовала себя крайне неуверенно.