Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте (СИ) - "rrrEdelweiss"

— Итак, чисто? — Троттл обвел всех пристальным взглядом, которого они не видели у него со времен последней войны.

— Да, бро. «Жучков» нет, — они расселись вокруг небольшого стола.

— Друзья, у меня два пункта, по которым я бы хотел высказаться, — начал негласный лидер тройки байкеров. — Во-первых, нужно понять, можно ли что-то сделать, чтобы вернуть Чарли. Винсент без нее с ума сойдет и, я боюсь, непоправимых дел наделает. По документам там жопа полная, но я поговорю с юристом, вдруг есть лазейки. Что еще можно предпринять?

— Поговорить со Стокером, — Карабина посмотрела в глаза мужу. — Не лучшая идея с учетом нашей последней с ним встречи, но ради Чарли…

— Я поговорю, — перебил ее Огонек. — Попробую уговорить его отменить этот приказ, узнать его позицию. Мне кажется, он просто не знал, он же сам не подписывает приказы на депортацию!

— Я в этом не уверена… — Карабина в ужасе закрыла руками лицо, внезапно в деталях вспомнив их последнюю встречу.

— Почему? — Мужчины пораженно смотрели на нее.

— Помнишь мой визит к нему? Когда он отказался снова взять меня на работу? — Она вопросительно посмотрела на мужа.

— Да, ты еще очень расстроенная вернулась.

— Так вот, Стокер готов был дать мне место его правой руки по делам депортации немышей с Марса, но предложил подписать приказ о депортации Чарли. Я отказалась, естественно, подумала, что это просто такая проверка — на что я готова ради возвращения в команду. Но… сейчас я сомневаюсь… Возможно, уже тогда он задумывал все, что происходит!

Огонек возмущенно дернулся и открыл рот, чтобы начать спорить, но его опередили:

— Карабина, да брось! Сток не такой! Он наш боевой товарищ, он Борец за свободу и верный друг! Тебе ли не знать! Сколько раз он спасал тебе жизнь! Сколько раз он спасал жизнь каждому из нас! — горячо заспорил Модо. В то, что рассказала Карабина, верить не хотелось никому.

— Винни о том, что ты сказала, лучше не знать, — задумчиво произнес Огонек, нервно крутя в пальцах сигаретную пачку. — Он может сгоряча сделать что-то, не подумав.

— Согласен! — кивнул Троттл. — Стоит ли пробовать поговорить со Стокером с учетом того, что рассказала Карабина?

— Думаю, стоит. Я буду осторожен. Сделаю!

— Хорошо! Вопрос номер два. Друзья, не ожидал, что скажу это, но мне категорически не нравится происходящее на Марсе. Мне не нравятся действия правительства. Все эти ограничения под маской общего блага все сильнее напоминают тоталитаризм. Я изучал лозунги идеологов, которые работают на власть: они очень грамотно внушают нам, что и запреты на полеты в космос, и депортации, и ограничения — во имя общего блага. Я точно знаю, что несколько мышей, которые были недовольны ситуацией, просто исчезли. Очень тихо, аккуратно — их просто больше не видели! — а семьи боятся говорить о пропавших, как будто их никогда и не было. И у меня ощущение дежа-вю: нам внушают, что все в порядке, а на самом деле кто-то за нас решает, каким должен быть наш мир. Тридцать лет назад так продавали нашу планету Плутарку. Сейчас кто-то меняет ее под свои цели. Я хочу понять, что происходит и…

— …вернуть Марсу настоящую свободу? — сверкнул на него глазами Огонек.

— Да, — очень тихо сказал Троттл. — Вернуть Марсу истинную свободу.

— Бро… — Огонек очень внимательно посмотрел в лицо тестю. — Ты понимаешь, то, о чем мы сейчас говорим — откровенная государственная измена?

Троттл прямо встретил его взгляд:

— Да, бро. Мы все это понимаем.

Модо переводил взгляд с племянника на друга. Решительные, серьезные, прошедшие кровавые бои воины, они, казалось, о чем-то говорили без слов, как будто не впервые обсуждали вопрос доверия к власти.

Модо почувствовал холод, спустившийся по позвоночнику.

Он помнил, как на Марсе начиналась прошлая война.

Он безошибочно угадывал признаки начала новой.

Спустя 15 лет 2 месяца после победы над Плутарком.

