Возрождение Феникса. Том 5 - Григорий Володин

Подаюсь вперед. Два хлестких хлопка по запястьям «шпалы», и его пальцы сами собой разжимаются, отпуская Харлама.

— Драки, говорю, запрещены, — повторяю. — Поверьте, я точно знаю. Учсовет нам только что провел вводный курс. Хотите дуэли — вызывайте на учебный поединок, согласно имперскому указу по межсословным сузам и вузам.

— А не зарываешься ли ты часом? — рычит парень. — Какое право имеешь вмешиваться?

— Прямое, — поясняю с прохладной улыбкой. — На меня только что возложили обязанность пресекать притеснения учеников «Грома». Чем вы, кстати, и занимались, господин притеснитель.

— Кто возложил? — хмурится он.

— Ее Сиятельство Анфиса Аркадьевна Волконская, зам председателя учсовета по дисциплине, — охотно называю имя княжны. — Итак, вы незаслуженно оскорбили моего подопечного. Немедленно извинитесь.

— Извиниться?! Да вы оба в сговоре! Скоты! Посягаете на честь Астерии Артемовны?! Да я вас.

Он замахивается, рука снова удлиняется, как жвачка. И, вдобавок, вьется как плеть перед хлестким стеганием. Хм, демоник-пластик, значит. Чего только на свете нет.

Ладонь парня перехватывают. В этот раз вмешивается Астерия Артёмовна.

— Прошу прощения, но кто вы вообще такой, чтобы за меня заступаться? — угрюмо спрашивает княжна.

Отпускает «шпалу» она своеобразно — швыряет руку ему в лицо. Хлоп. Дворяненок пятится, на щеке расцветает красный отпечаток от собственной пятерни.

Браво, Астерия! Метко запустила. Пять очков.

«Шпала» потирает щеку и распрямляется. Чтобы затем сразу согнуться в почтительном поклоне.

— Вацлав Воисветович Верник, — сипло представляется «шпала», подобострастно созерцая Царицу поля. — Первый курс, Астерия Артемовна.

Свеженький лицеист-то. Неужто выслуживается?

— Ты же в моей ватаге, — вспоминает вдруг Астра. — В резерве.

— Так точно, — радуется Пластик тому, что его признали.

— Пожалуйста, не надоедай своей компанией этим двоим, Вацлав, — дает указание Царица поля своему «витязю». Говорит она спокойно, даже вежливо, но лязгающие ноты выдают раздражение княжны.

Парень бледнеет и тут же ретируется.

— Как прикажете. — А чего тогда лез, спрашивается, если такой слабовольный?

Но на тормозах я это не спущу.

— Боюсь, я не отстану, — теперь моя очередь поерничать. — Меня обозвали скотом. Вацлав Воисветович, требую сатисфакции на арене «Красного замка».

Астерия застывает, ее взгляд обескуражен. Вокруг нас собирается всё больше учеников «Замка» и «Грома». Дворяне и простолюдины смотрят на разворачивающееся шоу.

— Это вовсе не обязательно, Арсений Всеволдович, — уверяет меня Царица поля. — Я могу прика… попросить Вацлава, и он прилюдно извинится. Вацлав…! — она уже готова грозно рыкать на своего игрока.

Тороплюсь прервать лишнее заступничество.

— Очень милое предложение с вашей стороны, Астерия Артемовна, — качаю головой. — Но я желаю выслушать искреннее извинение, а не подогретое просьбой юной симпатичной барышни, которой не один сударь не откажет.

Астерия вспыхивает то ли обиженно, то ли польщенно. Личико ее румянится и даже становится милым. Кто-то из учеников присвистывает:

— Тушите свет, господа! Царица смутилась. И она ярче солнца!

Между тем Харлам, бросив взгляд на пунцовую Астерию, а потом на меня, делает шаг вперед:

— Э-э, нет, — заявляет парень, тряхнув головой. — Извините, конечно. Я хоть и простолюдин, но тоже имею честь. И правила «Замка», как сказала Ее Сиятельство княжна Анфиса Волконская, для всех одинаковы. Первым вы меня оскорбили, со мной первым вам и драться. Арсений, прошу уступить очередь.

