Речь и этикет - Валентин Гольдин

Убедиться в различиях приветствий, принятых разными коллективами, можно и не покидая своей страны, не обращаясь к другим временам и культурам: пионерский салют не спутаешь с тем, как отдают честь военные; семиклассник, встретивший на улице приятеля, здоровается с ним, не обнажая головы, тогда как взрослые мужчины нередко приподнимают шляпу: женское приветствие вообще не включает в себя действий с головным убором, а если девушки, встретившись, начнут дружески похлопывать одна другую по спине, мы увидим в этом нечто им не свойственное, мужеподобное.

Итак, мы знаем, что знаки этикета условны. Но не следует относиться к ним из-за этого пренебрежительно: что, мол, в них за смысл, если все это одни условности! Напротив, знакомство с условностью знаков помогает сосредоточить внимание не на внешних их особенностях, какими бы занятными они нам ни казались, а на том совершенно необходимом для общающихся содержании, которое эти знаки несут. Помня об условности знаков этикета, в том числе и тех, которыми мы постоянно пользуемс сами, мы с уважением будем относиться к принятым в других коллективах формам вежливости, даже если оги сильно отличаются от привычных нам. Без умения понимать и уважать чужие обычаи невозможно жить в современном мире, в котором общение людей всех стран и континентов делается все более тесным и активным.

Наконец, условность этикетных знаков означает, что язык этикета, как и всякий другой, требует специального изучения.

С. В. Михалков пишет: "Вежливость имеет свои законы, которые нужно знать, а не открывать всякий раз заново. Каждое поколение не изобретает заново алфавит, цифры, не открывает вновь законы естественных наук. Точно так же, нам думается, не лишним будет обучать несложной, но каждому нужной науке повседневных человеческих отношений". Плохо зная особенности этикета, принятого коллективом, в котором нам приходится действовать, пы постоянно будем ставить себя и других в трудное положение, вызывать конфликты даже при самом добром отношении к людям.

У слов невежа и невежда первоначально было одно значение:

"тот, кто не знает", "незнайка". Невежей оказывается не только тот, кто намеренно груб, но и тот, кто нарушает правила этикета по неведению, лишь потому, что еще недостаточно знаком с ними.

Но это, как говорится, дело поправимое - будем знакомиться!

КАК НИЧТО ПРЕВРАЩАЕТСЯ В НЕЧТО

Сравним русские слова "но" и "новость". Говорящим по-русски сегодня непонятно, почему но получило противительное, а не любое другое значение. Даже родственные связи союза "ко" сейчас уже не ощущаются. Только историкам языка известно, что "но"

одного корня с ныне. А вот у слова новость связи с прилагательным новый, от которого оно образовано, и с другими словами на есть так четки, прозрачны, что сама грамматика русской речи как бы повелевает ему: означай что-то новое. Элемент условности представлен в этих словах неодинаково: у слова ноеость он гораздо слабее, у слова но - сильнее.

Знаки этикета тоже условны в разной мере. Есть среди них и минимально условные. Условность рукопожатия достаточно велика: никакой практической ценности само по себе оно не имеет и служит лишь для передачи этикетной информации.

Ну, а такие предписания, как уступать дорогу встречному, не опаздывать на свидания, стучать в дверь и просить разрешени войти, не вставать из-за стола, пока хозяйка не поднимется, и подобные? Эти особенности поведения не только выражают наше отношение к партнерам по общению, но удобны, полезны, ценны и сами по себе. Значит, это знаки и не знаки в одно и то же время.

Случалось ли вам когда-нибудь спутать речь с другими, неречевыми звуками, хотя бы и издаваемыми человеком? Едва ли.

Ведь знаки устной речи очень своеобразны по своей материи, и голосом мы пользуемся почти исключительно для языкового общения. Даже не зная языка, на котором говорит собеседник, мы тем не менее не усомнимся, слушая его, в том, что наблюдаем именно речь, а не что-нибудь другое. Иное дело - знаки этикета. В роли этикетных нередко выступают такие формы поведения, которые в одних случаях оказываются знаками, а в других - совершенно не имеют знакового характера и ценны сгми по себе.

Отчего, например, этот человек поднялся с места? Возможно, он устал сидеть. Может быть, он собирается закрыть окно, включить приемнчк, взять с полки книгу или сделать что-либо иное, для чего ему необходимо подняться. Но это может быть знаком уважения, адресованным входящему в комнату человеку.

