Не живи уныло! - Леонид Словин

Для израильской полиции возможная разборка, приуроченная к Пасхе, была крайне нежелательна. На тот же период предполагались большие государственные празднования — Дни Памяти Катастрофы и Героизма, Погибших воинов, Независмости…

Новому Генеральному инспектору полиции вовсе не улыбалось, чтобы его вступление в должность связывали со стрельбой и мафиозными разборками…

Кейта вызвали к начальству минут через двадцать. У бригадного генерала сидело несколько человек, наиболее авторитетных в израильской полиции. Кейт увидел среди них и своего бывшего начальника — Шмулика. Глава Центрального отдела Иерусалимского округа — снова в форменной, с короткими рукавами сорочке — ревниво взглянул в его сторону.

Начальник Аналитического Центра — успела доложить проект. С ней согласились.

— Самая достоверная информация о Кайнаке и его противниках сегодня есть только в Москве. Если мы не хотим предпринять официальные шаги, имеет смысл подключить солидную Охранно-сыскную фирму…

Кейт уточнил:

— «Лайнс». Они уже работали в Израиле…

Начальник уголовного розыска полиции бригадный генерал сформулировал проблему:

— Тут два момента. Во-первых, средства. Но это решимо. Главное же невозможность дать официальный заказ частному агентству от имени Израильской полиции. Вступить с ними в официальный контакт. Наш уровень это МВД России…

— А если как-то обойти вопрос о заказчике?

Идея лежала на поверхности. Начальник Аналитического Центра намеренно ее не предложила — оставив ее генералам.

Шмулик почесал лысый череп, положил два здоровенных кулака перед собой.

— А, если сделать заказ не по официальным каналам?

— Что ты имеешь в виду?

— От имени кого-то другого. Не от полиции.

У Юджина Кейта был готов приемлимый вариант:

— С президентом «Лайнса» и его людьми работает иерусалимское детективное агентство «Нэшек»…

— Напомни… — Шмулик поднял голову.

— Во главе там Шломи, бывший полицейский. Работал по наркотикам. Наш резидент…

— Шломи Керен? — Начальник Центрального отдела округа был приятно удивлен: — Из «Гивати»! Знаю.

Бригадный генерал в принципе не возражал:

— Кандидатура подходит…

Юджин Кейт рискнул продолжить:

— Легенда такая. В Агентство «Нэшек» обратился клиент, который желает отрудничать с Кайнаком, но хочет предварительно проверить через солидную российскую фирму…

Лысый, с кулачищами полковник из округа почесал голый череп, обвел глазами собрание.

— Надо срочно получить обоснование стоимости заказа в Ассоциации. Это поручить Юджину…

Генеральный инспектор был с ним согласен.

— Полиция оплатит работу. «Нэшек» получит посреднический процент…

Часть вторая

Москва

Телефонный звонок скользнул в мой сон. Я схватил трубку.

— С возвращением…

Стрелки часов показывали начало шестого. Рейс, которым я прилетел, запоздал. Домой, в Химки, я добрался уже к утру.

Голос в трубке был абсолютно свеж. Звонил президент Ассоциации. Рэмбо, как его заглаза называли. Босс спал мало даже в прежние времена будучи ментом. Став главой Охранно-Сыскной Ассоциации, он, казалось, был теперь на ногах постоянно.

— У нас срочный заказ. И именно под тебя…

Я оставался его советником по безопасности и детективом, курировавшим часть Среднеземноморского региона — Турцию, Кипр, Израиль…

— Анталия?

— Иерусалим. Срочность такая, что кажется, там не сегодня, так завтра произойдет разборка…

Наши наработки на Земле Обетованной существовали не первый год. Ассоциация арендовала в Иерусалиме квартиру-офис. Известный тамошний адвокат- женщина в своей конторе в самом центре израильской столицы представляла интересы фирмы.

— А кто заказчик?

— Иерусалимское детективное Агентство «Нэшек»…

— Шломи!

Мы вели с ними дела. Нашим клиентам всюду мерещилась русская мафия. Особенно, если сами они как бизнесмены не были безупречны.

— Как израильтяне объяснили этот интерес к Кайнаку?

— Весьма невразумительно и в общих чертах. Главное: почему их клиент обратился не прямо в российскую фирму, а к посреднику? Деньги лишние?!

Мне это тоже пришло в голову. Какой смысл давать заказ на информацию из Москвы израильтянину?!

— Клиент наверняка понимает, что Шломи будет действовать через московскую детективную фирму…

Было похоже, нас подставляли.