Винни в очередной раз с рычанием бросился на стену. Что есть сил ударил по ней кулаками, а потом принялся ломать мебель. И все, что мог сделать Модо, — это не дать этому психу вырваться из дома и помчаться к Лидеру. Хорошо еще, что благоразумный Троттл отрубил связь перед тем, как Огонек сообщил, что Стокер отказал в пересмотре дела Чарли и не дал разрешения на отлет альбиноса с семьей. И для Винсента остался только один вариант — прорываться силой.

Но вот только куда?

Если Винни попытается выйти в космос, его или арестуют или, если это не получится, уничтожат. Если он попробует добраться до Лидера, его опять-таки ждет арест. Стокер четко дал понять Огоньку: хоть они и прошли войну, хоть ему и жаль, но исключений он делать не может, потому что подобное решение создаст юридический прецедент, к которому смогут апеллировать враги Марса. Ради всеобщего блага он вынужден оставить все как есть, но если ситуация станет благоприятной, семья Винни первой получит возможность увидеться.

Альбинос снова кинулся на стену и со стоном осел.

Прошло около месяца с момента депортации Чарли, и ему сносило крышу все сильнее. Он нарушал общественный порядок, дрался с полицией. Друзья боялись оставлять его одного, не зная, из какого участка поступит следующий звонок посреди ночи. Троттл предлагал вернуть девочек, все еще живущих у Модо и Терри, под его опеку в надежде, что ответственность позволит ему усмирить чувства, но Терри боялась передавать детей отцу в его нынешнем состоянии. Поэтому друзья приезжали к нему, старались поддержать и совершенно не представляли, как быть.

Винни сидел, прислонившись к стене и глядя куда-то перед собой полубезумным немигающим взором, и только его хвост, усеянный порезами и ссадинами, то и дело с силой ударявший по полу, да тяжело вздымающаяся грудь говорили о том, что он жив.

Сигнал вызова внезапно прорезал тишину замершего в ожидании нового удара дома. Хозяин вздрогнул, как будто проснувшись, поднял уши и заозирался по сторонам, пытаясь найти источник сигнала: это не их домашний коммуникационный пульт, это что-то еще.

— Что за фигня? — прислушиваясь, спросил Модо.

— Знакомый звук, — Троттл, ориентируясь на слух, двинулся к источнику и, проверив пару комнат, нашел его в кладовке. — Это один из наших старых передатчиков! Винни! Сигнал с Земли!

Альбинос молниеносно оказался рядом, оттолкнул друга, трясущимися руками схватил рацию, поставил ее на пол и, усевшись, снял блок вызывного устройства и нажал кнопку приема.

— … Чарли вызывает Винни! Винни, ответь! — голос был слышен нечетко, но сомнений в том, кто находился на той стороне линии связи, не было.

— Чарли, детка! Это Винни! — он закрыл глаза, чувствуя, как безумно стучит сердце, будто желая выскочить из груди.

— Слава Богу! Я начала беспокоиться, что ошиблась при сборке или в частоте!

— Ты отремонтировала рацию перед отъездом? — альбинос, не замечая этого, принялся кусать ногти на руках.

— Да! Хотела попробовать хотя бы остаться на связи.

— Ты умница, милая! Добралась до Чикаго? Как ты? — дрожащие пальцы в корках запекшейся крови с трудом удерживали устройство связи у растрескавшихся сухих губ.

— Да, меня доставили домой. У меня все хорошо, но понадобилось время, чтобы восстановить рацию, которая стояла в вашем логове в табло. Но я наконец могу говорить с вами! Как ты?

— Скучаю, милая. У меня сейчас ребята. — Винни бросил на друзей взгляд, моля не говорить жене о том, что с ним было во время ее отсутствия.

— Чарли, привет! Мы с Модо тоже очень рады тебя слышать. — Троттл вклинился, обозначая их присутствие.

— И я рада вас слышать. Боялась, как бы Винни чего не выкинул, пока меня нет. — Марсиане переглянулись и посмотрели на растрепанного, покрытого синяками и царапинами альбиноса, чья шерсть из белой стала серо-бурой от грязи и крови.

— Ээээ… нет, Чарли, мы за ним следим, он ничего не делает плохого. — Модо пнул друга носком сапога в сапог, привлекая внимание, и состроил непередаваемую грозную рожу. Грязно-белый мышь опустил уши.