Это может быть и предложением закончить беседу, то есть другим этикетным знаком, адресованным партнеру по общению. Как же мы определяем, знак это или не знак, и если знак, то какой именно?

Отчасти это узнается по особому исполнению действия, по характерной его "членораздельности", то есть отчетливости и отделенности от других действий, но только отчасти. Главное же здесь - учет всей обстановки, ситуации поведения, понимание системы, в которую входит действие: имеется ли общение, с кем, какого типа, на какол стадии, предшествовали ли данному действию какие-либо этикетные знаки и какие именно, как распределены роли между партнерами по общению, требует ли, наконец, ситуация определенных этикетных действий, в какой мере можно их ожидать.

Таким образом, наблюдения над условностью этикетных знаков приводят к мысли об особой важности их системных свойств.

Познакомимся с системностью знаков через одно из ее следствий, через возможность пользоваться так называемыми нулевыми знаками. С некоторыми из них мы давно знакомы. Это, например, нулевые окончания в русском языке. Присмотримся к тому, кака связь существует между нулевыми окончаниями и системой, в которую они входят.

Возьмем фразу "Залил (...) водой?". Выделенное слово - глагол, причем глагол прошедшего времени. Русский языковой обычай требует, чтобы говорящий указывал в этой лингвистической ситуации - в глаголе прошедшего времени - еще и значение числа, а в случае единственного числа - и значение рода. Иначе говоря, лингвистическая (речевая) ситуация сложилась так, что обязательно должны быть переданы следующие грамматические значения: либо 'множественное число', либо 'единственное число + женский род', либо 'единственное число + средний род', либо 'единственное число + мужской род'.

Эти значения так противопоставлены друг другу, образуют такую систему, что выбор одного из них исключает возможность выбрать одновременно и другое значение. Выбрать нужно обязательно, выбрать только из четырех значений и лишь одно из них. А вот материально выраженных (звучащих) окончаний в русском языке имеется для данного случая только три, и распределены они так:

'мн. число' -и (залили)

'ед. число + жен. род' -а (залила)

'ед. число + ср. род' -о(залило)

'ед. число + муж. род' - (залил)

В этой ситуации не указать ни первое, ни второе, ни третье значения означает только одно - выбрать четвертое.

Если мы не использовали ни окончание -и, ни окончание -а или -о, то само отсутствие материально выраженного окончания играет роль окончания, так как передает четвертое значение. Отсутствие звучащего окончания в ситуации с обязательным выбором превращается в сопоставлении с другими окончаниями в особое окончание. В совокупности со своим значением оно и образует нулевой знак. В глаголе залил значение 'единственное число+мужской род' передано нулевым окончанием, оно входит в нулевой знак.

Заметим, что системность проявляется здесь в двух отношениях. Во-первых, один элемент требует непременного присоединения к себе другого элемента, создает ситуацию обязательности выбора еще одного элемента (значение единственного числа в глаголе прошедшего времени требует указания рода). Это система сочетающихся элементов. Во-вторых, замкнутая группа элементов, из которой мы выбираем один, исключа тем самым остальные, также системно организована. Но это другая система, система взаимоисключающихся элементов. Обе системы связаны. Их взаимодействие и позволяет появиться нулевому знаку.

Такой знак предельно условен, так как, будучи "ничем", обозначает нечто. Вместе с тем он целиком зависит от связей с другими знаками, и в этом смысле, как это ни парадоксально, его условность равна нулю.

Обратим внимание на то, что значение глагола прошедшего времени, требующее при себе значений числа и рода,- само результат выбора, сделанного в процессе речи. То же или почти то же содержание мы могли бы передать, использовав неопределенную форму данного глагола, причастие, обойдясь и вовсе без глагола (Залито водой? Удалось залить водой? Там теперь вода?

и т. д.). Это изменило бы условия выбора или вовсе отменило бы необходимость выбирать одно из четырех окончаний, о которых шла речь.

Правда, абсолютной свободы выбора язык нам, конечно, не дает. В диалоге возможность выбирать ограничивается уже тем, что многое выбирает собеседник, и творцов текста, таким образом, по крайней мере двое. Только кажется, что монолог дает полную свободу говорящему. На самом деле адресат речи и вся обстановка общения оказывают на говорящего большое влияние, во многом предопределяют выбор.