Щит Ваала: Омнибус - Брэнден Кэмпбелл

— Конечно же. Я понимаю.

— Но могу сказать, что наши старания окажут вам значительную помощь. Я так думаю. Если, конечно, мы преуспеем.

Марджин сделала шаг назад и побежала догонять Ульриха и Чависа. Канонисса Грейс вернулась к остальным сестрам.

— Настоятельница Кайриста, у нас новые приказы. Это поле нужно оцепить и охранять до возвращения инквизитора. Никто не подойдет к этому посадочному модулю, и мы должны не подпускать граждан к проходу. Проследи за этим.

— Тотчас же, канонисса, — ответила Кайриста. После повышения сестра сменила большой огнемет на болтган с закрепленным под ним малым огнеметом. Она подняла его на плечо и стала раздавать приказы остальным женщинам.

Грейс наблюдала издалека, как отпрыски, Ульрих и сестра Марджин забрались в два транспорта, и те загрохотали прочь из крохотного космопорта. Клочья голубых облаков затмили сверкавшие в небесах очи Криптуса. Прохладный ветерок трепал её плащ.

Канонисса Грейс затеребила четки висевшего у неё на шее розария и начала молиться:

— Император, если на то будет воля Твоя, присмотри за нашей сестрой, Марджин. Одари её во всем силой, храбростью и решимостью исполнить волю Твою. — Она коснулась лба, нагрудника и рукояти меча, а затем ушла наблюдать за формированием охранного периметра.

Больше они с Марджин никогда не увидятся.

Глава четвёртая

«Я — Море. Всё есть внутри меня или стало частью меня. От того, Иксой, что ты так надменно меня отвергаешь, всё живое на Лисиосе почувствует мой гнев. Я сожру их великим числом. То, что живёт во мне, будет пировать на том, что живёт вне меня, потому что без тебя я ужасна»

Имя «Чавис» не было его настоящим именем. Он получил его двадцать лет назад от строевого аббата, выбиравшего из длинного списка. Тогда мальчику было двенадцать лет, он стал жертвой забытой катастрофы на родном мире, который не мог вспомнить. Он был одним из сотни детей, которых в тот день привели в Схолу Прогениум. Его обрызгали из шланга, продезинфицировали и сказали забыть всё о своем прошлом. Включая имя. Теперь его звали Чавис.

— Ты должен гордиться им, — сказали ему в Схоле. — Каждое из имён в этом списке когда-то носил великий герой Империума. Этот человек, Чавис, был известен своей мудростью и стремлению к успеху, несмотря ни на что. Теперь ты — продолжатель его наследия.

Он старался соответствовать этому и действительно чувствовал гордость оттого, что получил такое имя. Чавису даже нравились жестокие тренировки, во время которых он терпеливо молчал, несмотря на постоянно ноющие мышцы и периодические переломы. Страдания стали ценой, которую необходимо заплатить за честь носить имя Чавис.

Однако ему совсем не понравился Трон Исправления.

Его применение было стандартом в становлении каждого из отпрысков Темпестус. Все они проходили через это. Чавис принял это как должное, но так и не понял, почему такая ужасная вещь носила такое утонченное имя. Он представлял великолепное сидение, похожее на то, где сидит Император. Но когда его, наконец, привели к Трону, реальность оказалась совсем другой. Трон Исправления представлял собой металлический каркас с кожаными ремнями вокруг рук и ног, над ним висело нечто, похожее на полную игл миску. Его заставили сесть, грубые руки туго затянули ремни вокруг конечностей, миску поместили над головой, а в рот вставили деревянный брусок, чтобы убедиться, что он не откусит язык. Адепты в рясах с капюшонами бормотали, щелкая выключателями и подкручивая ручки в темных углах комнаты.

Затем ему очистили разум, как и миллионам молодых парней до него. Иглы прошли в заднюю стенку черепа. Нейрохимикаты, созданные для полного очищения, заполнили мягкие проводящие пути его мозга. Когда ему, наконец, позволили встать с трона, разум Чависа был пустым сосудом, готовым к наполнению всеми страшными военными доктринами. И он был наполнен.

Спустя двадцать лет Чавис знал, как выполнить любую порученную ему миссию. Знал когда нужно захватывать территорию или удерживать её, когда необходима осторожность, а когда — риск. Поэтому, несмотря на не имеющую равных власть инквизитора, Чавис не боялся ставить под сомнение его решения.

Выдвинувшись от жил-краулера, два транспорта быстро преодолевали километры пустой и покинутой местности. Небо над их головами потемнело. Даже сквозь толстый корпус машин были слышны раскаты грома. К тому времени, как они достигли подножия Кефоройских гор, начался ливень. Капли дождя стучали по крыше и опорам для стрельбы, а «Таурокс» покачивался из стороны в сторону, когда отдельные гусеницы перебирались через камни и расщелины.