Мм, вообще-то я не против. Просто не факт, что Харлам победит целого демоника, пускай и слабенького, из резерва клуба. А моя задача — преподать урок всему «Замку»: полезете на ученика «Грома» — огребете по полной программе. Тест силы, так сказать. Поэтому бой должен быть зрелищным и запоминающимся.

— Харлам, послушай….

— Аднака, даватя двы на двы, — раздается знакомый хриплый голос.

Из рядов лощеных, опрятных дворянчиков вылезает Боря Кайман. Крокодилья суженная морда радостно лыбится. Багровые глаза окаймляют костистые выросты, напоминающие очки. Юный мутант запакован в форменный красный костюмчик, только сзади в брюках предусмотрительно вырезано отверстие под хвост.

— Двы на двы! Я зя Плястика, — когтистая лапа хлопает Вацлава по спине. Демонику приходится приложить силы, чтобы устоять на месте. — Ну чя, довгорилясь, бландина?

«Бландина» это, видимо, я. А почему бы и не да? Двойной поединок полностью соответствует моей цели. А именно — впечатлить лицеистов жестоким мордобоем, чтобы впредь моим «фениксам» не мешали учиться. Хруст костей и дикий вой боли приветствуется.

— Договорились. Только потом не жалуйся, Борис Алиевич, — усмехаюсь.

— Боря пабедят, — выпячивает он подбородок.

— Скорее Боря полежит.

В толпе одобрительно зашумели, зрелище предстоит интересное.

Зевак принимаются расталкивать дежурные по коридорам, дабы не загораживали проход. Многие потесненные прижимаются к стенкам. Уходить никто не хочет.

Астерия пожимает плечами.

— Я не очень понимаю причину, почему еще и ты влез, Боря, — княжна негодующе смотрит на мутанта, а потом поворачивается ко мне. — Арсений, позволь быть твоим секундантом. В качестве извинения за невоспитанность своих игроков и однокашников.

Э-э…Она серьезно? После всех подстав и интриг. Ну дудки, к себе я эту самку красного удава не подпущу. Еще удушит в своих кольцах.

— Спасибо огромное, Астерия Артемовна! — вперед меня забегает Харлам. — Это огромная честь!

Одним глазом кошусь на этого глупого влюбленного зайчика. Парень, окстись. Твоя подруга детства проглотит тебя и не подавится.

— Отлично, — улыбается Астерия. — Пойдемте, провожу вас в клуб войстези. Именно там у нас в «Замке» проводятся поединки.

И, круто развернувшись, княжна генеральской походкой направляется в сторону холла. Только делаю шаг следом, как меня ловит за плечо сильная лапень Каймана. Черные изогнутые когти играют бликами в свете люминесцентных ламп.

— Эй, Борис Алиевич, поаккуратнее. Это натуральная шерсть. — На всякий случай врубаю доспех, а то еще раздерет ткань. — Чего хотел?

— Сеструхи просяла утачнить, — мутант отворачивает голову в сторону и другой лапой достает из внутреннего кармана чуть мятую фотокарточку. — В общам, у тебя скалька девушак? Ещя одна потяняшь? — мне под нос суют снимок. — Сеструха у меня красавяца, аднака. Гляня сям вот.

Лучшие бы я не глядел. На снимке вылитый Боря Кайман, только в розовом платье с волнистой юбкой и лиловым бантиком на поясе. А еще багровые глаза мутантихи подведены лиловой тушью, под цвет банта. Ну и как финальный крейсерский выстрел — алая помада на толстых крокодильих губах. Мой внутренний эстет провалился в бездну ужаса. Сердце екает и трясется в лихорадке. Эта фотокарточка — смертельное оружие против Легиона Фениксов.

— Ну чо? — Боря оскаливается гордо. — Так сеструха холоса, чта духа прихватила?

— Не то слово, — сипло, через силу выдавливаю. — Гламурная у тебя родственница. Настоящая модница.

Кайману похвала сестренки, а не исключено, что и близняшки, приходится по душе.

— Ты паря ни слабые, бландина, — продолжает Боря. — Я не пратив, если падкатишь к Гоморре. Савет и лубав, как гаварится, аднака. — Меня несколько раз