— Человек, который их интересует, сейчас в Израиле. Им требуются его прежние связи, партнеры, конкуренты. Шломи намекнул, что мы будем участвовать в обеспечении его безопасности на заключительном этапе. В Пасху. Что еще? Он сделал солидную предоплату. Сейчас важно определить уровень угрожающей ему опасности. Сумму гонорара нам предложили определить самим. С поправкой на риск…

— Не слабо, однако. — За такими условиями чаще всего скрывался блеф: наезд, разборка. Стрельба. Мой тревожный сон был в руку… — А как насчет нашей собственной безопасности… Шломо не сказал?

— Это колышет только нас.

— Кажется я знаю, кто человек, который его интересет, — Я окончательно проснулся. — Это — Борис Абрамович Березовский…

— Не угадал. Его фамилия Кайнак. Ему около сорока. Есть его прежний московский адрес.

Наш разговор сопровождали громкие крики перепелов у меня за окнами. Это в одной из иномарок под грудой выпавшего за ночь снега сработала звуковая сигнализация.

— Что там у тебя гремит? — Рэмбо на том конце провода щелкнул зажигалкой. — «Роллинг Стоун»?

— Скорее «Лесоповал»… — Я спросил еще: — Какой его последний московский адрес?

— Это в Центре. Трехпрудный переулок… Дом…

«Итак, Кайнак…» — От повторения фамилия не показалась мне более знакомой…

Дом в Трехпрудном я нашел сразу: старый, с ассимметричным фасадом, по которому угадывалось внутреннее расположение комнат. На второй этаж вела довольно широкая лестница. Дверь в квартиру была металлическая, грубая, без дерматинового покрытия. Из осторожности я позвонил сначала в квартиру напротив.

— Кого вам?

Прежде, чем открыть, меня долго рассматривали сквозь глазок.

— Я должен передать письмо Кайнаку…

— Кому?!

— Я объясню…

Мне все-таки позволили войти. Мы разговаривали в холле, отмеченном архитектурной затейливостью, которую я сразу почувствовал, хотя и не смог оценить. Может здание вначале строилось как дом церковного притча. Сегодня мне не было до этого дела.

Одышливая, средних лет толстушка по-рыбьи пучила рот: словно заглатывала невидимые пузырьки воздуха.

— Как вы его назвали?

— Кайнак…

Я будто бы искал своего приятеля, который жил в этом доме.

— Впервые слышу…

— Он мог переехать. Может кто-то знает новый адрес…

Толстушка судорожно хватала воздух.

— Это ошибка… — Она явно спешила от меня отделаться.

Возможно ей внушала опасение моя внешность. Избегая бьющей в глаза респектабельности, я ударялся в иную крайность, считая, что человек в кожаной куртке, в вязаной черной шапке-«бандитке», вышедший из обычной «девятки», сегодня не должен привлекать внимания к себе.

— А в квартире напротив? Может там что-нибудь…

— Вряд ли. Там черные. Иностранцы…

— А кто прежде в квартире жил? — От меня было не так просто отделаться.

— Старушка. Еще при жизни она ее передала…

Постепенно выяснилось. Площадь перешла к мужчине. Новому русскому. Впоследствие он сдал ее теперешним жильцам.

— Квартира большая, хорошая. Бывшая коммуналка… Он не жил здесь, иногда заезжал. А иностранцы уж потом появились.

— Дипломаты?

— Да ну! Такие — не приведи Господь… И каждый день хождение. Ночь заполночь.

— Они дома сейчас?

— У них всегда кто-нибудь есть. Звоните подольше.

В квартире напротив, однако, на мой звонок никто не вышел. Там было глухо, как в танке. Я спустился на этаж ниже. Одна из дверей была стандартной, ничем не обита. Тут обитали аборигены. Я позвонил. За дверью послышалось угрюмое громкое рычание.

Животное, обитавшее внутри, было серьезное.

«Питбультерьер? Ротвейлер?»

После детального изучения через дверной глазок ко мне вышел мужик. Вялый, с похмелья. Он долго не мог врубиться — похоже, думал о приближающемся конце света. Его сменила женщина, как оказалось, дворник крепкая, хорошо смотревшаяся в брючном костюме и фартучке.

— Как вы сказали? Кайнак? Нет, тут такой не жил…

— А там? — Я показал вверх. — Где иностранцы…

— Да там наши бабенки. Приходят тут к ним… Не знай кто, — она пожала плотными плечиками под кургузым фартучком; жест этот ей самой нравился и она еще не раз его потом повторила. — Всякая шушера…