— Вас что-то беспокоит, темпестор? — спросила Марджин.

Чавис резко поднял голову.

— Почему ты спрашиваешь?

Внутреннее пространство в «Тауроксе» было разделено на две секции. Впереди находилась кабина пилота, в которой помещались два человека, а остальное пространство со стенами равной длины могло вместить восемь человек. Чавис и Марджин сидели прямо напротив друг друга.

— Вы очень пристально смотрели в пол, — с серьезным лицом ответила Марджин. На коленях она держала болтган и стучала пальцами по его покрытому гравировкой корпусу.

— Дождь кажется очень сильным, — сказал Чавис. — Меня беспокоит, что мы можем потерять время.

— Подобные дожди — обычное дело на Лисиосе, в особенности в такой близости от «мировой волны». Они обычно идут не долго, но могут быть достаточно серьезными. В этом, на самом деле, есть своя ирония, потому что в данный момент на другой стороне планеты ужасная засуха.

Машина резко остановилась. Чавис приподнялся на сидении и прокричал в кабину пилота.

— Отпрыск Катон, доложить!

— Темпестор, — спокойно ответил Катон, — у нас есть вероятная проблема.

Чавис отстегнул ремни безопасности и наклонился в кабину между водителем и передним пассажирским сидением.

— В чём дело? — спросил темпестор.

Катон указал сквозь узкий оконный проем перед собой.

— Появились трудности с окружением, которые требуют оценки, перед тем, как мы продолжим движение, сир.

— Хорошо, давай осмотрим их. — Чавис активировал личный вокс-передатчик и обратился к водителю второго «Таурокса». — Эрдон, пойдешь с нами.

Темпестор вернулся в заднюю секцию машины, толчком открыл дверь и спрыгнул в воду, доходящую ему до лодыжек. За спиной он услышал как Катон и инквизитор последовали за ним. На лицо Чависа капал дождь, слегка отдающий солью.

Они были на полпути к вершине горы Лораз, следуя по извивающейся дороге, которой едва хватало ширины, чтобы вместить транспорты. С левой стороны возвышалась стена из камня и грязи, а справа был резкий обрыв высотой в сотни метров, уходящий в бурлящие зеленые волны океана Лисиоса. Упасть туда было равносильно низвержению в небытие.

Позади них раздался звук шлепающих шагов.

— Отпрыск Эрдон прибыл, как приказано.

Чавис поправил берет, и все четверо двинулись к передней стороне ведущего «Таурокса». Они встали в свете фар машины и осмотрели лежащий впереди путь.

— Проклятье, — сказал Ульрих. Он начал искать что-то в своём плаще.

Из расщелины в горе вырывалась река дождевой воды в сотню метров шириной. Её поток падал на дорогу, перед тем как сгинуть в обрыве.

— Мы никак не сможем выяснить, в каком состоянии находится дорога под водой, — сказал Эрдон, обращаясь к Катону.

— В этом-то и трудность.

Чавис медленно двинулся вперёд, с каждым шагом проверяя землю.

— Вы можете сказать, насколько там глубоко, сир? — обратился к нему Эрдон. Вода уже дошла до коленей темпестора.

— Глубоко. Но не думаю, что выше крыши.

Позади него Ульрих достал квадратный лист бумаги, ламинированный пластеком, и начал разворачивать его.

— Мы не можем перебираться через этот поток, — сказал он. — Нас точно сметет за край обрыва.

— Я переходил и через более широкие водные преграды, — сказал Чавис. Он посмотрел на обрыв. — Всё будет нормально.

Ульрих опустил лист бумаги. Чавис видел, что это была какая-то карта, возможно, часть наблюдений с орбиты.

— Позволю себе не согласиться. Посмотри, здесь указан другой путь на плато.

Темпестор вернулся к Ульриху и взялся за край водонепроницаемого листа. Он оценивающе посмотрел на карту, и после мгновения раздумий ответил.

— Нет, это не сработает.

Ульрих выглядел так, будто получил пощечину, и Чавис задумался, как часто с инквизитором, с любым инквизитором, раз уж на то пошло, не соглашались.

— Прошу прощения?

— Со всем уважением, сир, это не сработает, учитывая наши временные рамки. — Он толстым пальцем провёл по карте линию, оставляя след конденсата. — Другая дорога пролегает во многих километрах на запад. Да, она не настолько крутая, но, чтобы добраться туда мы потратим полдня. К тому времени мы уже упустим нашу возможность.